Кадр из фильма «Тиккун»
Кадр из фильма «Тиккун»

На пути домой, в аэропорту Цюриха, я в течение десяти минут встретил десятка полтора ортодоксальных евреев. Возможно, я не обратил бы на них внимания, если бы не фильма Авишая Сивана «Тиккун», получивший спецприз жюри (второй по значению) — после него на людей в одеждах хасидов смотришь со смесью опаски и сочувствия. Черно-белый, широкоформатный, вычурный эквилибр семейной драмы, бытового хоррора и антирелигиозной комедии черного абсурда. Главный герой Хаим-Арон, сын эксперта по кошерному мясу (я не знаю, как точно следует назвать человека, забивающего скот в соответствии с религиозными правилами), уничтожает себя маниакальным изучением талмуда и воздержанием — не только от секса, но и от еды. Парень переживает клиническую смерть, отец переживает его возвращение к жизни как нарушение воли Б-га. Заканчивается же все возвращением на круги своя, то бишь, смертью. В этом году «Тиккун» (трейлер — здесь) был единственным фильмом в программе, напротив которого стояло предупреждение для «чувствительных зрителей». Вряд ли из-за сцен на скотобойне. Как и в прошлом году, охраняют нежные буржуазные чувства от союза секса и смерти: кульминационной сценой липкого больного кошмара, окружающего героя, становится крупный план влагалища жертвы автокатастрофы — Хаим-Арон пугливо и внимательно рассматривает лоно бездыханной женщины.

Фото предоставлено пресс-службой фестиваля
Фото предоставлено пресс-службой фестиваля

При всем профессионализме и амбициозности, «Тиккун» выглядит еще одной вариацией на тему «Осторожно, религия!», или, если цитировать Василия Шумова, «Религия — это бомба замедленного действия». Актуальность такие предупреждения не теряют, но хочется услышать чуть более неожиданное высказывание. Другие призы также оправданны и также несколько разочаровывают: победили классики. Впрочем, Анджею Жулавскому это слово не очень подходит — он мятущийся, экзальтированный, незабронзовевший, его «Космос» — экранизация Витольда Гомбровича — раздражает, смешит, терзает — да все, что угодно, кроме классической гармонии. Возможно, одна из причин грубой, царапающей фактуры фильма — 15 лет простоя: Жулавский не снимал с 2000 года (подробнее — здесь). Получается, что приз за режиссуру — официальное подтверждение вклада Жулавского в кинематограф: уникальный режиссер с почти культовым статусом обделен фестивальными призами. А в том, что «Космос» что-то получит, я не сомневался, когда прочел интервью Удо Кира газете Pardo Live (формально президента жюри основного конкурса в этом году не назначали, но очевидно, что неформальным лидером был неистовый Удо — он и объявлял имена победителей на церемонии закрытия (видеотрансляция — здесь). Кир вспоминал свой первый визит в Локарно, в 1981-м году, с фильмом Габора Боди «Нарцисс и Психея», и шок от увиденной тогда «Одержимости» Жулавского. О да, это такой режиссер, что покоряет сразу и навсегда.

Кадр из фильма «Космос»
Кадр из фильма «Космос»

Чуть меньше энтузиазма вызывает у меня победа Хона Сансу с фирменной алкогольной комедией «Сейчас — правильно, а тогда — нет»: режиссер приезжает в маленький город представить фильм и пообщаться со зрителями — но на день раньше события. Гуляя, западает на красивую девушку, знакомится, ведет пить кофе, заходит в гости, высказывается о ее живописных опытах, после чего оба снова отправляются гулять, крепко выпивают в ресторане, идут в гости к подругам девушки, откуда она уходит к маме, а он, проторчав битый час на холодной улице, ни с чем отправляется в свой хостел. Одни и те же события разыгрываются дважды, минимальные отклонения в словах, интонациях, жестах и реакциях приводят к полярным результатам: тогда (в первой части) все заканчивается тем, что раздраженный похмельный режиссер срывается на зрителей и уезжает в Сеул, сейчас (во второй) похмельный, но довольный, встречает девушку на показе своего фильма.

Кадр из фильма «Сейчас — правильно, а тогда — нет»
Кадр из фильма «Сейчас — правильно, а тогда — нет»

Я уже говорил, что вспоминать фильм Хона приятно, смотреть — тяжело: много статики и долгих разговоров, больше, чем в других фильмов, которые у Хона жутко похожи. Русские зрители, кстати, находят в некоторых из них свое-родное: на одном из ММКФ в «Октябре» сидевшие позади меня болтуны и болтушки отпустили по поводу «Ничьей дочери Хэвон» смешной комментарий «Это ж «Осенний марафон» на дошираке»: да, Хон часто снимает про творческую интеллигенцию (конкретно — кинематографистов), у него в кадре обильно пьют (и это не бутафорская водка), он одержим мотивами соблазна и измены.

Фото предоставлено пресс-службой фестиваля
Фото предоставлено пресс-службой фестиваля

О том, что Жулавский и Хон участвуют в конкурсе, фестиваль с гордостью сообщил почти за два месяца до начала — получается, можно было и не затевать. Вторая награда «Сейчас — правильно» — приз за мужскую роль Чон Чжэ Ёну — точно лишняя, тем более было из кого выбирать: Марко Николич в «Брате Дэяне», Грегг Тёркингтон в «Развлечении», Кристофер Эбботт в «Джеймсе Уайте», мощный актерский секстет в «Шевалье». Вот приз за женскую роль разделили четыре актрисы — ансамбль «Счастливого часа», японской драмы, которая длится 5 часов 17 минут и не то, чтобы все они были счастливыми. Нет, женщины из городка Кобе замечательные — они непрофессиональные лицедейки, уроки драматического искусства получили на мастер-классах режиссера Риюсуке Хамагучи; собственно, из знакомства с ними и родилась картина о женском кризисе среднего возраста, переживаемом героинями. Но такой нестандартный хронометраж не адекватен будничным и очень уж предсказуемым историям.

