Алексей Герман-младший: Как снять рекламу, чтобы не было стыдно

Мы на мысе Осиновец у Ладожского озера, час ночи. «Ну что, десятиминутная готовность, и начинаем восхвалять отечественные финансовые институты!» — кричит Алексей Герман-младший на съемках своего нового рекламного ролика.

История собрана из нескольких маленьких сценок: одинокий капитан рыболовецкого судна играет сам с собой в шахматы на палубе, два рыбака на рассвете удят рыбу, группа футбольных фанатов гоняет консервную банку по полю, дети гуляют по берегу и видят в воде кита, старик стоит на пустом пляже и улыбается морю. Это история про то, что люди бывают разными, но всех их любит Мособлбанк — такими, какие они есть. Звучит как обычная рекламная чушь.

Но Герман утверждает, что этот ролик — попытка говорить иным языком: «Я хочу привнести элемент человеческой жизни в то, что в России вообще лишено жизни. Невозможно смотреть на этих глупо улыбающихся пластиковых людей, лишенных нормальных человеческих эмоций».

Вообще-то, картинка и правда для рекламы непривычная. Пейзаж суровый, серый, и артисты странные, совсем не модельной внешности: один рыбак — маленький сухой старичок, а второй — огромный, как цирковой великан, молодые люди с необычными лицами... Да и вообще, на те рекламные съемки, что я видела, эта совсем не похожа. Там все четко по плану, все по раскадровке — быстро выставили камеры, пара дублей, и поехали дальше, никаких тебе творческих мук. Герман же снимает по многу дублей, бесконечно меняет положение камеры, додумывает на ходу, добавляет артистов — убирает артистов, подгоняет и переставляет корабли, ходит кругами, мучается: «Нет, тут что-то не так! Это все ужасно фальшиво! Корабль настоящий, артист хороший... В чем же ошибка?! Это все помойка!» Потом на двадцать пятой перестановке вдруг кричит: «О! В этом что-то есть, какая-то жизнь, это хорошо, снимаем!» Потом новый кадр, и все сначала. «Когда кадры по три секунды, я ничего не понимаю. У меня другой принцип мышления, у меня кадры меньше минуты не бывают!» — жалуется Герман.

Из всей этой истории на выходе получится всего 27 секунд. Германовская реклама Samsung, снятая несколько лет назад, вошла в каннский шорт-лист, была длиной в минуту и снималась одним кадром.

Время уходит, режиссер матерится, продюсер переживает, что не успеют, но поторопить режиссера не решается: он тут единовластный хозяин. «В своей жизни я сделал несколько ошибок. Одна из них — это то, что я снимал рекламу с жестко навязанной мне канвой. Потом было стыдно невероятно. Просыпаешься после съемок и думаешь, что все это было каким-то глупым сном. Корил себя за то, что не смог переспорить. Проблема в том, что в России почти нет мотивации делать хорошо, есть мотивация освоить бюджет. При этом парадоксальным образом сами русские рекламисты презирают почти все, что делается здесь. Такой странный мир переломанных людей, запутавшихся в том, что настоящее, а что нет».

Обычно на съемках присутствует рекламное агентство, которое выполняет функцию контролера и посредника между заказчиком ролика и исполнителями — продакшн-компанией. В этом ролике продакшн работает без посредников, а его хозяин Артем Васильев — продюсер германовского «Бумажного солдата». Поэтому, объясняет Герман, такой проект возможен. «Смысл был в том, чтобы снять эмоционально, эстетически и настроенчески точный ролик. Мы смеемся и плачем над узнаваемым и близким, поэтому у нас нет моделей, которые лишены обаяния и внутренней жизни. Есть артисты из театра Додина. Талантливые типажи. И вообще живые люди. Было бы тут агентство, они бы уже все в обморок попадали. Они считают, что чем у человека жопа более овальной формы, тем он интереснее. Глупость невероятная, поэтому-то в тех же Каннах русских почти и нет».

Кажется, все, что могло пойти не так, — все произошло. Рации сломались, мегафон залило дождем. С погодой тоже не везет. Ночную съемку чуть не отменили из-за шторма, а утром, когда нужно было снимать сцену с дождем и поливальные машины уже наготове, вдруг небо прояснилось и вышло солнце — от дождя пришлось отказаться. Все время дико холодно, люди из съемочной группы, одетые в несколько курток и замотанные в платки, похожи на беженцев.

Но, несмотря на все крики и переживания, все успевают отснять, и на последнюю сцену остается времени даже больше положенного. «Если не получится, все будут тыкать в меня пальцем, что нельзя подпускать таких режиссеров к рекламе».