«Тут я вижу, что телефон она записывает левой рукой, — рассказывал мне вчера за завтраком приятель о девушке, случайно встреченной им в пропахших сыростью и мышами кулуарах столичной жизни, — так я ей: ты что, левша? И ожидаю, что она мне ответит, как всегда отвечают: Да, а что? В смысле: вот умник нашелся! А вместо этого она говорит: Да, к сожалению, левша, потому что в детстве я плохо себя вела и очень ленилась. А потом я исправилась, но это так и осталось».
Приятель был поражен. Не то чтобы влюблен, но явно под впечатлением. Ведь неожиданность — некогда привычная часть западной жизни вообще и диккенсовского Лондона в частности давно превратилась среди нас в нечто совершенно невероятное. Вытащить из колоды бубновый валет, рассчитывая на семерку пик, улыбнуться за коктейлем смешному каламбуру из уст банкира, когда ожидаешь от него геополитическую плоскость, услышать от женщины, вместо слов «Маноло Бланик», что она понятия не имеет, кто делает самые хорошие туфли на свете, — все это давно отошло в мир иной, в Валгаллу индивидуальных судеб, в книжное прошлое человечества.
- Фото: GettyImages/Fotobank
Извините, этот материал доступен целиком только участникам проекта «Сноб» и подписчикам нашего журнала. Стать участником проекта или подписчиком журнала можно прямо сейчас.
Хотите стать участником?
Если у вас уже есть логин и пароль для доступа на Snob.ru, – пожалуйста, авторизуйтесь, чтобы иметь возможность читать все материалы сайта.
Хороший текст
Как жалко, что он ничего не изменит. Даже если кто-то задумается, все равно ничего не изменится, в том числе и для него самого. Уж слишком сложно перебороть привычный ход жизни...
Мне кажется, в последнее время ценить настоящее начинают только те, кто пережил клиническую смерть или выжил в какой-нибудь катастрофе.
Эту реплику поддерживают: