Георгий Товстоногов. Время в пути
Всегда при очках в черной роговой профессорской оправе, часто при галстуке и в белоснежной рубашке, как и полагается взрослым, солидным людям. И конечно, неизменная сигарета, зажатая между двумя пальцами. В том, как Г. А. курил, было много настоящего шика. Думаю, подсознательно он не мог бросить эту вредную привычку не по слабости характера — просто сигарета идеально вписывалась в облик богатого грузина и могущественного начальника.
Умеренный оппозиционер, но при Золотой звезде Героя Соцтруда на лацкане пиджака. Вельможа по вкусам и привычкам, но большой любитель благородной простоты. Прирожденный дипломат, но на компромиссы с властью шел только до определенного предела. И за это власть его уважала. Какие штрихи еще добавить к его портрету? Водил «мерседес», любил дорогой французский парфюм. Всем своим обликом и обволакивающим рокотом барского баритона он заставлял тех, кто был рядом, как на сцене, так и в зале, выпрямлять спины, ощущать себя «белой костью», забыв совковые манеры и лексику. Это чувствовалось в его спектаклях. Они могли быть более удачными или менее, но в них всегда присутствовала безупречность интеллигентного тона, так совпадавшего с образом идеального Ленинграда конца 1950-х — 1970-х годов. Товстоногов и был автором этого образа совместно с Д. Лихачевым, И. Мравинским, Б. Пиотровским, Д. Граниным… Почти ничего от того города сегодня не осталось, кроме мраморных памятных досок, развешанных на фасадах домов, где они жили много лет назад.
БДТ тоже переименовали, присвоив театру его имя. Это было справедливо, хотя, может, не очень-то тактично по отношению к А. М. Горькому, считавшемуся одним из отцов-основателей. Но думаю, что за «Мещан» Алексей Максимович все должен был простить их режиссеру.
Мне рассказывали, что свой последний день Г. А. провел в театре. Был на репетиции чужого спектакля, отдал какие-то распоряжения по текущим делам, попросил выкатить ему из гаража «мерседес», хотя сам давно не водил. Его отговаривали, он упрямился. Когда уже направлялся по коридору на выход, секретарь прокричала вдогонку: «Вы забыли сигареты, Георгий Александрович».
— Они мне больше не понадобятся, — прозвучал пророческий ответ из полутьмы.
Смерть подкралась, когда Г. А. притормозил на светофоре. Кажется, он даже успел припарковать машину. Трудная, сложная жизнь и мгновенная, легкая смерть. Ее, как известно, надо заслужить. Значит, заслужил.