Петр Холодный: Есть вещи, которые нужно делать по совести, а не по закону

СКак вы относитесь к волнениям вокруг РПЦ? 

Петр Холодный. Я являюсь клириком РПЦЗ, приписанным к Каннскому храму. Я не занимаю административной должности, и те мнения, которые я буду выражать в этом интервью, сугубо личные и никак не связаны с официальной позицией церкви. К каждому отдельному случаю я отношусь по-разному. Если говорить о том, что возникают волнения, обсуждения РПЦ, — к этому я отношусь позитивно: это естественный процесс в свободном обществе. Но мне обидно, что пресса чаще всего заинтересована в каких-то незначительных скандальчиках, а огромная работа, которую проводит церковь, игнорируется. Никто не пишет о приютах, домах престарелых, богадельнях, которые содержит церковь; никто не пишет о тех миллионах людей, которые находят духовное успокоение, посещая богослужения и общаясь со священниками. Почему-то все только и говорят о маленьких проблемах, раздувая их. Когда читаешь прессу, складывается впечатление, что это единственное, что происходит в церкви.

Я могу привести аналогичный пример, связанный с Католической церковью: единственное, что мы о ней слышим, — это то, что они растлевают детей. Безусловно, растление малолетних — страшнейшее, ужаснейшее преступление. И люди, совершившие его, заслуживают высшей меры наказания. Но говорят исключительно об этом, не упоминая миллионы детей, выучившихся в католических школах, миллионы людей, которые лечатся в больницах, спонсируемых католическими церквями, о миллионах, которые жили в приютах при этих церквях. Сопоставьте то маленькое количество людей, которые пострадали, с десятками миллионов, получивших огромный дар.

СКак вы относитесь к патриарху и скандалам вокруг его персоны?

П. Х. Я имею честь быть знакомым со Святейшим с 1985 года. У меня в жизни был большой опыт общения с людьми, которые обладают огромной властью и деньгами. Должен сказать, что Святейший Патриарх — один из самых умных людей, с которыми я имел честь общаться. Все скандальчики, которые крутятся вокруг него, связаны с той же проблемой, что и с церковью в целом: никто не говорит о той огромной работе, которую патриарх провел. Без него РПЦ не была бы тем мощным институтом, который имеет возможность так позитивно влиять на воспитание русского народа. Лично я считаю, что не говорить об этом — вопиющая несправедливость.

СНе хочу заострять внимание на «скандальчике с часами», но все же надо сказать, что у людей не всегда укладывается образ представителя духовенства, носящего дорогие часы.

П. Х. Есть люди, которые очень хорошо относятся к патриарху, среди них есть очень богатые. Я не сомневаюсь в том, что они ему делают дорогие подарки. В этом нет ничего плохого. Я также не сомневаюсь в том, что патриарх подавляющее большинство этих подарков носит, чтобы человеку, который его подарил, не было обидно, а потом патриарх их продает, чтобы отдать вырученные деньги на благо церкви.

Поставьте себя на место патриарха: что бы вы сделали? Обеспеченный человек дарит вам дорогие часы. Что вы ему скажете? «Нет, дорогой, я не буду от тебя подарки принимать»? Человеку же будет обидно.

Конечно, то, что на фото убрали часы, — это ошибка мелких церковных чиновников. Что касается патриарха, я не вижу того, что он окружает себя роскошью.

Священники не спускаются с неба, они приходят в церковь из народа. Чаще всего церковь — отражение народа. Да, есть, например, священники, которые ездят на дорогих иностранных машинах. Это личное дело совести каждого из них. К сожалению, есть и священники-алкоголики. Это тоже их личное дело.

Я согласен, далеко не все священники идеальны. Главное — не путать два разных вопроса: вопрос о личном грехе священника и о чистом, честном зарабатывании денег церковью для помощи бедным людям.

СИсторию с часами можно отнести к «маленьким скандальчикам», но не думаю, что к ним можно отнести дело Pussy Riot.  Все чаще люди упрекают церковь в том, что она не следует Библии, в частности, в пунктах «прощение» и «любовь к ближнему». Что вы об этом скажете?

П. Х. Во-первых, бедных девочек Господь не одарил музыкальным талантом. Во-вторых, никто не может поспорить с тем, что то, что они сделали, является как минимум хулиганством. Они настоящие хулиганки. Если бы это была моя дочь, я бы ее, наверное, выпорол. Безусловно, они заслуживают наказания.

Я не сомневаюсь в том, что если бы девушки пришли и официально попросили прощения у всех людей, которых они обидели, то церковь либо их проигнорировала бы, что, наверное, было бы правильно, либо простила. Но церковь не имеет отношения к судебному процессу. Если бы сейчас церковь выступила с заявлением о том, что обязательно этих девушек нужно отпустить, все бы тут же абсолютно справедливо заорали: «Почему РПЦ лезет в этот вопрос?»

