69 московским и 64 мичиганским (белым американцам) студентам предлагали смотреть на вереницы картинок и нажимать на пробел, когда по их ощущению картинки хорошо запомнились. Среди большого количества картинок про облака появлялись изображения из хорошо известного психологам набора — Международной системы аффективных картинок. Эти картинки вызывают у всех людей положительные (котенок, отец играет с ребенком) и отрицательные (паук, змея, террорист) эмоции.

Москвичи существенно дольше задерживали внимание на негативных картинках по сравнению с положительными; американцы смотрели на картинки одинаковое время.

Но, возможно, дело не в конкретной культуре, а в сиюминутной сложной социальной ситуации, в которой находятся студенты? Чтобы ответить на этот вопрос, Гроссманн и коллеги проделали еще один, контрольный эксперимент — над 47 бикультурными (русско-латышскими) жителями Риги. Они задействовали необычный, но устоявшийся в науке прием, который называется «культурный прайминг». Добровольцам показывали наборы картинок, на которых, среди многочисленных изображений облаков, попадались изображения, которые имеют сильную связь с русской или латышской культурой (памятники архитектуры, национальные деятели искусств, народные поделки, костюмы). После каждой картинки добровольцам показывали карточку с каким-нибудь словом; на одних карточках была написана абракадабра, а на других — нормальные прилагательные. Добровольцы должны были как можно быстрее определить, что перед ними нормальное слово, и нажать на кнопку. Прилагательные были подобраны «положительные» и «отрицательные» («любезный», «услужливый» или «ленивый», «нелюдимый»).

Оказалось, что прайминг будто заставляет нас надеть «русскую» или «латышскую» шляпу: после «русских» картинок добровольцы гораздо быстрее распознавали отрицательные прилагательные, чем положительные, а после «латышских» им было все равно.