Это только так говорится, что микробы не видны невооруженным глазом. Если у вас есть архаичный унитаз с полочкой, вам порой приходится видеть нечто, состоящее из микробов минимум на треть, а то и больше (в лучшие ваши дни грамм двести микробов зараз). Это оттого, что человек буквально напичкан микробами, и вокруг него одни микробы. «Я человек с нечистыми устами и живу среди народа с нечистыми устами», как говорил пророк Исайя. Впрочем, среди этих микробов много полезных, а основная масса — вполне безобидные.

Этим знанием брезгливый человек мог бы и ограничиться. Но ученым интересно разобрать, разложить по полочкам (и забудьте уже наш яркий образ с унитазом), что это за микробы населяют и окружают нас, насколько они влияют на нашу жизнь, и напротив, насколько мы влияем на них. Этой любопытной теме посвящена недавняя работа исследователей из университетов Колорадо и Северной Каролины.

Ученые решили изучить, что за микробы живут в домах типичных обитателей Северной Каролины и много ли их. Для этого были использованы самые сливки современных исследовательских технологий: брали мазок с поверхностей и секвенировали ген рибосомной16S РНК (если вы понимаете, о чем я; а если нет — эти гены достаточно различаются между родами бактерий, чтобы по их разнообразию судить о разнообразии самих бактерий).

Исследование подтвердило некоторые массовые стереотипы. Например: «Если не убираться, зарастешь микробами». Проверили — и точно: на поверхностях, часто подвергающихся уборке, разнообразие микробов было на порядок меньше, чем в запущенных местах. Затем: «Собаки — рассадники микробов». Точно, рассадники: в домах, где были собаки, микробные сообщества отличались от домов без животных весьма сильно (то есть были гораздо разнообразнее), и основное отличие составляли рода и виды, специфичные как раз для собак. Наконец: «Чтобы не разносить бактерий, надо снимать уличную обувь» — оказалось, что сообщество микробов внутри дома в значительной степени определяется тем, какие микробы живут за окном, на улице, в окружающей среде.

Вот, например, забавная таблица, связывающая микробные сообщества в разных точках дома с их источником.

Из картинки, в частности, видно, что на кухонной доске довольно много микробов с листьев растений, а на сидении унитаза и на подушке — из, простите за выражение, человеческих экскрементов. Но на подушке при этом все же гораздо больше слюней, как, впрочем, и на дверной ручке, и на телевизоре. Что они такое смотрят и как, что у них весь телевизор в слюнях?

Но что бы они ни смотрели, собаки переняли эти привычки: бактерии собачьих слюней тоже представлены как на телевизорах, так и на наволочках. И меня, как владельца двух собак (они как раз сейчас дома остались одни), эти данные сильно настораживают. Такое тесное общение с собаками меня как-то смущает. Это ж черт знает чего можно от них нахвататься.

Чего, например? Один любопытный пример касательно опасности общения людей и животных дает нам другое исследование. Там, правда не о собаках, а о куда более редком сожителе человека: кенгуру-валлаби. Австралийцы, знаете ли, тоже с ними, хм, живут, потому что этот вид валлаби считается исчезающим, и его приходится воспроизводить в неволе.

Исследователи из австралийского Университета Мак-Куари, собственно, изучали не самих кенгуру, а механизмы передачи устойчивости к антибиотикам среди микробов. Один их механизмов такой передачи — так называемый Интегрон первого класса, то есть генетическая последовательность, которая кодирует устойчивость сразу к нескольким антибиотикам и может легко встраиваться в бактериальный геном. Если человек принимает антибиотики, то среди микробов, живущих у него внутри, начинается отбор на устойчивость к антибиотикам, и бактерии, несущие интегрон, размножаются (остальные мрут). Человек становится носителем устойчивой к антибиотикам популяции бактерий.

Но ученые взялись не за людей, а за кенгуру. Среди кенгуру, живущих в буше, интегрон обнаружен не был (как его обнаруживают? очень просто: анализ кала!). А вот у кенгуру в неволе интегрон замечен у половины животных — и это при том, что никаких антибиотиков им не давали, селекции не было (надо полагать, они подцепили устойчивых бактерий от людей).

А потом таких кенгуру, размноженных искусственно, в зверинце, выпускают на волю. И тут уже дикие кенгуру имеют шанс получить от своих новых приятелей интегрон. А потом упрыгать на другой конец Австралии и передать устойчивость к антибиотикам какой-нибудь вредоносной бактерии, собирающейся заразить страшной смертельной болезнью ничего не подозревающую австралийскую девочку с розовыми бантиками и кукольным домиком.

Ох, подумать страшно, у них же там вообще мало девочек, зато много кенгуру.

Как бы то ни было, эти два исследования с разных сторон поддерживают нехитрую мысль о том, что отношения между нами, домашними животными и бактериями могут быть весьма сложными, а порой и зловещими. Очень хорошо, что я на той неделе собак помыл: осторожность в этом деле не повредит. Совсем от них избавиться, конечно, было бы жаль, но в спальню они больше ни ногой.