«Руанские соборы» Клода Моне — порталы в трансцендентное

Мистические совпадения и побег в Руан

В 1890 году Моне узнаёт о самоубийстве Винсента Ван Гога, в октябре этого же года заболел брат Винсента Тео, и в январе 1891 он умирает. В том же году умирает друг и поклонник творчества Моне Эрнест Гошеде. Моне подавлен, ему как никогда требуется с головой окунуться в творчество, писать, писать, писать, но что-то, что больше него. То, что может полностью поглотить его разум, захватить его всего. Ему необходимо впечатление, но это впечатление должно быть поистине божественным!

Он едет в Нормандию, в Руан, к брату Леону и снимает комнату в доме на Соборной площади, откуда прекрасно виден самый высокий собор во Франции — Руанский, чтобы запечатлеть свет на его западном фасаде.

Светоносный огонь Руанского собора

Когда дух одухотворяет камень, рождается собор. Руанский собор — один из старейших готических соборов мира, бывший до 1880 года самым высоким сооружением на планете (151 метр). Его шпили напоминают языки пламени, тянущиеся к небесам. История собора полна трагизма, высокого духа и огня. В 1431 году в Руане состоялся суд над Жанной д'Арк, приговоривший ее к сожжению на костре за еретичество. Именно здесь на площади перед западным фасадом собора сожгли Орлеанскую Девственницу. Здесь покоится викинг Ролло, первый герцог, отец-основатель Нормандии, который вначале был карой и ужасом этих земель, а затем — её добрым радетелем. Но и это еще не все — именно здесь хранится сердце короля Ричарда Львиное сердце. Этот собор как живой огонь заворожил Моне и удерживал его внимание в течение двух лет с 1892 по 1894 год. Храм представляет собой символический алхимический котел, где сходятся два потока — поток силы духа земных людей и духа божественного. Паломнические пути во Франции были направлены с востока на запад. Символически западная сторона храма — это не просто ворота в храм, это вход, где паломники получали питание светом и божественным знанием. Но не всем дано получить доступ к Божественному. Надо понимать, чтобы получить «золото», надо иметь «золото». Моне как Творец с большой буквы не соглашался фиксироваться на своих художественных достижениях. Он хотел получить от Бога невозможное — выйти за пределы себя, стать трансцендентным! Мастер, обладая внутренним огнем творчества, потребовал у Бога работу, вдохновленную вышними структурами, он хотел создать полотна, которые не были бы равны работе простого художника.

Трансцендентность и выход из обусловленности времени и пространства

Казалось, Моне помешался на соборе. Храм вошел с ним в диалог. Он менял холсты каждые полчаса, наблюдая за игрой света и тени на фасаде собора. За несколько сеансов он написал более тридцати видов собора с разных точек обзора. Солнечный свет менялся очень быстро, и Моне злился на время, которое не в состоянии остановиться, чтобы он мог дописать тот или иной блик на каменной кладке храма. Его письма из Руана жене Алисе и друзьям полны жалоб и сомнений: «Я разбит, я не могу больше /…/ Мои ночи полны кошмаров: собор обрушивается мне на голову, он кажется то голубым, то розовым, то желтым». «Я работаю так, что от усталости близок к удару». «Я не могу думать ни о чем, кроме собора». Грандиозный, как сам Руанский собор, труд измучил Моне. Он раз за разом переписывал холсты, в отчаянии уничтожал их и начинал заново. Но не останавливался на достигнутом. И, снова взяв в руки кисть, он вплетал свет собора в краски на холсте.

«Я совершенно растерян и недоволен тем, что я сделал здесь. Я метил слишком высоко, но, кажется, перестарался, испортив то, что было хорошо. Вот уже четыре дня я не могу работать и решил все бросить и возвратиться домой. Не стану даже упаковывать свои полотна — не хочу их видеть, хоть некоторое время».

Ни одна серия ни до, ни после не давалась ему с таким надрывом: ведь в «Соборах» Клод Моне ввел в живопись, обычно имевшую дело лишь с тремя измерениями пространства, четвёртое измерение — Время.

Моне запечатлел нереальное — он физически поймал божественный свет на полотно

Руанский собор расколдовал Моне от метафизического страха выйти за пределы всех пределов, создать нечто трансцендентное. Моне через поток творчества и слияние с духом собора попытался войти в так называемое измерение Аволона и стать мастером Света. Его дух шагнул за пределы человеческого экстаза и энстаза. Храм стал для него сакрумом, который отразил всю Вселенную. Дух Моне взлетел до неслыханных высот и познал Бога. И тогда вечность и мгновение стали одним. Храм повсюду и нигде.

Я смотрю на живописные полотна великого Клода Моне, на которых изображен фрагмент западного фасада знаменитого готического собора в Руане, и понимаю, что это абсолютное волшебство. Разглядываю вблизи фактуру мазков и блики света, отхожу на расстояние от полотен и снова подхожу и разглядываю каждый мазок, сделанный рукой Мастера. Не представляю, как он это сделал. Такое ощущение, что в красках замешаны какие-то неземные субстанции. Полотна Моне — это чистое волшебство, магия цвета, света и духа.

Две работы из серии «Руанский собор» выставлены в Пушкинском музее в рамках выставки «Руанские соборы». Исследование картин Клода Моне». Две картины серии: «Руанский собор в полдень (Портал и башня д’Альбана)» и «Руанский собор вечером» — попали в Россию благодаря собирательскому азарту известного коллекционера Сергея Ивановича Щукина; одна из работ была приобретена прямо в мастерской Моне в Живерни.

Материал о проекте «Твори и созидай. Великие на лопатах»