Замечательный фотограф, ядовитый неудобный человек, которого боялись, ненавидели и все равно звали везде и всегда. А если не звали, Валера звонил сам. И этот звонок всегда означал признание. То, что ты делаешь, чувак, интересно не только тебе и твоим уродам, гостям. Это интересно мне, потому что я пресса, а не сервисная служба, превращающая пьяных знаменитостей в иконы стиля. Я работаю, пока вы тут бухаете, едите свои канапе и хвалите друг друга. Что-то в этом роде говорил Валера или имел в виду. И за эту верность профессии, за честную жадность, за неутомимую энергию его любили. А если не любили, то уважали.  Уважали и признавали право говорить правду. Правда бывала горькой: снимать некого, никто не пришел. Но иногда правда бывала сладкой: чувак, ты крутой, не хочешь оглянуться и посмотреть, какие люди пришли на твой бесцветный праздник. И только после этих Валериных слов можно было действительно сказать: «О'кей, кое-что в жизни получилось и у меня».  

На самом деле Валера любил своих героев. Они постоянно жаловались на его манеру снимать всех снизу, с самыми жуткими выражениями лиц, с набитым ртом и осоловевшими глазами. Но эти фотографии шли в печать редко. Валера умел снять красиво, но не подобострастно, естественно, но не безобразно. Его герои просто пили, говорили, обнимались. И выглядели нормальными людьми, а не псами режима, взяточниками, иконами стиля и гламурными болонками, даже если таковыми являлись на самом деле. Он умел увидеть содержание даже там, где остальные видели пустоту, ибо содержание есть везде. Не у всех есть глаза. 

Я очень ценил нашу дружбу, которая скорее была поневоле. Мы оба работали — просто по разные стороны вспышки. Его профессиональная страсть была для меня примером, его умные, вечно недовольные глаза я всегда высматривал, где бы ни оказался. Его ругань я всегда выслушивал с интересом, его советам следовал, его счета оплачивал. Тут уж и я ругался, впрочем, ругался и покупал, покупал и был спокоен. Снова ругался, снова покупал и снова был спокоен. 

Так случилось, что вчера Валера работал на предпремьерном показе фильма Александра Велединского «Географ глобус пропил», организованном журналом «Сноб». Я не знал, что те несколько фраз, которыми мы перебросились, — Левитин снова меня ругал за что-то — станут нашим последним разговором. Светлая память.