Готовы ли вы отказаться от своих прав ради победы над коронавирусом? Вопрос дня

Александр Хаминский, юрист, общественный деятель, Россия:

Как можно отказаться от того, чего не существует? Поясню.

Формально у всех нас есть прописанные в Конституции права: на жизнь, на труд, на свободу перемещений. Право избирать и быть избранным, право на получение врачебной помощи, охрану материнства и детства. Все мы, россияне, живем в данном конкретном государстве, поскольку эти базовые права нам здесь гарантируются… в теории. Теперь давайте посмотрим на то, что происходит с нашими правами в связи с пандемией.

У нас на глазах произошла трансформация законодательства, которая когда-нибудь обязательно войдет в учебники истории. Потому что очень много конституционных статей говорят нам о правах человека и гражданина, и лишь ст. 55 устанавливает то единственное обстоятельство, при котором все эти права могут быть временно приостановлены или как-то ограничены. И обязательным правовым механизмом приостановки реализации этих прав является (вроде как) наличие соответствующего закона.

В данном случае правовой режим, в котором мы находимся, — это режим повышенной готовности, установленный в соответствии с Федеральным законом от 21.12.1994 г. № 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера». Так вот, ст. 4.1 указанного закона не предусматривает ограничения прав и свобод человека и гражданина (конституционных прав) ни при режиме повышенной готовности, ни при режиме чрезвычайной ситуации.

Однако совершенно неожиданное «развитие» получило в сегодняшних условиях региональное законодательство: главам регионов вдруг позволили ограничивать практически любые права. Ну, кроме, пожалуй, права на жизнь. И это при том, что прямая связь между законом и подобной компетенцией руководителей субъектов отсутствует.

И, глядя на всё это, я отчетливо вижу, что мои права не стоят ничего, если лицо, не обладающее правом их ограничивать, все равно делает это. И у меня, индивидуала по психотипу, которому категорически претит «хождение строем» по любому поводу, это хаотичное генерирование неких правовых актов вызывает когнитивный диссонанс. Диссонанс, которого не бывало ни в советские времена, ни в ельцинские, ни в 2000-е путинские. Потому что мои конституционные права, незыблемость которых декларировалась всегда, внезапно оказались девальвированы.

Признаюсь: я имею возможность перемещаться во времени и пространстве без каких-либо ограничений, имея в кармане удостоверения руководителя медицинской организации и журналистское. Тем не менее мой маршрут крайне прост: работа — дом и дом — работа с редкими и краткими остановками в магазине. Я по своей воле исполняю все рекомендации, которые выдают Минздрав, Роспотребнадзор и другие профильные ведомства. И получается такая ситуация, что, с одной стороны, я не гуляю, не выхожу за пределы своего привычного «периметра» без дела, во всех случаях, когда требуется, надеваю перчатки, маску и пользуюсь антисептиком. Но делаю это по своему внутреннему убеждению. Наверное, как и любой другой человек с интеллектом и чувством ответственности.

Более того, как общественный деятель, я был бы готов объяснять согражданам необходимость следования всем тем несложным, по большому счету, правилам, которые помогут сберечь жизни и здоровье. Но только в условиях реального, а не «бумажного» взаимодействия между государством и институтами гражданского общества. А такового взаимодействия у нас как не было и нет, так и в ближайшем будущем не предвидится. Так что повторюсь: зачем мне говорить, от каких прав я откажусь ради противодействия пандемии, если здесь и сейчас, в Москве в конце апреля 2020 года этих прав не существует? 

Анна Квиринг, программист, Россия:

Ответ сильно зависит от постановки вопроса. Что значит «поступиться правами ради победы над вирусом»? А как это вообще связано, «права» и «вирус»?

Мне кажется, о «победе над вирусом» и наших действиях в связи с этим нужно говорить скорее не в юридической, а в этической плоскости. По аналогии с формулой «Свобода моего кулака ограничена свободой твоего носа»: «Моя свобода распространять заразу ограничена свободой других людей оставаться незараженными». Поскольку никто не может быть уверен, что не заразился, следует максимально ограничивать контакты и соблюдать гигиенические правила — и это не означает «поступиться правами», это разумное самоограничение ответственного человека.

Но всё усложняется, когда на сцене появляется государство и начинает пытаться это всё регулировать юридически. Насколько разумно и ответственно действует государство? Какие полномочия ему делегированы? Каковы ожидания граждан от своего государства? Наверное, всем этим и определяется разброс ответов: в странах, где выше доверие к государству (например, правительство законно избранное и зарекомендовало себя как защитник интересов граждан), люди в большей степени готовы поддерживать введенные государством ограничения, даже если они связаны с какими-то неудобствами для граждан.

Какими правами готова поступиться лично я? А какими правами я вообще-то пользуюсь? Разве что правом на жизнь, но я не могу представить, как отказ от моего права на жизнь поможет победить вирус. Правом свободно передвигаться я не пользуюсь: хожу на работу, с работы и в магазины. Требование ходить в ближайшие магазины, а не в любые по моему выбору, вряд ли можно считать ограничением прав, это несерьезная мелочь. Других прав, которыми я пользуюсь и от которых могу (или не могу) отказаться, я не помню. 