Кадр из фильма «Тити»
Кадр из фильма «Тити»

В конкурсе «Режиссеры настоящего» победил самый живой — хоть и про поминки — фильм «Тити». Президент фестиваля Марко Солари — чертовски живописный старик, сухой, седой, велеречивый, напрашивается и на пародию, и на восхищенные аплодисменты одновременно — отдельно поблагодарил режиссера Раама Редди за подаренное Локарно определение «pure festival».

Фото предоставлено пресс-службой фестиваля
Фото предоставлено пресс-службой фестиваля

Два других приза «Режиссеров настоящего» отошли типичному фестивальному кино. «Самый малый вперед!» барселонца Мауро Эрсе следует в фарватере «Левиафана» — слава богу, не звягинцевского, а настоящего «Левиафана», показанного в конкурсе Локарно 4 года назад эксперимента Люсьена Кастань-Тэйлора и Верены Паравель. В нем гиперреализм съемок на рыболовецком траулере перерастал в фантастику — здесь судно перевозит пшеницу и что-то, смахивающее на уголь, эффектов меньше, лирики — больше: венчают фильм письма моряков. Китайский «Кайли Блюз» Гана Би был бы невозможен без фильмов Апичатпонга Вирасетакула, гения, у которого на равных существуют история и настоящее, магия и док. Би выглядит эпигоном, но снятый одним планом 40-минутный (!) эпизод проезда героя по таинственному городу, впечатляет безотносительно всего остального. Приз за лучший дебют тоже достался «Тити», особым упоминанием отмечена работа «Киев — Москва».

Кадр из фильма «Гряда»
Кадр из фильма «Гряда»

Самые убедительные награды раздало жюри короткометражного конкурса «Леопарды завтрашнего дня», в котором работал наш документалист Денис Клеблеев, а возглавлял македонский режиссер Милчо Манчевский. Я израсходовал лимит на слезы именно на двух победителях Pardi di domani. В национальной секции золото выиграла «Гряда» (Le Barrage) Самуэля Граншампа, студента Лионеля Байера, в международной — грузинский фильм «Отец» (латинская транскрипция оригинального названия Mama вводит в заблуждение, потому что по-грузински mama — это папа) Давита Пирцхалавы.

Фото предоставлено пресс-службой фестиваля
Фото предоставлено пресс-службой фестиваля

Оба — про отношения сыновей и отцов, с четкой драматургической конструкцией, не превращающейся, однако, в схему или надуманный конъюнктурный фейк (как во многих фильмах не по возрасту расчетливого молодняка). Я с комком в горле вспоминаю финал фильма Пирцхалавы — когда вернувшиеся с неудачного ограбления (детали раскрывать не буду) братья смотрят на потолок, обклеенный фосфорными звездами — их, такие неуместные для взрослых балбесов, принес блудный папаша; одна падает — «загадай желание», — хихикает младший брат.

Кадр из фильма «Папа»
Кадр из фильма «Папа»

Теперь же я воспользуюсь служебным положением. Вот мои личные 5 фильмов фестиваля; не буду говорить «лучших» — «любимых» больше подойдет.

1. «Брат Дэян» (подробнее — здесь)

Кадр из фильма «Брат Дэян»
Кадр из фильма «Брат Дэян»

2. «Ночь без расстояния» (Noite Sem Distancia)

Кадр из фильма «Ночь без расстояния»
Кадр из фильма «Ночь без расстояния»

Короткий метр молодого галисийца Луиса Патиньо, продолжающего завораживающие опыты с изображением. Простой и гениальный ход — день становится темной, опасной, приключенческой ночью с помощью негативного изображения. А еще этот сказ о контрабандистах, по сути, вестерн, и наверняка Сэм Пекинпа, чья максимально полная ретроспектива прошла в Локарно, приветливо кивает Патиньо с небес.

3. «Зимний гость» (Wintergast)

Кадр из фильма «Зимний гость»
Кадр из фильма «Зимний гость»

Герой фильма — молодой цюрихский режиссер Штефан; в нулевые он триумфально выступил с коротким метром, но за прошедшие лет семь не продвинулся в киноделе ни на шаг. Сценарий заглох на первом предложении, папа отказался держать великовозрастного сынка на содержании, и Штефан вынужден зарабатывать на жизнь, тестируя хостелы по всей Швейцарии. Черно-белый роуд муви — теплый, ироничный, забавный, отчасти автобиографический — сорежиссер Маттиаса Гюнтера Энди Херцог сыграл главную роль.

4. «Фрагменты рая» (Fragments du paradis)

Кадр из фильма «Фрагменты рая»
Кадр из фильма «Фрагменты рая»

Документальный фильм Стефана Гоэля о том, каким видится рай гражданам райской страны. Швейцарские старики, прекрасно осознающие, что смерть не за горами, делятся представлениями о загробной жизни; их интервью обрамляют прогулку режиссера со своим отцом — к старой хижине в горах, где Гоэль-старший почувствовал нечто вроде божественного откровения. Куда же еще, как не в швейцарские Альпы, отправляться за ним?

5. «Скрытые получатели» (Undiclosed Recipients)

Кадр из фильма «Скрытые получатели»
Кадр из фильма «Скрытые получатели»

Томный ночной киноклип португальца Сандро Агилара на вечную тему Death of a Party. Ни сюжета, ни диалогов, чистое чувственное кино.