На пустом месте

Утро в пустыне

Голая жопа, а это была именно она, проехала мимо на велосипеде, звеня и подпрыгивая. На бедрах владельца – меховой пояс, у копчика – колокольчик. Следом проковыляла по иссохшей каменистой земле семейная пара. На двоих у них имелись: розовые перья (3 шт.), шуба из искусственного меха (2 шт.), балетная пачка (1 шт.), подвязки (1 шт.), викторианский цилиндр (1 шт.), лифчик из Victoria Secret (1 шт.) Причем пачка и лифчик были на нем, а трусов у обоих не было вовсе. Я только что вышел из вигвама пощуриться на солнце сквозь сварочные очки. Утро. Пустыня Невады. Лагерь фестиваля Burning Man в Блэк-Рок-Сити, Плайя, куда приезжают на неделю весело жить в палаточном городке, а потом празднично сжигать деревянную статую. Подчеркиваю, утро. Не Хеллоуин и не тематический Новый год. Утро. Моцион перед завтраком. Погода – можно жить. Это редкие минуты природного благодушия: днем здесь бывает плюс сорок, ночью – ноль, а периодически – песчаные бури, когда вся доступная атмосфера состоит из взвеси белой пыли.

На мне джинсы, футболка и летний пиджак – так удобнее, в нем карманы. Я думал, что в пиджаке буду самым экстравагантным на бале монстров и стихийных нудистов. Черта с два. Тут ходят разодетыми как порногерои, как чикагские гангстеры, как чупа-чупсы из рекламы, слишком страшной для показа в вечернее время. Кто-то красуется в свадебной тройке с розеткой и саксофоном наперевес. Кто в унтах, кто в котелке. Но главное все-таки – разные степени обнажения.

По лагерю разъезжают старые кадиллаки и новые джипы, автобусы, задекорированные под пиратские корабли или yellow submarine, и автобусы в виде бобинных магнитофонов или лохматых лампочек. Есть самодельные карты и маленькие самолеты. Есть гусеницы, бабочки и драконы на велосипедном ходу.

Samahtha Casolari

Всепрощающий дресс-код и установка на мирный радикализм приводят к живым оксюморонам. Розовые кроличьи ушки, меховые трусы и арафатка немыслимы в одном контексте, кроме как на фестивале Burning Man, где принципиально возможно все что угодно

Граница

Ночь, свет прожекторов, деревянная вышка и сарай. Это КПП, пустынные врата. Под ретрохаусец из сарая выходят утомленные солнцем дредастые мужчины в балетных пачках и принимаются обыскивать машину. Цель операции – не наркотики, кто-то же их должен провозить. Во въезжающих на территорию транспортах ищут «зайцев» (триста долларов все-таки цена вопроса – некоторые прячутся в багажниках). Дальше стандартное: Are you a virgin?¹ Это ведь не личный вопрос, а по делу. Каждый burning man virgin, то есть тот, кто приехал в первый раз, должен перед вступлением на Плайю сделать что-то такое дурацкое, что погранцам в голову взбредет: вываляться в грязи, подергать коллегу за гениталии или, как в этом году, просто высоко попрыгать и трижды ударить в колокол куском арматуры. После чего новоприбывшего обнимают и целуют. Это прописка. Впрочем, мне повезло: охрана спала, и я проехал, избежав и покупки билета, и лагерной инициации.

Samahtha Casolari

«Мы не сделаем вам ничего такого...»

Абсолютно голая блондинка лет девятнадцати наливает мне в пластиковый стакан вина. Но из бутылки, а не из пакета, что в данной ситуации даже важнее вполне ренуаровских форм сомелье. Мы улыбаемся друг другу. Я пришел за вином, она мне его налила. Место действия – бесплатный винный бар с говорящим названием Spanky's. Сюда завезли десятки ящиков с алкоголем для повального угощения. Это не промоушен-акция конкретных брендов, а просто так, чтобы любители этого дела могли выпить. С той же целью по лагерю курсирует тележка-тандем, с борта которой всем предлагают дернуть текилы. В час дня под раскаленным солнцем Невады это выглядит актом современного искусства – прекрасно-бесполезной затеей, но многие, кстати, пьют. Из вежливости, наверное.