«Мы не привозим то, что не нравится нам самим». Екатерина Галанова о новом сезоне фестиваля Dance Open
Этой весной Dance Open откроется в 24-й раз. Зачем продолжать фестиваль сегодня? Может быть, не время для танцев, и пора все свернуть?
Свернуть хочется каждый год, начиная с первого. Давай посмотрим с двух ракурсов, из текущего времени и в целом. Сначала безотносительно времени. Очень сложно соединить столько людей в одном месте на коротком отрезке времени — логистически, технически, финансово — с продуктом, который тебе по-настоящему нравится. При этом не идти на поводу конъюнктуры — например, выбирать только свежие работы известных хореографов. Мне кажется, лучше привезти не самую последнюю премьеру и неочевидного хореографа. Сколько раз Dance Open открывал имена, причем не просто для России. В 2013 году мы соединили в одном вечере работы Юрия Посохова, Якопо Годани и Эдварда Клюга. Последнего в России не знали, он считался словенским хореографом, а теперь мировая звезда. Мы, сжав зубы, пытаемся быть честными с собой и не привозить то, что не нравится самим.
Сейчас наложилась геополитическая ситуация, мы лишились европейских и североамериканских компаний, бóльшая часть хореографов не дает разрешений на показ. В таких условиях велик соблазн уйти в закат, но я приняла командирское решение. Есть старая заповедь: пробуй делать хоть что-нибудь, остановиться можно в любой момент. Так мы и доплыли до 24-го сезона. Нас никто не заставляет это делать. Свобода выбора — страшная вещь.
Что за этот срок поменялось внутри фестиваля, команды, тебя самой?
Те, кто умеют бегать длинные дистанции, всегда выигрывают. Когда процесс происходит долго, он приобретает иные качества, преобразует и город, и людей — тех, кто управляет, и тех, кто смотрит. У нас есть зрители, которые ходят все 24 года, я знаю многие лица в зале, хотя не знакома лично — и это не просто ценно, но заставляет иначе воспринимать дело. Фестиваль Dance Open уже не совсем мой. И с некоторыми партнерами мы общаемся те же 24 года. Полжизни! И вот меня спрашивают, как я продолжаю показывать западную хореографию: когда общаешься с человеком полжизни, этого просто так не выкинуть. Всегда можно найти компромисс, а культурная дипломатия способна творить чудеса. В фестивальный процесс вовлечено очень много людей, и у нас уже нет морального права их бросить.
В отсутствие европейских компаний в афише появились коллективы, которых раньше не было на российской сцене: Китай и Тайвань, труппы из Африки и Латинской Америки. Это компромисс, моральная необходимость продолжать — или азарт первооткрывателей?
Мы и раньше смотрели на эти направления, там происходило много интересного, но разница в стоимости авиабилета из Амстердама и Буэнос-Айреса — это серьезный аргумент. На место одной южноамериканской труппы мы могли привезти три европейские. Потом перемена географии стала вынужденной, но повторю: мы никогда бы не привезли то, что нам не нравится. Вот здесь, возможно, фестивалю и пришел бы конец. Без жгучего желания у нас бы год назад не появился волшебный театр «Вуяни» из Йоханнесбурга, их «Реквием по “Болеро” Равеля» я бы посмотрела еще раз пять — и были зрители, которые посетили спектакль дважды за один день.
За три года мы стали хорошо ориентироваться на танцевальном рынке Китая, Латинской Америки, Африки. На любой мониторинг и наработку экспертизы нужно время. Чтобы понимать: у этой компании хороший репертуар, но состав не очень. А у другой потрясающая труппа, но полтора названия в афише — и что делать? Мы придумали, что делать: в этом сезоне приезжает одна из кубинских трупп, мы послали туда хореографа, у них блистательно прошла премьера в Гаване, и танцуют они, как сумасшедшие — кубинцы в лучшем своем проявлении, физически это сумасшедший уровень. Они привезут этот спектакль в Петербург и покажут на закрытии фестиваля в гала-концерте.
Россия ответила Кубе за «Кармен-сюиту» Альберто Алонсо — вернула долг с процентами.
Да!
Фактически это первая совместная постановка фестиваля, на мировом сленге co-production. Есть ли в планах со-продукции с другими театрами?
