Шум из-под юбки

С изумлением обнаружил вокруг информационное кипение на тему «женского обрезания», которое не где-то там, а тут рядом. Я наблюдал, как некое «локальное бурление говен» развернулось до масштаба international storm of shit.

Сначала обсуждение в узких правозащитно-кавказоведческих кругах некой статьи Светланы Анохиной на каком-то никогда ранее мной не слыханном сайте.

Не упоминайся имя Анохиной, я воспринял бы это как очередную «развесистую клюкву». К этому я отношусь снисходительно, но без внимания. Однако Анохина — она же… ну, чтоб отбросить всякую «оценочность в суждении», скажем, известный журналист, причем без всякой приставки «региональный».

В общем, интересно. Полез в сеть и ахнул! Оказывается, у нас-то, в горном Дагестане, практикуется то самое «страшное женское обрезание», о котором читал когда-то, а оно там, в горах, про которые думал, что прошел их в «лаптях обутый».

Конечно, женщины не станут говорить со мной «про это», а у мужчин не принято бахвалиться: «А знаешь, как у меня прошлой ночью было...», но неужели за столько времени такой приметный обычай ни разу не выплыл?

Погуглил.

Для начала из Википедии:

Калечащие операции на женских половых органах без медицинских показаний. Как правило, производится из религиозных, ритуальных соображений. Обычно связывается с исламом, хотя отношение исламских богословов к подобным обрядам неоднозначно.

Распространено в западных, восточных и северо-восточных районах Африки, в некоторых странах Азии и Ближнего Востока, а также среди некоторых групп иммигрантов из этих регионов.

Впервые об этом стали громко говорить вне «этнографического контекста» в 2008 году, и, хотя явление было известно и ранее, оно стояло где-то в одном ряду вместе с мужским обрезанием у аборигенов Австралии — тоже, доложу я вам, та еще штучка! А вот именно в 2008-м за женское обрезание взялись в ООН «ежовыми рукавицами».

Официально это формулируется так: в 2008 году ВОЗ вместе с девятью другими организациями ООН выпустила новое заявление для содействия возросшей информационно-пропагандистской деятельности за отказ от этой практики. Тогда же стали запрещать делать обрезание девочкам, а из Европы неслись новости об очередном иммигранте, привлеченном за изуверство. Тема обрела такую же значительность, как темы «детского труда» или «работорговли», полшага до геноцида, одним словом.

В том же году в сети появилась первая информация о женском обрезании в Дагестане. Просматривая форумы с обсуждением этого открытия, наткнулся на очаровательную реакцию: «Ура! Можно просить политическое убежище в Норвегии».

Впрочем, тогда все быстро утихло, и, судя по всему, этот ручеек грантов на борьбу с женским обрезанием на Дагестан в тот раз так и не пролился.

Потом случился форменный анекдот в Германии: немецкая педантичность дала сбой, немцы на всякий случай под сурдинку запретили не только женское обрезание, но и мужское, мол, какая разница, какого пола ребенок, которому делают калечащую операцию. Но тут возмутились уже евреи, в воздухе повисло обвинение в антисемитизме, что для немецкого сердца непереносимо, и бундестагу пришлось, как говорится, «давать заднего». Приоритеты европейских ценностей, ничего не поделаешь.

В общем, примерно так я думал и о нынешнем витке борьбы с женским обрезанием в Дагестане, которая похожа на борьбу с терроризмом: прежде чем получить финансирование, нужно убедить центр, что у тебя это есть, и тут уж каждое лыко в строку пойдет.

Между тем страсти разгорались, статья Анохиной подкрепилась неким докладом — собственно, его Анохина и анонсировала.

Политическая блондинка Маша Баронова отправилась пикетировать мечеть, поражая застенчивых московских татар и плохо говорящих по-русски среднеазиатов темой «ниже пояса», о которой они ранее и слыхом не слыхивали.

Еще одна звезда горячеточечной журналистики Марина Ахмедова поучала в фейсбуке коллег, как бороться с обрезанием в Дагестане, не вредя жертвам этого варварства.

Наконец, заработала тяжелая артиллерия: на эту прекрасную тему стало высказываться духовенство. Муфтий КЧР Исмаил Бердиев то поддерживал обрезание, то заявлял, что его превратно поняли. Не отставали от него и другие «официальные представители традиционного ислама», а то у российских мусульман других дел нет, как помогать разводить на бабки ооновских лохов.

Депутат единоросс Максакова-Ингеберс предложила ввести за женское обрезание уголовную ответственность.

В Дагестане сразу же ополчились на Анохину и составивших доклад Саиду Сираджудинову и Юлию Антонову. Мол, нападки на традиционный уклад (о котором, согласно тому же докладу, слыхом не слыхивали 50% опрошенных). Тема стала актуальной и на фоне выборов: местные СМИ фиксируют, кто и где контактирует с Анохиной, и для нынешних кандидатов в депутаты это стало вреде зашквара.

Вот так невинное желание включиться в живое международное дело, чреватое грантами, связями с нужными людьми и известностью во влиятельных, хоть и узких, кругах, разгулялось до масштаба самой актуальной политической темы.

Возможно, я чего-то не знаю и это действительно проблема, из-за которой женщины в Дагестане действительно мучаются? А я просто сексист и консервативный конспиролог? И спросить-то не у кого!

Моя знакомая — гинеколог из Ливии — говорит, что никогда не встречала случаев обрезанных женщин из Туниса, Марокко и Египта, но видела у трудовых мигрантов из Судана. Что касается дагестанских гинекологов — до сего дня они как воды в рот набрали, просто какая-то круговая порука.

И какое отношение все это имеет к исламу? Пришлось списаться с несколькими шариатскими правоведами (не буду называть имен, чтоб не дразнить борцов с экстремизмом). Вот выжимка из их пояснений:

Женское обрезание упоминается только в одном хадисе (высказывании пророка), где он запрещает женщине, практикующей такие операции, «удалять слишком много». У разных правоведов отношение к этому хадису разное, есть такие, кто считает его придуманным, другие полагают его «слабым», то есть неопровержимых доказательств его фальсификации нет, но есть сомнения в подлинности. В странах, где этот обычай распространен, его иногда объявляют достоверным.

Современный шариат считает, что то самое калечащее обрезание, о котором обычно говорят, запрещено как приносящее вред здоровью, а резон про «умерение женской прыти» противоречит Корану. Реже утверждают, что поскольку нет прямого запрета, то обрезание дозволено с соблюдением тех ограничений, о которых говорится в хадисе. Таким образом, разрешенным является то, что на западный манер называется «пластические операции», которые проводят и западные клиники, суть их не в обуздании «женской прыти», а наоборот, в ее высвобождении, если в силу каких-то причин это затруднено. Обязательности в таких операциях, с точки зрения шариата, нет, об их желательности есть разные мнения.

Вот так проблема выглядит с точки зрения радикального «нетрадиционного» ислама.

В довершение всего я бы попросил не записывать меня ни в анохинцы, ни в бердиевцы. Я не знаю, выдумана ли вся эта история ради гранта, или это правда, хотя бы частично. Моя статья не о том, хорошо женское обрезание или плохо, она про информационный шум.