Как хвалить ребенка

— Доктор, скажите, детей ведь нужно хвалить? — вопрос женщины звучал почти агрессивно и подразумевал только один вариант ответа. Я, не понимая, в чем дело, решила пока не обманывать ее ожиданий.

— Разумеется, нужно. Любой ребенок бывает в чем-то успешен, делает что-то хорошо...

— А просто так? Просто так сказать, что он хороший, умный, замечательный, разве это не нужно? Сказать: я тебя люблю! — разве это для ребенка не важно? У нас же этого днем с огнем не сыщешь! А вот вы американские фильмы смотрели? Вот у них…

— Смотрела, — кивнула я. — И тоже обращала внимание, что там герои, чуть ли не в магазин отлучаясь, говорят друг другу: «Я тебя люблю!» Я никогда не жила в США и не знаю, насколько это соответствует реальной жизни американцев.

— А вы что думаете? Человеку, особенно ребенку, не нужно, чтобы ему открыто говорили, что его любят?!

— У меня, пожалуй, нет четко сформированного мнения по этому вопросу, — честно ответила я.

«Вряд ли ей нужно мое разрешение, чтобы хвалить своего ребенка», — подумала я и попросила:

— Так с чем вы ко мне пришли?

Женщина, представившаяся Светланой, поудобнее устроилась на стуле и как будто слегка успокоилась:

— Моя собственная мать никогда меня не хвалила.

— Совсем никогда? Простите, но мне кажется, что такого не может быть.

— Ну ладно. Хвалила, но очень, очень редко. И всегда как будто сквозь зубы. У нее самой было тяжелое детство, она была старшей из четырех детей, на ней лежало хозяйство, ее мать все время работала, чтобы прокормить семью, отец был инвалидом войны и пил. Но мне от всего этого не было легче. Каждую, даже самую мельчайшую похвалу матери надо было заслужить — и я все детство отчаянно старалась. Училась почти на отлично, все делала по дому, успешно занималась танцами, рисованием. И за все это: «Что ж, Светка, недурно, совсем недурно…» Это максимум, на который я могла рассчитывать. Никогда, вы понимаете — ни разу в жизни! — она не сказала мне, что я — молодец, что она меня любит… В юности я была жутко стеснительной, зажатой, не могла поверить, что могу кому-то по-настоящему нравиться, моему будущему мужу пришлось долго убеждать меня, что его чувства ко мне — не розыгрыш…

«Интересно, ей все еще нужны комплименты? — подумала я. — Сказать ей, что ли, что свою стеснительность она явно успешно преодолела, превратив ее в напористость? Или лучше не надо?»

— И вот уже тогда, в детстве или ранней юности, в совершенной независимости от американских фильмов, вы решили, что, если у вас будут дети, вы не откажете им в поощрениях и добрых словах… — попробовала догадаться я.

— Именно! — радостно воскликнула Светлана. — Именно так, как вы сказали. И когда у меня родилась дочь, Наташа, я так и делала. Я говорила ей все, что мне самой хотелось услышать от матери, и хвалила ее рисунки, и то, как она поет, и вообще все.

— Сколько лет вашей дочери сейчас? И что говорила бабушка, наблюдая, как вы воспитываете своего ребенка?

— Дочери сейчас четырнадцать. Мама всегда говорила, что я ее избалую на свою голову и что она умывает руки. Я ее, если честно, к дочке не очень подпускала, да и дочка не слишком стремилась к бабушке ездить — говорят, что бабушки ласковей к внукам, чем к детям, но тут ничего не изменилось, все было так же строго и холодно, как в моем детстве.

— И что же теперь произошло? Девочка действительно получилась избалованной? Села вам на голову?

— Да нет, вроде. Наташа всегда неплохо училась, несколько лет в музыкальной школе, потом пением индивидуально занималась, сейчас правда бросила. Мы все музеи вместе обошли, в театры ходим, за город ездим, в магазины. У нас всегда были хорошие, доверительные отношения. Мне, в отличие от папы, она все про себя рассказывала, я о такой откровенности с собственной матерью и мечтать не могла. Я ее всегда поддерживала.

— И вот недавно…

— Недавно, буквально на ровном месте, у дочери случилась жуткая истерика. Она кричала, что все придурки, что она сама — жирная дура, что она не хочет жить. Я очень испугалась!

— Еще бы вы не испугались! — согласно качнула головой я.

— И знаете, что самое ужасное? Она обвинила во всем меня! Она сказала, что я ее все время хвалила, говорила, что она красивая и замечательная, и она, дура, мне поверила, а теперь видит, что я ей все время врала, а на самом деле вовсе она не замечательная, а наоборот, и ничего у нее не получается, но все другие еще хуже, и поэтому лучше бы она вообще сдохла, или я ее с самого начала бабушке отдала… — Голос женщины прервался спазмом.

— Но, послушайте, ведь наверняка был какой-то повод, — на этом драматическом моменте («отдала бабушке…» — ведь знала же юная истеричка, куда побольнее мать ударить!) я прервала ее монолог. — Какая-то неудача.

— Да, кажется, мальчик, который ей нравился, сходил куда-то с ее подругой или просто написал той что-то милое и ласковое «Вконтакте».

— О, я так и думала. И, знаете, мне кажется, что это даже хорошо, что нарыв прорвался.

