Вадим Рутковский: Порно, политика, духовность. Ключевые слова ММКФ
Правительство Москвы отметило год росийского кино по-своему — перерыв весь Новый Арбат и поставив потенциальных зрителей ММКФ перед почти непреодолимыми препятствиями: добираться до главной площадки, кинотеатра «Октябрь», придется по ямам и канавам, и на пятачке у «Октября» уже не покуришь, не обменяешься впечатлениями. Но, с другой стороны, ММКФ за свою почтенную историю привык к условиям, приближеным к экстремальным, так что, уверен, и эту неприятность, и эту власть фестиваль переживет — плиточники уйдут, а он останется. Фильмов на Московском международном, даже с учетом кризиса и сокращения фестивальных дней до восьми, все равно больше, чем в Канне и Венеции вместе взятых. Разобраться в 22 программах не просто даже прожженному киноману. На открытии будет показан новейший шедевр Сергея Александровича Соловьева «Ке-ды», о котором я подробно рассказывал зимой после показа неоконченной версии. На закрытии — фильм Вуди Аллена «Светская жизнь», вскоре после фестиваля выходящий в широкий прокат. Остальные хедлайнеры ММКФ попробуем классифицировать по ключевым словам.
1. Порно
Одна из самых эффектных программ ММКФ — детище Кирилла Разлогова «Секс Еда Культура Смерть». Здесь Ч документальный фильм Кармине Аморозо (ММКФ 1997-го года открыл его пряную комедию «Каким ты меня хочешь») «Порно и свобода», историческое исследование, размышляющее, насколько правомерен знак равенства между вынесенными в заглавие словами. Одна из героинь — депутат парламента Илона Сталлер, также известная как Чиччолина. Здесь и «Стоять прямо» Алена Гироди (подробнее — в моем каннском репортаже), гарантированная провокация; впрочем, ради острых ощущений и ходят на фестивальные показы, а Гироди компенсирует вызывающую порнографическую сексуальность фильма сказочными мотивами и эстетской формой. Абсолютный сюрприз этой секции фестиваля — новейший фильм итальянца Давиде Феррарио, одинаково уверенно чувствующего себя и в доке, и в игровом кино. «SEXXX», творческая копродукция с хореографом Маттео Леваджи, — фильм об обнаженном человеческом теле на сцене.
Картины с условным тэгом #порно можно найти не только в разделе «Секс Еда Культура Смерть». Так авторскую программу Стаса Тыркина «Фильмы, которых здесь не было» открывает долгожданная российская премьера «Машины любви» Павла Руминова. Точнее, Джеральда — Руминов, сыгравший в этом лирическом порнофильме и главную мужскую роль (в главной женской — его спутница в реальной жизни Наталья Анисимова), подписал картину новым именем. На стыке гей-порно и романтики в духе Ричарда Линклейтера (так рекомендует картину сам куратор) сделан французский фильм «Тео и Юго в одной лодке» Жака Мартино и Оливье Дюкастеля. Минкульт может сколько угодно закрывать глаза на первичные половые признаки и отказывать в выдаче прокатных удостоверений фильмам с формально порнографическими сценами — искусство от этого не перестанет выходить за рамки допустимой в унылом пуританском мире откровенности.
2. Политика
С политикой у нас еще сложнее, чем с порно: она практически изгнана из современного российского искусства, не только кино. С разницей в несколько дней я побывал на двух отменных выставках, разместившихся в похожих пространствах. Первая — Universal Hospitality в Вене, обжившая полузаброшенное, похожее на петербургский Кадетский корпус, здание бывшего главпочтамта. Вторая — «Дом впечатлений» в усадьбе Голицыных на Волхонке, некогда — институте философии, сейчас — собственности ГМИИ им. Пушкина. При том, что оба проекта, повторюсь, очень хороши — и по набору имен, и по качеству работ, и по архитектуре, идеология их радикально отличается: австрийская выставка откликается на все горячие социополитические темы — легальная и нелегальная эмиграция, государственный и антигосударственый терроризм, неизжитая историческая травма Холокоста, неофашизм в Восточной Европе, религиозные конфликты. Российская — нарочитый пример «искусства для искусства»: только абстрактные «вечные темы», и о том, какое тысячелетье на дворе, напоминает только внимание к визуально-виртуальным экспериментам. В сфере кино ММКФ отчасти компенсирует политический дефицит. В программе «Русский след» — док «Закон Магнитского», сделанный Андреем Некрасовым, петербургским режиссером, начинавшим с эстетских опусов вроде «Любви и других кошмаров», но в нулевые прочно оседлавшим конек неигровых кинорасследований: в его фильмографии есть «Недоверие» — о том, кто на самом деле стоит за взрывами домов в Москве, и «Бунт. Дело Литвиненко». В «Европейской эйфории» — победитель Берлинале «Море в огне» крупного итальянского документалиста Джанфранко Рози, хроника Лампедузы — средиземноморского острова, в XXI веке ставшего перевалочным пунктом для тысяч беженцев из Африки. Сильный политический акцент почти у всех фильмов из программы «Открытие: кино бурлящего арабского востока»: в ее рамках покажут и египетское «Столкновение» Мохаммеда Диаба, на полтора часа экранного времени оставляющее непримиримых политических противников в одном автозаке, и палестинская «Атака» Зиада Дуэри, рефлексирующая тему допустимости слепого террора. Не могла остаться в стороне от политики и программа документального кино «Свободная мысль»: ее главный хит — новый фильм активного гражданина и великого чудака Майкла Мура «Куда бы еще вторгнуться», переплавляющий завоевательный дух своей родины во вдохновенное юродство. Здесь же покажут и китайский фильм «Бегемот» Чжао Ляна — более поэтичный вариант жесткой социополитической критики, показывающий современный Китай закопченной и задымленной страной городов-призраков, в которых жизни нет и не будет.
