Биографии людей и вещей: как Московский музей современного искусства изучает истории своих экспонатов
Уравнение с двумя неизвестными
В 2000 году, вскоре после создания Московского музея современного искусства, его фонд пополнили две работы Эрнста Неизвестного (1925–2016). Определить их историю в момент поступления было сложно, и поэтому в базе данных музея обе они получили условное название «Композиция».
В апреле этого года, когда в России широко отмечали 100-летие художника, искусствоведы обратили особое внимание на наследие Эрнста Иосифовича. Настоящим событием стала дискуссия, организованная Домом русского зарубежья. Сотрудники ММОМА также приняли в ней участие и поговорили со специалистами Художественного музея Эрнста Неизвестного в Екатеринбурге.
Выяснилось, что картина и рисунок из нашего музея знакомы исследователям творчества художника. Они упоминаются в англоязычных альбомах автора, которые при его жизни были изданы в США. Удалось установить точные названия произведений. Так, графическая композиция называется «Фурии и медуза» и относится к циклу, посвященному «Божественной комедии» Данте. Этот крупноформатный лист уже с уточненной атрибуцией представлен сейчас на выставке «Парк Победы. Образы памяти в российском искусстве новейшего времени», приуроченной к 80-летию Победы в Великой Отечественной войне. Картина же Неизвестного из собрания ММОМА, созданная в 1990 году, напоминает более ранний холст автора Horse’s Head («Голова лошади», — англ.) (1977).
Для художника это было обычным делом — создавать вариации своих произведений, добавлять новые нюансы, изменять цветопередачу. Отсюда нередко возникает путаница. Уточнение атрибуции — сложная и чрезвычайно увлекательная задача, решение которой часто оказывается почти детективной историей. Я рад, что сотрудники ММОМА смогли локализовать хранящиеся у нас произведения знаменитого мастера. Это помогло открыть их и для зрителей.
Сходство и различия
Историки искусства давно пришли к выводу, что классические жанровые определения потеряли свою актуальность для современного художественного процесса еще в начале ХХ века. Тем не менее в ММОМА хранится значительный блок произведений, отсылающих к традиционному жанру портрета и позволяющих исследовать, как менялся метод изображения человека и какие смыслы в такого рода работах были важны для художников на протяжении ХХ века, вплоть до настоящего времени.
Чтобы проиллюстрировать это, расскажу о нескольких значимых в собрании нашего музея произведениях и их авторах. Так, Нико Пиросмани (1862–1918) вдохновлялся архаическим искусством и древней иконописью. Работы грузинского художника — это всегда больше, чем портреты. Они отсылают к традиционному народному искусству, сохраняют его теплоту, гармонию и мягкий юмор, поэтому человек в них — одновременно и какой-то верно схваченный типаж, принадлежащий миру земному, и один из тех, кто населяет уютный, идеализированный мир, живущий в фантазии автора о некоем славном прошлом грузинской культуры.
Совсем другой пример — поздние произведения Казимира Малевича (1879–1935) из собрания ММОМА. Они иллюстрируют последний, «реалистический» поворот в длительной творческой эволюции основоположника супрематизма. Одна из уникальных работ в коллекции нашего музея — автопортрет автора «Черного квадрата», созданный им в 1934 году, незадолго до смерти. На полотне Малевич предстает в романтическом образе погруженного в раздумья живописца, новатора и визионера. Используя целый спектр приемов, он вовлекает зрителя в своеобразную стилистическую игру: отсылает к импрессионизму (точке отсчета собственного творческого пути), но одновременно заставляет вспомнить и о великих художниках прошлого — Караваджо и Веласкесе. Пристально глядя на себя в зеркало, ниспровергатель традиций размышляет о судьбе живописи и о своей роли в истории искусства. Картина стала одной из смыслообразующих работ на выставке «Вещи и видения», отмечавшей 25-летие музея.
Интереснейшие примеры работы с образом современного человека дают картины Александры Экстер (1882–1949) из собрания ММОМА, выполненные художницей уже в эмиграции. Надо сказать, в коллекции музея произведения художников русской эмиграции составляют целый блок — в отечественных собраниях такие работы в большинстве случаев редкость, поэтому они представляют для нас очень большую ценность.
«Женщина с рыбой» Александры Экстер — одна из подобных жемчужин. Недавно она снова была показана публике на юбилейной выставке «Вещи и видения». Картина приковывает к себе внимание благодаря необычной трактовке модели: приподнятой, парадной, театрализованной. Изображена, вероятно, простая крестьянка или жена рыбака. Но специфические художественные приемы — низкий ракурс, укрупненная трактовка форм и лаконизм деталей — придают фигуре монументальность и значительность, она торжественно возвышается над зрителем наподобие античного изваяния. Под натиском преображающей фантазии художницы возникает такой прекрасный современный миф о далекой земле, залитой слепящим южным солнцем, там под лазурным небом живут необыкновенные люди, красивые и сильные, как древние герои.
Нетривиальный пример сочетания современного с классикой дает в своей известной серии «Окна» Иван Чуйков (1935–2020). Исходя из постулата Альберти «Картина — окно в мир», Чуйков делает окно похожим на то, какое оно в жизни — с массивной рамой и даже металлической ручкой. Однако заоконное пространство превращается у него в царство загадочных образов, совсем не похожих на то, что мы обычно видим через стекло. Одной из знаковых работ нашей коллекций является «Окно LXIV». Те, кто знаком с историей искусства, узнают в этом окне «римский» профиль — портрет Федерико да Монтефельтро кисти знаменитого итальянца Пьеро делла Франческа. Но Чуйков дает лишь один синий силуэт и ставит на нем красную точку. Что это? У каждого могут быть свои ассоциации: кто-то увидит отражение солнца в средиземноморской волне, а кто-то — лазерный прицел у виска классики, высмеянной постмодернизмом.