— Но что же мне теперь делать? — воскликнула Светлана.

* * *

Поводом, чтобы поднять эту тему и вспомнить приведенный выше случай, послужил наш разговор с Леной Де Винне в комментариях к ее материалу «Чувства, и правда, не измеряются килограммами».

Там мы в очередной раз выяснили, что есть разные позиции по вопросу о том, как, сколько и в каких случаях следует (или, наоборот, не следует) хвалить детей. Кроме того, там же начался и интересный разговор о том, что в разных культурах этот вопрос решается по-разному. Было высказано предположение, что в советско-российской семейной культуре активно хвалить детей и уж тем более говорить им о своей любви было не принято. Так ли это? И что сейчас ситуация меняется. Действительно меняется?

Мне интересен этот разговор не только потому, что я время от времени сталкиваюсь с этой проблемой профессионально. Это и моя собственная проблема. Так сложилось, что я сама выросла в мире, где оперировали категориями: «у тебя получилось» и «у тебя не получилось». Похвал и комплиментов не было вообще, и к ним как будто не особо и стремились. Формула «я тебя люблю» была рекомендована к однократному произнесению в течение всей жизни (и к детям не имела вообще никакого отношения). Уже во взрослом возрасте я училась говорить людям комплименты также алгоритмично, как когда-то училась решать квадратные уравнения (мне объяснили и доказали, что этот навык нужен и полезен). И до сих пор я толком не знаю, как реагировать на комплименты, адресованные мне самой.

Поэтому мне (и, смею думать, многим читателям) будет интересен и полезен любой аспект обсуждения данной проблемы.

А после я, разумеется, расскажу, что произошло дальше со Светланой и ее семьей.

UPD

Большое всем спасибо — за одни сутки получилась большая, интересная дискуссия. :))

Мы выяснили, что в обиходе есть смешение разных понятий: похвалы, комплимента и просто искреннего и свободного выражения любви. Их надо различать, но иногда можно и смешивать. :))

Что существует научно-педагогический подход к тому, как надо (и как не надо) хвалить детей. И его неплохо придерживаться, но иногда нужно слушаться своего сердца, хотя бы потому, что научно-педагогические подходы склонны со временем меняться.

Что свободное и искреннее выражение родительской любви к детям — позитивный тренд нашего времени.

Но я между тем обещала рассказать окончание истории про Светлану и ее семью.

Естественно, что первым делом я захотела увидеть дочку Светланы, Наташу. Девочка предстала весьма невротизированной и негативной. Учителя придираются, одноклассники — придурки, подружки — все сплошь предательницы. Самооценка, скачущая между сильно завышенной и так же сильно заниженной. Само собой, если дома годами получаешь не то, что тебе надо, а то, что надо было матери в ее фантазиях двадцать лет назад, чего же ждать?   

Светлана, закономерно испуганная прозвучавшими у дочери суицидальными мотивами, настойчиво требовала от меня ответа: ладно, пусть прошлое было ошибкой. Но как мне теперь-то себя с ней вести?! 

Единственный метод, который пришел мне в голову, — «правдотерапия». Вот все то, что Светлана рассказала мне о своем детстве и своих чувствах, она в моем кабинете рассказала и Наташе. Не знаю, какой реакции мы со Светланой ожидали. Но, все внимательно выслушав, Наташа... от души рассмеялась.

— Наша бабушка — это да! — сказала она, когда я спросила ее о причине. — Это надо видеть и слышать. Она семьдесят банок огурцов на зиму с дачи закатала. Я говорю: бабушка, зачем нам столько соленых огурцов?! А она: то, что на земле выросло, должно быть переработано. Кто знает, как жизнь повернется — может, еще спасибо земле скажем.

Светлана выглядела очень удивленной: ее мать казалась ей какой угодно, но не смешной. 

— Теперь мне хоть правила понятны, — сказала мне Наташа на одной из следующих встреч. — Но еще практики не хватает. Мать-то моя, бабушкой воспитанная, всем за все благодарна, ей помогут или слово доброе скажут, так она чуть не кланяется, а меня все раздражают. Может, мне и правда у бабушки немного пожить? 

— Почему нет? — согласилась я.

Бабушка на переселение согласилась, но встретила внучку неласково:

— Неблагодарная! Ты там у родителей как сыр в масле каталась, твоя мать и десятой доли того не видала, а все и по дому делала, и соседке хворой в магазин ходила, и училась прекрасно, да еще в ансамбле плясала, выступали они людям на радость. А ты что? Бездельница, да еще и кочевряжишься!

— Что мне делать? — спросила у меня Наташа. 

— Дословно, ничего не упуская, все пересказать матери, — велела я.

Светлана, выслушав дочь, долго рыдала. Потом позвонила матери (на личную встречу не решилась) и спросила: «Мама, но почему же ты мне-то никогда не говорила, что ТАК обо мне думаешь?!» — «А как же еще? — удивилась старуха. — Ты всегда правильная девочка была, добрая и умная. И вообще, моя дочь — самая лучшая. Как для тебя Наташка твоя. Или для тебя не так?» — «Так. Но почему же не говорила?!» — «А зачем баловать-то? От баловства вред один и шатания в голове. Ты ж сама убедилась».

Занавес.

Наташа теперь говорит, что хочет стать психологом. На всякий случай :))