Почему трудно быть «центровым»

Это продолжение материала про «третьего лишнего». Я его написала, редакция «Сноба» опубликовала, а потом вот какое письмо пришло мне на почту:

«Здравствуйте,
Я уже много лет читаю ваш блог на “Снобе”, но впервые захотелось добавить что-то к тому, что вы написали.
Вся школьная жизнь у меня прошла в формате “третий лишний”, только я была в тройке всегда центровой. И вот эту-то роль вы опускаете в своем описании ситуации.
Мне всегда нравились девочки со странностями, сложным характером, просто не такие, как все. В одной тройке у меня была, например, тихоня, которую я до сих пор подозреваю в одной из форм РАС, и оторва, занимающаяся проституцией с 14 лет. Мне было очень интересно с обеими. Они обе считали меня лучшей подругой. А как можно их совместить хоть в какой-то деятельности, непонятно совсем. Вот я и металась от одной к другой. То почувствую, что одну забросила, неделю гуляю с ней одной, то понимаю, что второй внимания не хватает, бегу туда. Если свести их вместе, то получается какая-то вымученная ситуация, а в школе все равно приходится быть втроем. Все это ужасно выматывало. Обижать никого не хочется, а самой не разорваться.
А потом еще тебе предъявляют претензии мамы, что ты, такая-растакая, забросила ее дочь, как только поманили с другой стороны.
В целом не знаю, как это все повлияло на мою жизнь. Но скажу одно, что всех подруг из всех треугольников я сохранила, и после школы естественным образом смогла развести в разные ниши, так как больше не было общего места, которое вынуждало общаться вместе.
Но главное, что я хотела сказать, что центральный, “главный” участник тройки может мучаться от всего этого не меньше, чем те, кто вроде как крайний и несчастный, которым манипулирует более сильная личность.
С уважением,
Анна»

Прочитала я это письмо от Анны и практически сразу же нашла ответ на вопрос, почему я «пропустила эту роль в своем описании ситуации». 

Ответ очень простой: в детстве я много лет сама была «вершиной» такого треугольника. Никакой моей вины в сложившейся ситуации не было — с одной из девочек (назовем ее Викой) я жила «дверь в дверь» на лестничной площадке, и мы часто ходили друг к другу играть, а с другой (пусть она будет Люба) мы учились вместе в одном классе и играли во дворе.

Мне нравились обе. К тому же Вика была на два года постарше, и дружба с ней считалась в нашем дворово-школьном социуме «престижной» — старшая до младшей, считалось, всегда немного «снисходит». Когда я пошла в первый класс, Викина бабушка некоторое время водила туда нас обеих (Вика тогда уже училась в третьем), забирая меня заодно из соседней квартиры. А потом, когда Вику в школу провожать перестали, мы естественно продолжали ходить туда вместе.

Вике нравилось со мной ходить, потому что я уже тогда придумывала и рассказывала всякие истории, а иногда просто «в лицах» пересказывала прочитанные мною книги. Сама Вика читать не любила и книг «не по программе» почти не читала. Я же обожала фантастику, была записана в три библиотеки и в каждой брала на дом и прочитывала по максимуму книг, положенных мне на неделю (в то время в библиотеках был строгий лимит, отличавшийся для разных возрастов).

В школе я старалась к Вике особо не лезть и наши особые отношения не демонстрировать (чтобы не «позорить» ее перед одноклассниками дружбой с «малявкой») и в основном общалась и гуляла по рекреации с Любой.

Люба и Вика между собой практически не общались.

Мои, Викины и Любины родители находили то, что я дружу с обеими девочками, совершенно естественным.

А вот сами девочки были не столь лояльны. Вика время от времени язвительно «проезжалась» по моей дружбе с Любой: «Ну что ты в ней нашла? Она же глупая!»

Я не знала, что делать. С одной стороны, надо возразить и вступиться за подругу. С другой стороны, страшно, что взрослая Вика обидится и со мной «раздружится». Я действовала то так, то эдак, что Вику, понятное дело, только раззадоривало.

Люба же была более радикальна. «Вот скажи, мы с тобой — настоящие подруги?» — спрашивала она. «Да, разумеется, да!» — искренне соглашалась я. «А вот настоящие подруги, особенно если они живут в одном дворе, между прочим, всегда ходят вместе в школу! — злобно и торжествующе, наставив на меня указательный палец, провозглашала Люба. — А ты ходишь с Викой! Значит мы с тобой ненастоящие?! Тогда я с тобой больше не играю!»