Я все время о них думаю, но как минимум нужна собственная труппа. Что есть у фестиваля? Высокая экспертиза в области танца, как бы нескромно это не звучало. Высокие менеджерские скиллы и наработки, которых нет у других. Фантастическая техническая бригада, которую 24 года пытаются переманить все вокруг. Мы проводили спектакли, которые заведомо не помещались в Александринский театр — и сколько раз изготавливали масштабированную копию декораций специально для гастролей. Все это мы используем. Если бы у нас была труппа, я бы устроила непрерывный воркшоп, и раз в три месяца давала новый сборный спектакль, где хореографы показывали бы что-то новое.
Бывает ли так, что фестиваль охотится не за труппой, а за конкретным спектаклем, идущим в разных театрах мира?
Так вышло с «Фолией» Мурада Мерзуки. Это спектакль довольно старый и давно мною любимый. Аргентинцы, балетная труппа театра Сан-Мартин, танцуют его потрясающе. Возвращаясь к вопросу, не хочется ли остановиться: хочется, когда видишь нынешнюю цену авиабилета из Буэнос-Айреса.
Или «Коппелия» — на мой взгляд, лучший спектакль Ролана Пети. Мы хотели в программе что-то классическое: пять грузовиков декораций, огромный кордебалет, фуэте у девочки, трюки у мальчика. Эту «Коппелию» я видела в исполнении четырех разных трупп, раньше она даже шла в Москве — но победил балет из Астаны. Им руководит Алтынай Асылмуратова, петербургская звезда, она много приглашала западных хореографов и подняла труппу на превосходный уровень. Я не удивилась танцевальной чистоте, но была потрясена актерской игрой. У Ролана Пети можно пошутить, построить друг другу рожи — и артисты не боятся быть смешными, это редкость. Там потрясающий Коппелиус, ему нужно дать «Оскара».
Кто еще приедет издалека?
Труппу B.Dance из Тайваня мы хотели привезти еще четыре года назад. Ее руководитель Цай Бочэн учился и работал в Америке, он ставит на западную музыку, соединяет восточный танец с современным европейским, и это потрясающий микс. Спектакль называется «Прежде чем уйти», он акварельный, в буквальном смысле магический. Там есть и мощная танцевальная техника, и — боюсь слова «медитативность» — нечто завораживающее, заново программирующее зрителей.
Мы привозим Люсию Лакарру. Она вошла в топ-5 своего поколения балерин — вместе с Сильви Гиллем, Изабель Сьяравола, Алессандрой Ферри. На сцене они вдвоем с Мэтью Голдингом, безумным красавцем, похожим на Брэда Питта. «В тишине ночи» — это очень красивые дуэты на шлягерную музыку и немного кино. Балетная черная икра. Это нужно посмотреть, чтобы потом рассказывать внукам: «Я видел Люсию Лакарру». Как раньше говорили: «Я видел на сцене Плисецкую».
Впервые за 24 года фестиваль анонсировал еще не поставленный спектакль, «Каменный цветок» Урал Балета. [Предупреждение о возможном конфликте интересов: Богдан Королёк является драматургом спектакля и сотрудником Урал Балета — «Сноб».]
Подтверждая свое жесткое правило — ничего не брать в программу, не посмотрев, — я приехала в Екатеринбург на презентацию спектакля и репетиции. И поняла: спектакль на прекрасную музыку, интересный по идеям, будет современно оформлен с красивым светом. И это хореография моего любимого Антона Пимонова, который меня ни разу не подвел. Я с большим скепсисом отношусь к постановкам на музыку Прокофьева, несмотря на миллиард «Ромео и Джульетт» и «Золушек» — вообще говоря, это не очень удобная для танца музыка. Пимонов решил этот вопрос: его танец так же сложен, разнообразен и неочевиден, как музыкальная партитура.
«Каменный цветок» открывает фестиваль. Как бывшей артистке кордебалета мне нравится, что все будет крепко уложено в ноги артистов, потому что премьера пройдет за две недели до фестиваля. Люди будут замучены, но выучены — что называется, втанцованы. На премьере обычно не хватает тех самых двух недель. Первый стресс пройдет, нюансы заострятся, и в Петербург спектакль дойдет в лучшем виде.
Российские новинки появляются в программе каждый год. Зачем такое соседство, а сейчас и такой риск с нерожденным спектаклем?