Вероника Деннингер, адвокат, доктор юридических наук, Германия:

Чтобы спасти человеческие жизни, я готова поступиться всеми своими правами человека и гражданина, за исключением моего права на уважение и защиту моего человеческого достоинства государством (статья 1 Основного закона ФРГ: «Человеческое достоинство неприкосновенно. Уважать и защищать его — обязанность всей государственной власти»). В сегодняшнем кризисе с коронавирусом от меня не требуются такие максимальные жертвы. Немецкие вирусологи нам говорят, что, соблюдая дистанцию и правила гигиены, нося маски в супермаркетах и общественном транспорте и соблюдая самоизоляцию при подозрении на вирус, мы уже вносим свой максимально возможный вклад в борьбу с вирусом. Да, многие мои права сейчас ограничены, такие как право на беспрепятственное отправление религиозных обрядов, право на собрания, мои личные права и свободы. Для меня это абсолютно необходимые меры! Мы все потихоньку наловчились и соблюдать меры, и пользоваться своими правами и свободами: сегодня я встречаюсь с друзьями в парке на расстоянии более 2 метров и занимаюсь с ними спортом (пригодился заброшенный в кладовке бадминтон). Во время Пасхи церковь готовила пакеты для верующих «Пасха to go». Мы начали адаптироваться. Но не все, конечно. На площади Rosa-Luxemburg-Platz, которая за углом от моего дома, по субботам теперь проходят демонстрации несогласных с мерами правительства, так называемые Hygiene-Demo. Участвуют в них в основном молодые люди, которые не в группе риска. Меня такое безразличие к здоровью и жизни сограждан доводит до ярости.

Сергей Мурашов, специалист по международным перевозкам, Россия:

Давайте сразу обозначим вот что: все ограничения наших прав, предпринятые сейчас, незаконны. Все. Дело в том, что на подобные меры власти имеют только в случае объявления режимов ЧС или ЧП — режимов, которые четко определяют права и обязанности властей и масштабы помощи населению и бизнесу. Власти же России пошли, как обычно, против Конституции страны, против действующего законодательства, ничего не приняв на себя и всё переложив на нас. Я считаю, что эту проблему нужно будет тщательно рассмотреть по окончании эпидемии и сделать соответствующие выводы.

Что же до того, на какие ограничения я готов... Нам гораздо легче, чем большинству россиян: мы с женой и так давно работаем удаленно, и к тому же мы живем не в городской квартире, а в доме на 16 сотках сада на опушке леса, так что «самоизоляцию» нам переживать не очень сложно. Я считаю, что карантин — мера необходимая, и для его соблюдения вполне обоснованно вводить пропускную систему, при условии достаточно эффективной ее организации. Вообще, я готов существенно изменить свою жизнь на длительное время ради достижения цели — облегчения течения эпидемии в России — и считаю, что сейчас не время для активной уличной борьбы за свои права. Но к этому вопросу мы непременно потом вернемся. 

Лариса Бабкина, основательница риелторского агентства, Россия:

Естественно, я готова потерпеть ограничения в правах для борьбы с коронавирусом. Собственно, уже терплю. Не устраивает только неравноправие в этом вопросе. Уж карантин — так карантин для всех, кроме медиков, пекарей, курьеров... А почему парковщики работают, и для бухгалтеров, которые зарплату и налоги на неработающих предприятиях малого бизнеса начисляют, зеленый свет? Знаю об этом не понаслышке. Нам, риелторам, работать запретили, а от налогов не освободили! Как хочешь, так и выкручивайся! Именно это бесит: полное отсутствие поддержки от государства. А еще и штрафы.

Мария Третьякова, историк-германист, Россия:

Самая актуальная задача для России и всего мира в настоящий момент — побороть вирус. И для этого необходимо принимать разумные решения, пускай и ограничивающие привычный образ жизни. Ограничения перемещений и социальных контактов — жесткие, но оправданные меры. Я согласна с тем, что самоизоляция — один из способов минимизировать риски новых случаев заболевания. Однако есть одно но. Борьба с инфекцией не должна становиться фоном для реализации некоторых проектов властей, которые к борьбе с коронавирусом не имеют никакого отношения. История с очередями в московском метро — случай вопиющего нарушения правил безопасности. 

Максим Саблин, кандидат социологических наук, юрист, автор романа «Крылатые качели», Россия:

В уравнении, определяющем наше будущее, вдруг стало слишком много переменных, поэтому сложно судить, какие ограничения прав случатся и как мы будем их оценивать.

Если говорить о сегодняшнем дне, то я против ограничения права на свободу передвижения, хотя сам самоизолировался и исполняю рекомендации врачей по защите от инфекции. 

Наши права — это возможность, я могу воспользоваться правом, а могу и воздержаться от его реализации. Осторожно заявлю: дайте человеку самому быть ответственным за свою жизнь и уважайте его право. Это риск, что часть людей натворит непоправимых бед, но только так, на мой взгляд, в обществе появится сознательность, самостоятельность и ответственность. Ограничивать нужно только больных. 

Подготовила Татьяна Санькова