Я пыталась устроить компромиссное хождение в школу втроем (ну подумаешь, полчаса в день, тем более что все эти полчаса я буду что-то рассказывать, а девочкам и вовсе делать ничего не надо), но Вика резко воспротивилась: нет, я с ней ходить не буду! И если ты со мной не хочешь…

— Хочу-хочу-хочу! — испуганно частила я. К тому времени мы ходили в школу уже лет пять, и престиж этой многолетней разновозрастной дружбы был в моих глазах весьма высок.

Так и тянулось. Не могу сказать, чтобы я от всего этого особенно «мучилась» (по выражению Анны), однако жизнь мне этот не по моей воле сложившийся «треугольник», несомненно, осложнял. 

Но полученный урок я, кстати, усвоила и впоследствии, ближе к средним и старшим классам, строила только личные двухсторонние отношения. Никаких, упаси господи, дружб «на троих». Что, разумеется, не уберегло меня впоследствии от треугольников любовных. Но это уже отдельная история.

Итак, у нас с вами, уважаемые читатели, есть еще один персонаж. «Вершина» треугольника, тот, с которым хотят дружить сразу несколько детей, конкурирующих между собой за его или ее внимание.

Во времена моего детства мир взрослых был бесконечно далек от мира «детской субкультуры» и никого из родителей наши переживания по поводу наших детских дружбы и вражды не интересовали. Да и нам самим не пришло бы в голову демонстрировать кому-то из взрослых свои чувства по этому поводу. Мир наших чувств, желаний и переживаний был от мира взрослых практически полностью закрыт. Их от нас, впрочем, тоже. И то, и другое обеим сторонам казалось абсолютно естественным. Про «поговорить с психологом» или «написать в соцсетях» тогда в принципе никто не слышал. У некоторых были личные дневники, которые тщательно прятали от чужих глаз и иногда, в качестве редчайшего исключения, давали прочесть страничку из него лучшей подруге.

Нынче многое изменилось, престиж и возможности «экспрессии чувств» возросли многократно, и многие родители внимательно отслеживают «горизонтальную» социальную жизнь и переживания по этому поводу своих детей даже тогда, когда те уже вышли из возраста начальной школы.

Что же может предпринять родитель, если его ребенок оказался «вершиной треугольника» и «яблоком раздора» между претендующими на его внимание детьми?

1. Для начала посмотрите, нуждается ли ваш ребенок в вашем участии. Вполне возможно, что он сам справляется с ситуацией, лавирует по обстоятельствам между двумя своими приятелями, как мы с Анной, и попутно обучается всяким социальным навыкам. Если дело обстоит именно так, оставьте его или ее в покое.
2. Если ребенок явно переживает, растерян, не знает, как поступить, и просит или требует вашей поддержки, здесь первый этап — всесторонний анализ ситуации. Кто на что претендует, какие есть временные и пространственные рамки общения, какие есть ресурсы. Чего хочет сам ваш ребенок. Все это можно даже записать.
3. Делитесь своим опытом, если он у вас есть. Если вы в детстве были не «вершиной», а углами треугольника, то тоже обязательно делитесь — это может быть для вашего ребенка даже более важным. Вы, значимый человек, расскажете ему, что приблизительно чувствуют другие участники этой игры.
4. Если ребенок говорит, что он хотел бы сохранить все отношения и все они для него ценны и важны, помогите ему составить план. Где, что и как из имеющихся у него ресурсов он может уделить тем и этим отношениям. Потом помогите ему сформулировать то, как он проинформирует об этих возможностях своих друзей. На самом деле, если все четко проговорено: «Я хожу в школу и на рисование с Аленой, потому что мы живем в одном доме и вместе там занимаемся, а на волейбол я хожу с тобой, и по вторникам и пятницам после школы мы остаемся с тобой вдвоем в школьном дворе — поболтать и поиграть в мяч. Алена в это время ходит на английский. Все остальное школьное время придется общаться как-то втроем», обид получается значительно меньше.
5. Если получившаяся схема очень сложна и энергозатратна, поддержите своего ребенка вслух констатацией несомненного факта: он, его способности и его личностные качества привлекательны и интересны сразу многим. Это, конечно, значительная ответственность, но и в некотором роде — признание достижений.