Можно соглашаться или нет, но в любой стране суд иногда выносит справедливое, а иногда несправедливое решение. Такое случается и в США, и в Англии, и в России. Идеальной юридической системы не существует.   

СКак человек с опытом совмещения служения церкви и ведения бизнеса, объясните, какие должны быть у церкви взаимоотношения с деньгами, с различными атрибутами благосостояния?

П. Х. Я подхожу к этому вопросу с практической точки зрения. Содержание приютов, домов престарелых, кормление бедных людей — все это стоит денег, которые нужно зарабатывать, они, к сожалению, не падают с неба. Я горячий сторонник того, чтобы церковь использовала все свои активы, занималась прозрачным бизнесом, зарабатывала чистые деньги и вкладывала их в дело. Во-первых, это помогает людям, во-вторых, снимает огромное бремя с государства. Это та модель, по которой существуют все церкви в мире. Я много лет работал в банках в Нью-Йорке, самые большие клиенты, как правило, церкви: баптисты, мормоны, католики, люди, которые обладают огромными деньгами. Их доходы абсолютно прозрачны, те премии, которые они получают, они отдают на благо народа. Я не могу найти в этом ничего плохого, сколько бы люди об этом ни говорили.

СКаким бизнесом может заниматься церковь?

П. Х. Существует целый ряд абсолютно прозрачных сфер бизнеса. Самый простой пример, который приходит сейчас на ум, — агробизнес, которым, если вспомнить историю, церковь всегда занималась.

СВы принимали активное участие в переговорах о воссоединении РПЦЗ с Московским патриархатом. Насколько это было связано с политикой?

П. Х. Мне нравится думать, что я вложил свою лепту в этот процесс. И я считаю, что процесс был абсолютно корректным. Нельзя отрицать, что его катализатором было участие тогдашнего и нынешнего президента РФ Владимира Путина, который, когда приехал в Нью-Йорк, пригласил иерархов на ужин, на котором я имел честь присутствовать. Владимир Владимирович тогда сказал, что он как президент не собирается вмешиваться в процесс, точно не собирается ни на кого давить, заставлять принимать какие-то решения, но как русский православный человек он, разумеется, хотел бы видеть РПЦ единой. Мне кажется, это абсолютно идеальная позиция, которую может занять политик.

Можете ли вы описать проблемы, с которыми государство должно обращаться за помощью к церкви?

П. Х. Государство должно быть заинтересовано в том, чтобы церковь занималась благотворительностью.

Лично я сторонник того, чтобы церковь была отделена от государства, но мы все понимаем, что люди есть люди: если в правительстве подавляющее большинство православные христиане, то волей-неволей церковь будет на них влиять. Я в этом не вижу ничего плохого.

Законом невозможно диктовать поведение всех людей, на Западе это прекрасно понимают. Мои дети учились в американской школе в Лондоне, их заставляли заниматься благотворительностью. Там говорили: «Нам все равно, куда вы пойдете: в синагогу, в мечеть, в церковь, в светскую организацию, но вы должны этим заниматься».

Церковь пытается объяснять людям, что есть добро, есть зло, есть вещи, которые нужно делать по совести, а не по закону. Совесть закону, конечно, не противоречит, но все понимают, что не каждое преступление будет расследовано полицией. Если человек не будет действовать по совести, то, мне кажется, общество практически перестанет существовать.

СВ вопросе образования церковь должна сотрудничать с государством? С 1 сентября в российских школах вводят преподавание предмета «Основы православной культуры». Как вы к этому относитесь?

П. Х. Положительно. В России большинство людей ассоциирует себя с православной церковью. Это факт. Но если родители ребенка не хотят, чтобы он посещал эти занятия, они могут сами решить, где ему получать моральное образование: в синагоге, мечети или еще где-то. Это должен быть выбор родителей и самого ребенка.

СВ России сейчас активно обсуждается законопроект об НКО, однако религиозные организации предполагается вывести из-под действия нового закона. В связи с этим каким вы видите будущее РПЦ и других религиозных организаций?

П. Х. Я не юрист, я не знаком с этим законом. У меня есть опыт работы в церкви западных стран. Во всех тех странах, где я работал, церковь имеет определенный статус. Например, в США церковь не облагается налогами, потому что государство понимает, что она выполняет важную социальную функцию, что, в отличие от корпораций, которые существуют, чтобы зарабатывать деньги для себя, церковь зарабатывает их на благо народа. В этом и есть принципиальная разница. Я думаю, что этот закон принимается из-за опасений влияния иностранных государств через определенные организации. Исходя из моего опыта, церкви иностранные государства денег не дают, поэтому, наверное, ее и выводят из-под действия этого закона.