Вадим Рутковский: Римский кинофестиваль. Сталлоне на все времена
Конкурс начался ударно — фильмами Миике и Федорченко, о которых я рассказывал в предыдущем репортаже, раскованной комедией Валери Донзелли «Рука об руку» (о мистической связи, вдруг накатившей на парня из магазина зеркал и руководительницу балетной труппы Парижской оперы, — в 1001-й раз про любовь, но свежо, живо, как в первый раз), витальной «Девушкой из Марфы» Ларри Кларка (вновь, почти также лихо, как в «Кен Парке», противопоставляющим здоровый юношеский секс приобретаемым с возрастом фрустрациям). К середине феста конкурс чуть сбавил обороты — почти ничем не примечательны три итальянских участника: «Али Голубые глаза» Клаудио Джованнези — добротная социоэтническая зарисовка о 16-летнем подростке из мусульманской семьи — выделяется только операторской работой Даниэле Чипри; «Чужое лицо» Паппи Корсикато — вялая сатира на масс-медиа и алчное общество потребления — запоминается кульминационным дождем из дерьма, проливающимся на дам и господ; душная любовная драма E la chiamano estate Паоло Франчи — безрадостным сексом и скорбными складками на лице обычно лучезарного Жана-Марка Барра. Mai morire мексиканца Энрике Риверо — живописное и поэтичное посвящение покойным родственникам — выглядит слишком маленьким и тихим. И чистый курьез — «Иксяна» братьев Сколимовских, наследующих своему отцу, выдающемуся режиссеру Ежи Сколимовскому, в стремлении увидеть обыденную, бытовую среду сквозь мутное стекло абсурда. Молодой писатель Марек добивается Марлены, ту же цель преследует и его закадычный друг, вдруг обратившийся предателем; в происходящее замешаны заглавная предсказательница судьбы (так, кажется, и не появляющаяся в кадре), черт (прикидывающийся то служащим горэлектросети, то черным пуделем), оракул-педофил (словно сбежавший из романов Достоевского, хотя герои чаще недобрым словом поминают Булгакова). Кровавые фантазии, подсвеченные топорным театральным светом, перемешиваются с реальностью, выглядящей не более достоверно. Все в целом очень напоминает расцветшие в эпоху перестроечного кооперативного кино дилетантские, но претенциозные поделки — типа «Банды лесбиянок» Ольги Жуковой; вроде бы и арт, но дешевый. Однако — как же все относительно — именно этот очевидно несуразный фильм, не собравший у прессы ни единого хлопка, доставляет странное удовольствие — как путешествие во времени.
Кайф того же ностальгического рода ловишь на внеконкурсной премьере «Пули в голову» Уолтера Хилла. В наш прокат этот фильм с Сильвестром Сталлоне в главной роли выйдет под названием «Неудержимый» (увы), впрочем, хоть горшком назовите — на крутизне не скажется. Вот еще недавно я был бы готов списать Хилла, режиссера «48 часов» и «Красной жары», со счетов современности, но вот он возвращается в идеальной форме: боевик, в котором закоренелый гангстер Сталлоне объединяется с честным полицейским и мстит плохим злодеям, сделан так «как надо», как снимали в 1980-е, с корявым придорожным блюзом в саундтреке, душевными мотивами бадди-муви, мордобоем с участием качков, смешными и брутальными фразами. Вот Сталлоне заваливается в бар с собственным бухлом, отдав двадцатку за пустой стакан, а вот он же, предусмотрительно разрядивший пушку бандита, говорит: «Убивают не пистолеты, убивают пули» — и любые литературные изыски пасуют перед бронебойной силой такого слова.
Возвращаясь к аплодисментам — публика в Риме, как ни странно, сдержанная, никто (в отличие от Венеции) не вопит «бу», но и хлопают немного. «Пулю в голову» зал принял экстатически. До конца титров аплодировали и «Танцу Дели» Ивана Вырыпаева, показанному в программе CINEMAXXI. Семь частей одноименной пьесы стали семью мини-фильмами, каждый заканчивается титрами. Герои — Катя, придумавшая танец Дели после поездки в Индию, увидев населенный нищими и калеками ад на Земле, ее мать, госпитализированная с диагнозом «рак желудка», ее подруга — «пожилая женщина», она же танцевальный критик, женатый Андрей, которого Катя любит, и медсестра, вестница смерти, неумелая утешительница, случайный свидетель. В каждом фрагменте персонажи встречаются у больничной кафельной стены, но обстоятельства встречи меняются: в одних эпизодах умирает Катина мать, в других — жена Андрея. Смерть присутствует непременно, как и любовь; Вырыпаев не разменивается на мелкие темы. Его новый фильм, в отличие от «Эйфории» и «Кислорода», избегает всякой зрелищности, это образец чистой кинематографической аскезы, по сути, запечатленный философский трактат о том, что есть любовь, как примириться с болью и переплавить тоску в радость. Актеры — уникальный ансамбль включает Каролину Грушку, Игоря Гордина, Арину Маракулину, Инну Сухорецкую и Ксению Кутепову — работают в сложнейшей партитуре: речь героев не прикидывается жизнеподобной, диалоги произносятся в разных тональностях и регистрах, то подчеркнуто механистически, то с театральным пафосом. Крупнейший драматург современности, Вырыпаев не доверяет словам, точнее, понимает, что самое важное словами сформулировать невозможно (как теряется танцевальный критик перед невозможностью описать танец Дели). Не доверяет он и кинематографическим эффектам; возможно, «Танец Дели» — антифильм, но действует он при этом сильнее большинства фильмов «нормальных», не только как произведение искусства, но как душеполезное средство. На каждый день.
Читайте по теме:
Кинофестиваль в Риме: кровавые мальчики и кисельные девочки
Иван Вырыпаев: Я — режиссер торрентов