3. Духовность
Номером первым в этой категории — самый интригующий участник основного конкурса, «Монах и бес» Николая Досталя, снятый по одноименному сценарию Юрия Арабова. Очень русская и неортодоксально православная история о парадоксальной связи святости и дьявольщины. Лучшую сцену православного богослужения — и смешную, и возвышенную одновременно — можно увидеть в «Сьераневаде» Кристи Пуйю: этот шедевр (подробнее — в каннском репортаже) входит в программу Петра Шепотинника «8 ½ фильмов». Рядом с ним и второй «каннский румын» Кристиан Мунджу с «Аттестатом зрелости», образцом режиссерского мастерства и этической ясности. Хоть убейте, не могу понять, отчего наши режиссеры ничего подобного не снимают. А Мунджу берет узнаваемую жизненную ситуацию и заставляет ее играть десятками оттенков, тревожных, ностальгических, комичных, социальных и психологических. Дочь честного (если не считать супружеской измены) хирурга должна сдать экзамен на отлично — иначе накроется грант на обучение в Лондоне, но накануне испытания подвергается нападению неизвестного (отец вынужден поправлять сострадающих соседей: нет, ее не изнасиловали, просто напали) и вследствие стресса экзамен грозит завалить. И вот герой вынужден встраиваться в систему «ты — мне, я — тебе», лишь бы обеспечить дочери будущее. И оторваться от экрана невозможно, хотя, казалось бы, что такого? Возможно, дело как раз в непоказной, глубинной режиссерской духовности, позволяющей румынам так точно и тонко осмыслять быт и повседневность. А рядом — переходящий в сюр израильский трагифарс «Тиккун» Авишая Сивана, о том, куда заводит талмуд; подробнее — в репортаже из Локарно. И, конечно, про духовность — в истории, революции, семье и социуме — самый необычный участник ММКФ, новый фильм уникального филиппинского режиссера, абсолютного, на мой взгляд, гения Лава Диаса «Колыбельная печальной тайне» (его по каким-то эзотерическим причинам занесло в программу «Секс Еда Культура Смерть»). Продолжительность — 485 минут, то есть, 8 часов с хвостиком; надо пожертвовать одному фильму весь день. Но он стоит гораздо большего.
4. Классика
Без нее ни один важгный фестиваль не обходится. На ММКФ она не только в ретроспективах. Так один из специальных показов отдан эпохальной картине Шанталь Акерман «Жанна Дильман, Набережная Коммерции 23, Брюссель 1080». В прошлом году Акерман покончила с собой («Сноб» откликался на это трагическое событие текстом Петра Шепотинника) — показом фильма ММКФ отдает дань памяти режиссеру (кстати, видеоинсталляцию Акерман 2007 года «Женщины Антверпена в ноябре» можно в течение ближайших трех месяцев увидеть на упомянутой мной выше выставке «Дом впечатлений» на Волхонке). В разделе спецпоказов — и упоительная, доставляющая в счастливую видеопрокатную юность дилогия Айвена Райтмена «Охотники за привидениями», и не менее упоительный, хоть и совершенно иной по жанру, стилю и настроению фильм Никиты Михалкова «Очи черные». Отдельная ретроспектива посвящена творчеству члена жюри, немки Ульрике Оттингер: я открыл для себя Оттингер лет 15 назад, на киевской «Молодости» и был совершенно заворожен синтезом гротеска, сатиры, театра, поэзии, страсти и кича. Если нет возможности посмотреть все шесть включенных в программу фильмов, не пропустите «Портрет пьяницы. Билет в один конец», грандиозную комедию о женском алкоголизме и женской природе (несколько лет назад на «Снобе» было опубликовано интервью Антона Сазонова с Ульрике Оттингер).
5. Конкурс
Обычно — самая загадочная часть ММКФ. И всё же без известных режиссеров не обошлось. Во-первых, Николай Досталь с «Монахом и бесом», во-вторых, французский режиссер Себастьен Бетбедер (ради Бога, не путайте с писателем Фредериком Бегдебедером) с «Мари и неудачниками» — ему уже сорок, однако он всё ещё числится в молодых — и начал недавно, и кино снимает обаятельно-инфантильное. В-третьих, иранец Реза Миркарими с «Дочерью» — он побеждал на 30-м ММКФ с добротной бытовой драмой «Проще простого». В-четвертых, пожилой бразильский классик Руй Гуэрра с довольно забавной историей о старике, его молодом двойнике и мистической жабе «Память забвения» (да, а в программе «Фильмы, которых здесь не было» — вторая глава киномемуаров Алехандро Ходоровского «Бесконечная поэзия», которая, хоть и выглядит наглее и сюрреалистичнее сдержанной «Памяти забвения», но все же с ней перекликается).