Портрет в естественных тонах

Эта тема возникла в дискуссии к прошлому материалу про «Несчастье материнства». Есть в русском языке устойчивое словосочетание «найти себя». Зачастую в психологической и педагогической литературе встречается оборот «родители должны помочь своему ребенку “найти себя”». Звучит прекрасно, но что это значит?

В обсуждении на прошлой неделе было высказано мнение, что речь идет в первую очередь о профориентации. Показывая и рассказывая как можно больше, делясь своим опытом, родители помогают ребенку выбрать дело по душе. Это и называется «найти себя». Были высказаны и вполне обоснованные сомнения: зачастую родители, опираясь на собственный опыт, не столько ищут что-то индивидуальное для ребенка, сколько пытаются продавить свое мнение. «Очевидно, что, став врачом, ты всегда сможешь заработать себе на кусок хлеба с маслом», «инженер — это специальность на все времена», «да какая из тебя артистка?! Хочешь все время выступать — иди в педагогический институт!», «какой автомеханик?! Мы для того тебя семь лет в этой гимназии тянули, чтобы ты остался вообще без высшего образования?! Сначала окончи любой институт, а там уже будешь определяться» — подросток во всех этих случаях, может быть, и ищет себя, но находит, увы, нечто совсем другое.

Описана была и другая, не так уж редко встречающаяся на сегодняшний день крайность, определяющаяся формулой «мы предоставляем ему полную свободу выбора». У меня в кабинете это часто продолжается обескураженным: «Но он как будто вообще ничего не хочет. Девятый класс, надо уже определяться, а он говорит: не зна-а-ю. Ну и что нам прикажете с этим делать?!» Дескать, мы-то проявили себя как законченные демократы, а вот он (она) подкачал, не оправдал высокого доверия. А что, собственно, он с этой свободой должен был сделать? На основании чего, по какому алгоритму выбирать, даже если большой объем информации имеется в шаговой доступности? Из обычного класса обычной школы (30–35 детей) к 14–15 годам только двое-трое отчетливо куда-то устремлены («я буду энтомологом и никак иначе!» — горящие из-за очков глаза и сачок для бабочек в руке). Еще человек пять спокойно приняли навязанное «сверху» («у нас в семье все мужчины военные, я тоже пойду учиться на офицера»; «мама мне посоветовала экономический институт, и я согласилась»). Все остальные — в полном раздрае.

Именно поэтому, когда я в той дискуссии говорила «родители должны помочь ребенку найти себя», я имела в виду вовсе не профориентацию. Но, наверное, это устойчивое словосочетание тут не совсем подходит. Правильнее и точнее будет сказать так: снаряжая ребенка в плавание по реке жизни, родители, помимо всего прочего, должны дать ему максимально честное представление о самом себе, «портрет», обратную связь от семейного мира, тщательно выстроенную на основе пятнадцатилетних наблюдений (кто, кроме них, наблюдал ребенка, подростка больше и внимательней?). Это, пожалуй, главный инструмент в поиске своего дела, профессии, своего места и окружения в этой жизни. Любой подросток понимает его важность, жаждет его, ищет где только может (например, запрашивая от друзей и своей компании или заполняя всевозможные тесты в журналах и интернете), мечтает о нем. Почему же не дать?

ОК, уговорили, скажет читатель. Но что это за портрет такой? И разве мы не даем своим детям обратную связь ежедневно?

Даем, конечно. Но далеко не всегда она складывается в целостную и объективную картинку достоинств и недостатков, сильных и слабых сторон, реальных возможностей и потенциальных провалов.

Вот ниже два образца качественных портретов такого типа, позволяющих подростку не только алгоритмизировать выбор профессии, но и вообще ориентироваться на жизненном поле, иметь устойчивую и адекватную самооценку.

«Я — Вася. Я “тормоз”. Если надо быстро и с ходу что-то сообразить, решить сразу несколько задач и потом быстро их выполнить, я проиграю, буду однозначно неуспешным. Мне нужно время, мне нужна последовательность. Если меня не торопить и не дергать, я буду на порядок эффективнее. Когда все уже плюнут и убегут дальше, я буду продолжать думать над проблемой и в конце концов найду решение. Мне нравится решать сложные задачи, но для этого мне нужны время и тишина. В шумной толпе я теряюсь. Да что там в толпе! Я даже в своей небольшой компании теряюсь. Меня не видно и не слышно. Зато я наблюдателен, многое замечаю. Я могу быть хорошим рассказчиком, и чувство юмора у меня есть, но это проявляется только один на один с человеком, который мне нравится и которому я доверяю. Душой компании мне не бывать. Но я идеальный слушатель, “жилетка”. Когда все страсти на вечеринке уже отгремели, в мой темный угол приползают рассказывать о личном. В ответ я найду всего несколько слов, но это будут именно те слова, которые нужно. Я надежный хранитель тайн, и я крайне постоянен в своих привязанностях. У меня два друга — один с детского сада, другой пришел к нам во второй класс и мы с ним вместе ходили в судомодельный кружок. С пятого класса я влюблен в красавицу Настю, и мне кажется, что я буду любить ее всегда. Она сначала смеялась надо мной, а недавно сказала: как ни крути, но ты — самый порядочный. Это, конечно, не любовь, но я продолжаю надеяться. Мне нравятся старые вещи и знакомая еда, я с трудом привыкаю к новому. Я никогда не переставляю мебель у себя в комнате, мне нравится, когда все вещи лежат на своих местах. Я чистоплотен и аккуратен, люблю одеваться в серое, белое и коричневое. Не красавец и не урод, но, кажется, в восприятии меня другими людьми моя внешность вообще не имеет значения. Я жадный, меня трудно уговорить расстаться хоть с чем-нибудь моим. В детстве я складывал все деньги, которые мне давали, в копилку и никогда их не тратил. У меня и сейчас всегда есть заначка. Меня трудно уговорить пойти в незнакомое место, но в те места, которые мне известны, я хожу с удовольствием и рад рассказать о них другим. Мое постоянство делает меня уязвимым (когда мы в седьмом классе поссорились с другом, я три дня ничего не ел; когда я оказываюсь в незнакомых местах и среди незнакомых людей, мне трудно приспособиться), но я принимаю это и не хотел бы это изменить. Я научился не ссориться, я максимально толерантен к тем людям, местам и явлениям, которые для меня важны. Я хотел бы стать чуть-чуть пошустрее, у меня есть гипотеза, что в этом может помочь спорт (повышение уровня метаболизма). И я собираюсь ее проверить. Соревновательная идея мне глубоко отвратительна, поэтому остаются индивидуальные тренировки в каком-нибудь небольшом малолюдном зале. Я думаю, года за три-четыре мне удастся чего-нибудь добиться».

