У православных только что закончился Великий пост, и в связи с этим чаще обычного обсуждалась тема, как это все полезно — то, что заповедали проделывать святые отцы. То есть они-то заповедовали это ради душевного спасения, а у нас принято обсуждать, что и для телесного здравия оно неплохо будет на тот случай, если Бога все-таки нет (да и правду сказать, даже если и есть — какое уж нам спасение души, с чего бы вдруг).

Заповедовали же они, среди прочего, предаваться пению, бдению и пощению (ср. тропарь Прп. Сергию Радонежскому). О пользе пения много написано, да к тому же это еще и красиво. С постом тоже ясно: проходят от него все болезни, я сам слышал от одной женщины в сергиево-посадской электричке, и в интернете что-то такое читал. Но вот, наконец, и о пользе бдения, то есть добровольного лишения себя живительного сна, заговорили ученые.

Впрочем, отбросим этот балаганный шутовской тон; штука-то вполне серьезная. Занялись ею ученые из Университета Тафтса, что в Массачусетсе. Собственно, о том, что лишение сна помогает страдающим клинической депрессией, знали давно, хоть и действует это средство недолго, то есть ровно до тех пор, пока больной все-таки не уснет. Но, подумали физиологи, может быть, это знание можно использовать с большей пользой для больных?  

Сперва решили разобраться, как именно действует лишение сна на мозг человека. Оказалось, что главные герои истории — астроциты, то есть клетки глии (о роли астроцитов в нашей жизни см. также здесь). Пока человек бодрствует, астроциты производят аденозин. Это вещество накапливается в мозгу и действует на рецепторы нейронов (как нейротрансмиттер), наращивая постепенно некое (по выражению авторов) «давление сна», пока наконец человек не сдастся и не заснет. Именно на максимуме концентрации аденозина и наблюдается волшебное облегчение у страдающих депрессией.

А раз так, то можно обойтись и без бессонницы! Исследователи взяли генетическую линию мышей, страдавших чем-то наподобие депрессии, и вводили им аналог аденозина — вещество, блокировавшее соответствующие рецепторы нейронов. Таким образом, хотя мышки спали совершенно нормально, рецепторы как бы ощущали последствия долгих бдений — и симптомы депрессии исчезали, мышки становились веселенькими и позитивно мотивированными, хоть в менеджеры нанимай. В отличие от обычных антидепрессантов, эффект наступал почти мгновенно и длился до двух суток.

Итак, наука победила поповщину: спасительное действие бдений на душу человека не только объяснено научно, но тотчас и упразднено; скоро можно будет обойтись таблеткой, а самому спать крепчайшим сном от повечерия даже до третьяго часа.

Но будете ли вы так уж безмятежно спать? Дело в том, что, если у вас депрессия, у вас, скорее всего, и так уже есть бессонница. Об этом тоже известно уже сотню лет как минимум. И лишь в этом месяце в статье в Proceedings of the National Academy of Sciences ученые наконец-то объяснили нам почему. И опыты ставили уже не с мышами, а с людьми.

Суть работы объяснить совсем несложно. Исследователи сравнили активность генов в мозгу здоровых людей и больных, страдающих депрессией. В частности, интересно было поглядеть на гены, которые вовлечены в регуляцию суточных циклов человеческой активности. Оказалось, что у страдающих депрессией эти гены делают черт знает что: не знают ни утра, ни вечера, все у них вперемешку, то есть либо пик активности сдвинут, либо никакого пика и вовсе нет. Итак, у больных депрессией сломаны биологические часы, как остроумно подметили наши коллеги из gazeta.ru.

Итак, две работы, о которых мы упомянули, каждая со своей стороны как-то приближают момент, когда врачи смогут лечить депрессию. Хорошо. Кроме того, взятые вместе, эти статьи намекают на мудрость природы: депрессия порождает бессонницу, но бессонница в какой-то степени несет облегчение депрессии — всеблагой Господь не возложил на нас бремена неудобоносимые. Еще лучше.

Но я-то еще вот о чем хотел тут сказать — на случай, если вы не заметили. В первой работе исследователи имели дело с генетической линией депрессивных мышей (!!!). Если вы понимаете, о чем я: кто-то эту линию вывел, путем долгих-предолгих опытов, ради вот этого крохотного шажка по дороге познания.

А во второй работе — еще круче. Ученые исследовали экспрессию генов в мозгу человека. Чтоб вы понимали: исследовать экспрессию генов — это значит выделить из тканей РНК. То есть из мозгов. Для этого мозги надо размолоть в жидком азоте, с живым человеком этот фокус не проходит. А у трупа нет ни депрессии, ни РНК. И для этого несложного с виду эксперимента приходилось забирать образцы мозга у пациентов в течение минут (!!!) с момента их смерти, пока РНК еще присутствуют в клетках, не успели разложиться* — и пока еще кто-то из рыдающих родственников помнит, была ли у покойного депрессия, — и еще важно, в какое время суток бедняга двинул кони, потому что речь идет о биологических часах. И все это тоже ради одного крохотного шажка к истине.

Вот от такого, дорогие читатели, у меня пропадает всякая охота балагурить на темы мракобесия и поповщины, потому что люди в целом как-то умудряются сочетать поразительное невежество с не менее поразительной научной любознательностью. И если уж двинуть тут в заключение что-то библейское по ключевому слову «сон», я обращусь скорее к цитате из царя Соломона:

«Устремился я сердцем к тому, чтобы познать мудрость

и рассмотреть все труды на земле, из-за которых глаза людей

не ведают сна ни днем ни ночью.

Я видел все Божьи дела,

но человеку не постичь того, что происходит под солнцем**». (Еккл. 8: 16-17)

 

* Примечание. Экспрессия гена — это процесс построения молекулы РНК по образцу последовательности ДНК в гене. Когда ген «включается», с него начинают штамповаться РНК, когда «выключается» — перестают (а уже наработанные обычно быстро распадаются). РНК — единственный способ коммуникации генов с миром. Поскольку генам нужно чутко откликаться на изменчивые условия жизни, РНК синтезируется очень быстро и быстро разлагается (чтобы не было дурацкой инерции, чтобы не отставать от требований времени). Например, когда вы берете из мешка картофелину и первый раз проводите по ней картофелечисткой, в тупой безмозглой картофелине в течение минуты обнаруживается несколько десятков РНК, специфичных для физической травмы ткани. А когда картоха лежит в водичке, варится, никаких РНК там уже не найти. Так что вот эта суета ученых вокруг неостывшего покойника — это реально высший класс молекулярной биологии, достойный молчаливого восхищения.

** Перевод А. Э. Графова.