Дряхлое псевдобарочное здание бывшей городской ратуши округа Лаймхаус очень похоже на какое-нибудь реликтовое советское учреждение в дореволюционном особняке где-нибудь в Зарядье. Кафельный пол, вытертый миллионами просительских ног до выбоинок, высоченные потолки с пыльной лепниной, обитые дерматином тяжелые двери. Окончательно впечатление закрепляют пожелтевшие от времени полосы «Известий», «Московских новостей» и «Правды» конца 80-х на доске объявлений. «В ответ на заботу — мужество и организованность!», «Для успеха решающего периода перестройки», «Заявление М. С. Горбачева» — все это совершенно сбивает с толку. Откуда это все взялось тут, на унылой восточной окраине Лондона? Здесь какой-то тайный клуб лондонских советофилов? Но найти кого-нибудь и спросить я не успеваю: ко мне подходит девушка с папкой и строго просит предъявить документы. Это окончательно выбивает у меня почву из-под ног, у меня включается давно задремавшее вдали от Родины чувство автоматической вины перед официальным лицом, и я начинаю с крайне глупым видом ковыряться в бумажнике, в котором только библиотечная карточка («Это не подходит! Что у вас там еще?»), и что-то обескуражено лопотать. Девушка лепит мне на рубашку номер со штрих-кодом и отправляет ждать на лестницу. Вдруг смуглый мужчина, то ли индус, то ли пакистанец, изучающий какие-то бумажки на доске объявлений рядом со мной, начинает петь. Только тут до меня наконец доходит, что действие-то уже началось, а я сам превратился в декорацию.

Таким образом за атмосферу «партизанская опера» — определение постановщика — «Тайный консул» (The Secret Consul) получает уверенный зачет. Это, конечно, не сегодня придумано, но первый опыт с интерактивным театром впечатляет. Тут нет ни сцены, ни зрительного зала, а актеры и хор до нужного момента маскируются под зрителей. Кресел тоже нет, поэтому зрители то стоят в холле, то переходят в большой актовый зал на втором этаже, то сидят на корточках на дощатом полу. Это опять-таки добавляет правдоподобия, воспроизводя обстановку, хорошо знакомую любому, кто бегал собирать подписи и печати в каком-нибудь очередном райстройсоветсобесе: чередование мучительно долгого ожидания и бестолковой беготни, когда из-за очередной двери появляется очередной завотделом.

Собственно действие представляет собой слегка урезанную версию оперы «Консул» 1950 года американо-итальянского композитора Джанкарло Менотти, за которую тот получил Пулитцеровскую премию. Фабула следующая: Магда Сорель — жена диссидента в некоей тоталитарной стране. Хотя нет, очень даже понятно какой — на это присутствуют многочисленные весьма толстые намеки, от номеров «Правды» в холле внизу до портрета Маяковского и песни «Мiсяць на небi», которую поют главная героиня и ее мать. Мужа Магды арестовывает тайная полиция (стопроцентно удачная деталь — «тревожный чемоданчик», предмет быта в каждой семье бывалого сидельца или кадрового военного), и Магда с младенцем пытается сбежать от кровавого режима в условно демократическую страну. В посольстве она попадает в кафкианский паспортно-визовый ад: скучающие секретарши посольства заставляют бесконечно заполнять анкеты, требуют все новых бумаг, а она в отчаянии умоляет о встрече с консулом. В конце концов младенец умирает от болезни, а Магда совершает самоубийство.

В оригинале Менотти писал оперу про визовые страдания ученых, бежавших от социализма в Америку, а современная версия получилась про британских иммигрантов вроде меня. Не так давно я сидел полгода в ожидании визы, которую никак не выдавали, а сейчас прохожу следующий круг этой преисподней — получение вида на жительство. Многие детали знакомы до тошноты: все эти чудовищно запутанные, написанные чугунным бюрократическим языком анкеты, в которых не приведи Господь сделать хоть одну ошибку, безразлично-насмешливые секретарши, этот самый тайный консул, которого, может, и нет вовсе. Детали, кстати, хорошо знакомы не только мне: почти все солисты и хор набраны из этих самых, понаехавших. Украина, Польша, Литва, Китай, Турция — все флаги, так сказать, в гости. Магду, например, исполняет солистка Украинской национальной оперы Леся Алексеева, обладательница мощного сопрано, отточенного на «Наталке-полтавке» и «Запорожце за Дунаем», которое, надо сказать, напрочь заглушает всех остальных, поэтому за сюжетом следить бывает непросто, особенно если учесть, что либретто значительно урезано по сравнению с оригиналом. Но самая, пожалуй, удачная находка — это многослойный нарратив. Знакомые с реалиями иммигранты в зале и в труппе грустно усмехнутся, а для местных, которые не познали всех этих сатанинских изобретений их родного государства вроде «докажите, что ваш брак не фиктивный, принесите фотографию, где вы с супругом обнимаетесь» — гуманистический месседж: дескать, помните, что Магда Сорель — это та женщина с заплаканным лицом, сидящая рядом с вами в автобусе.

«Тайный консул» идет до 16 июля.