«Я — Настя. Я ужасно любопытная. Если меня поманить: ой, там так классно-интересно! — я сначала побегу туда, а уже потом начну думать. Остановиться и подумать — это для меня трудно! Но я и сама могу много чего организовать, главное, чтобы это было весело и интересно. Ненавижу, когда люди ноют и говорят, что им скучно. Возьми и сделай! Я сама всегда так и поступаю. Я всегда могу себя развлечь. И других таких же, как я. А с занудами я не общаюсь. У меня миллион приятелей и приятельниц, которым я могу позвонить, и мы всегда найдем, чем заняться. Вот если нужно долго сидеть и делать что-то однообразное — это меня сразу выбешивает. Это я не могу — точно! Это не для меня, тут я проиграю, можно даже не начинать. В любой компании я заметна. Я не красавица, совсем нет, у меня огромный рот и оттопыренные уши (может быть, я потом сделаю пластику, а может, и не буду), но у меня есть свой стиль, я знаю, что у меня заразительный смех, и умею рассказывать забавные истории. Я нравлюсь и мальчикам, и девочкам. Мне нравится флиртовать. Меня всегда зовут в компанию. Я бы хотела иметь хотя бы одну задушевную подругу, но вот тут у меня как-то не складывается. Я слишком “бабочка”, наверное, я плохо чувствую других людей. Это то, с чем мне нужно работать, и я все время собираюсь, но жизнь такая разнообразная, так хочется все попробовать, что я все время отвлекаюсь и плюю на все свои серьезные планы. Но когда-нибудь я непременно… Я не способна поддерживать порядок, но иногда я просто обожаю прибраться, сесть и минут пять любоваться, как стало здорово. Потом опять наступает бардак. Мои любимые цвета — розовый, малиновый и лимонно-желтый. Я совсем не жадная, легко даю вещи, которые просят приятельницы. Сама тоже могу носить чужую одежду и пользоваться чужой косметикой. Я всегда готова к приключениям. Кажется, это называется легкомыслием. Но я совсем не хочу стать “тяжеломысленной”. У меня было много влюбленностей и романов, но еще ни одной настоящей любви. То есть, я так думаю, что если она со мной случится, я ее узнаю. Но, может быть, и нет, ведь я не очень наблюдательная и внимательная — и к себе, и к другим. В детстве мне даже врач в карточке написала: “Синдром дефицита внимания”. А бабушка думала, что это значит, что мне недостаточно внимания уделяют в семье, и сердилась на врача. Это было очень смешно, и я ее целовала и успокаивала — это я сама невнимательная, а вовсе не они. Но я бы хотела полюбить по-настоящему, и чтобы меня полюбили. Я люблю людей, природу и животных. Может быть, я стану ветеринаром. Или хозяйкой салона для стрижки собачек. Мне не хватает якоря, меня носит по волнам. Но носиться по волнам так прикольно, а стоять на якоре так скучно…»

Такой портрет должен быть как можно более подробным, в нем просто не может оказаться ничего «лишнего», так как вы совершенно не знаете, с чем, как и когда придется столкнуться вашему сыну или дочери. Начало формирования «портрета» — 8-9 лет (к этому времени у ребенка уже есть некоторый ресурс для самопознания, а у родителей накопилось достаточно сведений для передачи). Причем в идеале он формируется «слоями», как хорошая обучающая программа: время от времени мы возвращаемся к тому же по сути, но уже на более высоком уровне. В период подростковости родителям часто кажется, что чадо их не слышит. Это не так. Подросток жадно, но иногда незаметно для постороннего глаза ловит все, что его касается, что может картировать его личность — это одна из его первоочередных задач на данном этапе развития. Поэтому говорите, но не забывайте прибавлять условные и вводные предложения (чтобы не включалось отторжение на нелицеприятности, которые неизбежно будут): «мне это видится так», «мы с папой полагаем, что...» Помните, что объективной истиной вы не владеете, но ваше мнение как самых «длинных» наблюдателей жизни и развития ребенка критически важно.