Для меня как театрального профессионала эскизы и репетиции снизили этот риск до двух процентов. Еще одно правило Dance Open: мы не делим труппы на российские и чужие. Одна из функций фестиваля — поднимать на поверхность лучшее, что произошло за год в наших театрах. Мы смотрим и анализируем все. Какие-то спектакли приезжают целиком, что-то попадает в гала-концерт — например, фрагмент спектакля «Всё, что после» Ольги Лабовкиной, это интереснейшая труппа «Балет Москва». Такое сканирование — наша важная стратегическая задача. В этом смысле Урал Балет ежегодно выдает что-то интересное, и они постоянно приезжают в Петербург не по личной дружбе и знакомству. В Екатеринбурге сменился худрук — был Слава Самодуров, стал Макс Петров — а идеи и качество остались.
По итогам сканирования можешь ли ты подтвердить или опровергнуть расхожее мнение, что в России нет хореографов и ничего-то у нас не получается? Так продолжают говорить те же 24 года.
Странно это слышать. Если мы говорим о современном танце, о танц-театре, Россия вступила в эту игру с огромным опозданием. За железный занавес спектакли Пины Бауш и других попали с задержкой, и эту дистанцию мы в каком-то смысле не догоним никогда. Неоклассику мы танцуем отлично и ставить ее тоже научились. У нас есть хореографы.
Родиться в России хореографом — проклятие. Хореограф не поэт, он не может сочинять в стол, ему нужно на кого-то ставить и показывать. Правильно делает «Балет Москва»: раз в полгода собирает нескольких хореографов, они ставят на труппу небольшие фрагменты, в процессе что-то отсеивается. Каждый крупный театр должен так делать, это моральная обязанность директоров. Даже если у хореографа не получилось, нужно дать ему пробу не один и не два раза. В западных труппах много таких воркшопов, и если артисты чувствуют в себе силы, они ставят на собственных коллег: хореографы — это же всегда танцовщики, а не повара и бухгалтеры. Да, это мучительно для репертуара и ведущих солистов, уставших от «Щелкунчиков». Но есть рвущиеся в бой корифеи и кордебалет. Дайте хореографам небольшие работы, не кидайте сразу на штурм трех актов.
Если этот процесс заведется на 10–20 лет, мы о чем-то поговорим. Сейчас можно назвать два десятка фамилий российских хореографов — но кого-то мы не знаем, кто-то пока не может достучаться. Как правило, хореографы не пробивные чуваки, им нужна системная менеджерская и психологическая поддержка. Сейчас у нас в этом смысле Дикий Запад. Потом, мы же сравниваем Россию со всем миром.
Мы всегда хотим быть как целый мир и даже больше.
Мы и так целый мир, и у нас есть хорошие постановщики. Они вышли из своего интровертного состояния, сделали над собой колоссальное усилие, я не стану всех перечислять. Говорить, что их нет — цинично.
Все и вся объединяются на финальном гала-концерте, но его программу фестиваль никогда не объявляет заранее. Будешь спойлерить сейчас?
Там будет Люсия Лакарра. Достаточно?
Нет.
Будут танцовщики из Милана, несколько артистов из Канады. Целая труппа из Кубы. Мой любимый Тайвань. Мариинский театр и Балет Якобсона. Невероятные испанцы, танцующие фламенко. Понятно, что классические Петипа с Вагановой тоже будут.
Петипа — это стакан воды, он в меню не входит. Что еще?
Много западной хореографии: Ролан Пети, Эдвард Льянг, Франческо Вентрилья, Мауро де Кандиа. Аргентинцы с большим кордебалетным номером Мауро Бигонцетти. Вообще под занавес на сцене будет около 200 человек, станция метро «Площадь Восстания» в час пик. У меня впервые на финальных поклонах все участники не помещаются на сцену.
Кто сегодня составляет аудиторию Dance Open, и как твоя команда показывает ей неочевидные ценности? Стакан воды выпьют все, что делать с остальной программой?
Специально заманивать никого не нужно. Билетов почти не осталось, на гала-концерт они закончились в первые два дня. Задача фестиваля — направить нужного зрителя на нужный спектакль. Максимально внятно объяснить, что из себя представляет каждая работа. Поэтому мы так много общаемся с публикой. Если вы любитель классики — не балетных консервов, а живой классики, с юмором — вам на «Коппелию». Если фуэте и тонны декораций — не ваша чашка чая, есть «Фолия», где хип-хоп живет с барокко, танцевальный кроссовер. Если провинились перед женой, купите ей с подругами билеты на Люсию Лакарру, и вам простится. Если готовы получать эстетическое и интеллектуальное удовольствие сразу — вам на Урал Балет с Прокофьевым. Фестиваль всегда составляет предельно разнообразную программу. Если покупатель билетов хорошо понимает, что именно любит и хочет увидеть, тогда и случится синергия спектакля и восторженного зрителя.