Я встаю в семь утра и, перед тем, как умыться, включаю компьютер: пока буду чистить зубы, загрузится. Я проверяю почтовые ящики на gmail, yandex и yahoo, залезаю в «Одноклассников» и фейсбук, проглядываю новости на «Ленте» или «Газете», загружаю «Аську». Потом иду завтракать. Возвращаюсь к компьютеру и проделываю то же самое: почта, новости, социальные сети.

Когда ломается компьютер, это еще хуже, чем забыть дома мобильный телефон. Если сутки не почитаешь ЖЖ-ленту —  как будто из жизни выпал. Отдых в отеле без Wi-Fi? Какой же это отдых?

Мой муж смеется и называет меня «интернет-зависимой». А сам открывает ноутбук, как только приходит домой с работы, где восемь часов сидит перед монитором.

Любите ли вы интернет так, как любим его мы? Думаю, что да. Иначе как объяснить то, что четверо из пяти человек во всем мире считают доступ в интернет одним из основополагающих прав?

В Финляндии, вон, его только что признали фундаментальным — наряду с правом на образование, чистую воду и волеизъявление — и с 1 июля каждый житель этой страны по конституции имеет право на доступ в Сеть на скорости не менее 1 Мбит/с.

Это не я «интернет-зависимая», это мир таким стал. Кажется, Second Life постепенно становится первой и нормальной. Интернет — больше не сублимация, а дополнение. Не попытка прожить другую жизнь, а возможность расширить и разнообразить эту.

Даже судя по самым новым исследованиям ученых, интернет-зависимость — какая-то совсем уж невнятная штука. Раньше думали, она сродни игровой зависимости, а социологи из Австралии недавно выяснили, что природа этих двух девиаций совсем разная. Работа докторов Ники Доулинг и Марка Брауна доказывает: при внешней схожести игромания и интернет-зависимость не имеют почти ничего общего — те, кто играет в казино или лотереи, спокойно обходятся без интернета; те, кто проводит больше десяти часов в сутки в Сети, совершенно не обязательно играют в азартные игры. Исследование небольшое и, если по-честному, оставляет больше вопросов, чем дает ответов. Одна из его авторов, Ники Доулинг, с которой я списалась, чтобы уточнить пару деталей, и сама призналась мне, что интернет-зависимость так мало изучена, что говорить про нее можно только с позиции предположений. «Я даже для самой себя не могу решить, существует она или нет», — пишет мне эксперт.

Официальная психиатрия интернет-зависимость не признает: ее до сих пор не внесли в DSM-IV (Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders) —  руководство по диагностике и статистике психических расстройств, принятое в США, но используемое во всем мире. В самом интернете куча сайтов, которые предлагают бороться с интернет-зависимостью, многие клиники уже разрабатывают собственные системы диагностики и лечения.

Большинство из них отталкиваются от так называемой системы Ивана Голдберга: именно этот психиатр придумал в 1995 году термин «интернет-зависимость» и первым сравнил ее со злоупотреблением психотропными веществами. Правда, его главное утверждение сейчас и считается самым спорным: «использование интернета причиняет ущерб физическому, психологическому, межличностному, экономическому или социальному статусу».

И вот тут главный вопрос — действительно ли причиняет? Ведь в современном мире отклонением от нормы скорее можно считать то, что у человека нет аккаунта в социальной сети.

Да, ученые периодически находят связи между чрезмерным «употреблением» интернета и психическими расстройствами вроде депрессии, но понять, что первично, фактически невозможно.

Я сижу в интернете, потому что мне нечего больше делать или мне нечего больше делать, потому что я сижу в интернете? Я не знаю. Я даже не могу понять, действительно ли я интернет-зависимая. Я знаю только, что через пару недель поеду в самую internet-friendly страну в мире — в Финляндию. Мы будем жить в коттедже прямо на берегу озера. Там не будет доступа в Сеть. И меня это беспокоит.