Он мог погибнуть еще в младенчестве.
Котя появился на свет в темном подвале маленького бруклинского ресторанчика, где мой брат работал поваром и — по совместительству — вышибалой. Однажды в подвале ресторана прорвало трубу и, когда прибывшие ремонтники отодвинули мечущуюся перед затопленным входом серую кошку и осветили фонарем подвал, то увидели, что на досточке, как на плоту, плавают и отчаянно пищат двое крошечных котят. Котят спасли и одного из них оставили при ресторанной кухне, где ему периодически наступали на хвост, проливали на него горячие супы или случайно засыпали мукой.
— Мыши настолько обнаглели, что катаются на шторах, -- пожаловался как-то наш папа.— Достаньте мне какого-нибудь кота.
Таким образом, кот обрел настоящего хозяина.
— Я даже не знал, что на нем есть белые места, — удивленно сказал брат, который привез кухонного котенка папе и помог его отмыть.
Папа, как и мы все, был тем, кого здесь называют «dog person» — он, как и вся наша семья, любил больших, «служебных» собак, а к котам относился несколько пренебрежительно. Он даже не дал ему имени, он так и называл его Кот, или ласково — Котя.
— Кот! — грозно кричал на него Хозяин, когда тот радостно разматывал по всей квартире рулон туалетной бумаги или выбрасывал книги из книжного шкафа на пол. — Молодец, Котя, — ласково говорил Хозяин, когда тот приносил к его ногам очередную мышь.
Хозяин зауважал его после следующего случая. Как-то соседи попросили одолжить Кота на несколько дней для ловли мышей. Кот ни за что не соглашался покидать квартиру. Тогда хозяин посадил его в мешок, и соседи унесли его к себе. Однако Котя был возвращен через три дня: соседи жаловались, что он все это время сидел у двери и сердито мяукал, не ел, не пил, не шел ни на какие контакты, а мышей ловить отказался наотрез.
Вернувшись к Хозяину, Кот дал понять, что обижен. Обида выражалась в том, что он не отзывался ни на какие призывы, презрительно фыркал, брезгливо отодвигался, когда Хозяин пытался его погладить, и тут же начинал умываться, всем видом показывая, что осквернен прикосновением. Так продолжалось ровно две недели. На пятнадцатый день после возвращения, Кот вдруг сам для себя решил, что Хозяин достаточно наказан: он вдруг примирительно мяукнул и сам запрыгнул к нему на диван. И с этого момента Хозяин понял, что Кот тоже личность, у него есть чувства, и стал относиться к нему с почтением.
— Кот, остаешься за главного, — говорил Хозяин, когда уходил по делам.
Кот видел, как Хозяин умер. Он запрыгнул на свое привычное место у ног, мертвых ног Хозяина, и смотрел, как суетились врачи скорой помощи, помощь которых была уже не нужна, и полицейские, долго составлявшие акт о том, что Хозяин умер в своей постели, от хронических недугов. Кот видел, как Хозяина уносили, накрытого простыней. Кот слышал как дети Хозяина спрашивали соседей, никому ли не нужен Кот, хороший Кот, красивый, послушный, аккуратный...
Когда дети Хозяина собрали мешок с книгами, Кот вдруг лег на этот мешок и то ли просил, чтобы не разрушали его мир, то ли высказывал желание тоже уехать в книжном мешке.
Я никогда не думала, что Сашка согласится взять Кота. Любовь к животным передается по наследству, генетически. Сашке она не передалась, но Кота это не смутило. Он подошел к Сашке, и как будто зная, что его дальнейшая судьба зависит именно от него, сел у его ног и, обычно молчаливый и сдержанный, возбужденно замяукал.
Кот смотрел Сашке прямо в глаза и рассказывал, рассказывал... О чем? Может о том, что произошло за последние дни, а может вспоминал, как плавал на досточке в затопленном подвале, или говорил о том, как, после жизни в ресторанной кухне, ценит домашний уют и комфорт. А может, он напоминал Сашке, что много тысяч лет коты и люди живут рядом, именно потому, что очень нравятся друг другу.
Есть у собак и кошек удивительная способность настраивать людей, даже тех, кто их недолюбливает, на свои каналы, включая в них древние воспоминания о пещерном житии. А может, Кот просто сказал ему: «Мы с тобой одной крови, ты и я».
На следующее утро Сашка заявил, что мы берем Котю себе.
— Как? Мы же обещали хозяину квартиры не заводить животных. Он будет против.
— Я беру его на себя, — ответил Сашка. — Я узнал, что в Нью- Йорке существует закон о том, что ни один человек не может запретить другому иметь домашнее животное.
Первое время после переезда на новое место жительства, Котя прятался под диваном или за книгами, которые пахли Хозяином. Я слышала как Сашка тихонько разговаривал с ним: «Ну что ты прячешься, дурачок? Тут такие кошки есть по соседству, с такими пушистыми хвостами! Вот увидишь, они тебе очень понравятся».