Иосиф Раскин: Эпитафия белому халату
Потребность видеть врача в специальном одеянии восходит к тем временам, когда атрибутами врачебной профессии были накинутая на плечи шкура гиены и бубен, сделанный из кожи коллеги, провалившего экзамен на право практиковать медицину по эту сторону реки Лимпопо. Белый халат на плечах врача, конечно, не так стар. Он пришел в медицину в конце XIX века, когда работы Листера и Шиммельбуша по антисептике сделали анахронизмом фигуру хирурга, оперирующего в рубашке с подвернутыми манжетами, в жилетке и с цилиндром на голове. Кожаный фартук, защищающий хирурга от крови, был заменен на завязывающийся сзади стерильный халат, призванный предохранить оперируемого от инфекции.
Тогда же повальное внедрение плодов фундаментальных наук — карболовой кислоты, ртутных диуретиков, магических лучей Рентгена и чудотворных новейших препаратов фирмы «Байер» (аспирина и героина) — привели к столь серьезным изменениям в медицинской практике, что врачам захотелось даже внешне походить на жрецов новейшего храма науки. Которые как раз и носили белые халаты в своих физических и химических эмпиреях. Тогда же лаборатории стали неотъемлемой частью госпиталей. Одновременно возникла теория, гласящая, что физическое обследование (пальпация и т. п.) связано с нарушающим все табу телесным контактом с интимными частями тела пациента, поэтому врачу необходимо одеяние, подчеркивающее белоснежную чистоту его намерений. А то вдруг пациент подумает, что доктор хочет просто трахнуть его (ее) к концу осмотра или раньше.
Абсолютное царство белого халата в медицине и его восприятие обществом как необходимого атрибута врачебной профессии продержалось до последней трети ХХ века, когда в этой иерархии появились первые трещины. Эргономика проникла наконец в больницы, были открыты чудодейственные свойства зеленого цвета — популярной стала точка зрения, что он действует успокаивающе. И в результате началось быстрое позеленение больничных интерьеров, простыней и одежд персонала. На простор из операционных блоков вырвались скрабы (scrubs) — хирургическая пижама из легких тканей, состоящая из надеваемой через голову блузы с короткими рукавами и треугольным вырезом и штанов на завязках, которые можно отправлять в стирку ежедневно по окончании рабочего дня. Изначально зеленые или серо-голубые, скрабы сейчас заиграли всеми цветами радуги и успешно проникли во все отделения и амбулатории, став современным символом причастности к миру здравоохранения; их носят даже секретарши, пальцем больных не касающиеся.
К этому времени произошли изменения и во взаимоотношениях врача с пациентом. Из непререкаемого авторитета, знающего доподлинно, что лучше для больного, и принимающего решения единолично, врач превратился в высококвалифицированного техника, на равных обсуждающего с клиентом, ставшим наконец полноправным хозяином своего тела, как лучше прочистить ту или иную трубку в сердце или заменить сустав-другой.
С одной стороны, врач и пациент стали партнерами, с другой — ситуация в чем-то напомнила автосервис, где пациент одновременно выполняет роли владельца автомобиля и самого автомобиля. Врач поднимает капот, проводит диагностику (дышите — не дышите), затем они обсуждают неполадки и план действий, и только после получения осознанного согласия врач приступает к процедурам.
Естественно, что все эти веяния нанесли серьезный удар по такому символу отеческой фигуры врача, символу его дистанции по отношению к пациенту, как белый халат.
Первыми халат скинули педиатры и психиатры. В других специальностях этот процесс пошел неравномерно, но определенно одно: чем динамичнее область медицины, тем меньше врачи и пациенты обращают внимание на внешние атрибуты. Скажем, в жутких приемных отделениях нью-йоркских больниц крахмально-чистые халаты можно увидеть только на тех врачах, которые сами выбрались из различных гетто и до сих пор не пришли в себя от такой метаморфозы.
Сам я терпеть не могу белый халат. Он тяжел, неудобен, сковывает движения. Во времена резидентуры (ординатуры) к концу дня халат неопровержимо свидетельствовал, что сегодня я колол вены и брал кровь на анализы, вставлял катетеры в мочевые пузыри и оказывал неотложную помощь больному с неукротимой рвотой.
Но я и люблю белый халат. В нем много отличнейших больших карманов. Без него куда бы я девал пять ручек, фонарик для исследования зрачковых реакций и осмотра горла, статью, которую нужно срочно просмотреть, неврологический молоточек, три шпателя, лейкопластырь, два внутривенных катетера, наладонный компьютер и пару-тройку других необходимых причиндалов?
В последние годы наметился робкий ренессанс белого халата. В странах, где рыночная экономика заставляет следить за степенью удовлетворения потребителей медицинских услуг, исследования показали, что пациенты все же предпочитают видеть врача, одетого в соответствии с профессиональным кодом, и в Штатах и Японии белый халат чуть-чуть опережает чистую рубашку с галстуком и строгие брюки, а также скрабы.
Но обратной дороги, скорее всего, нет, и думаю, судьба белого халата будет окончательно решена, когда подрастут поколения, видевшие собственных детских врачей только в цивильном платье. А белый халат будет встречаться в книгах про доктора Айболита или, скрещенный с бикини, в магазинчиках Гринвич-Виллидж, торгующих костюмами для Хэллоуина.