Я росла книжной, следовательно, наивной девочкой. До школы воспитывалась религиозной бабушкой. Нормы и правила поведения в быту записаны её железной рукой: «Гузель, Аллах покарает тебя». Бабушки не стало. На смену пришла великая русская литература, тургеневские девушки, « умри, но не давай поцелуя без любви» и т.п. И всё это в городе, где половина мужского населения – зеки на «химии», т.е. отрабатывающие срок на вредных производствах города. Религиозное – литературное сознание получило прививку криминальных субкультур, без этого было сложно выжить на улицах нашего города. Все вместе и дало в конечном итоге вот это всё.
Когда рассказывала о юности психотерапевту в Риме, она говорила, что как будто бы вспоминает свою в неблагополучном районе Глазго. Впервые поняла, что границы мира условны, безусловна только любовь и водораздел между Добром и Злом.
К счастью или сожалению, пришлось встретиться с Добром и Злом в чистом виде. У Добра и Зла нет национальной, религиозной, социальной принадлежности. Это просто есть с начала времён и нужно быть готовым к Встрече без розовых очков и соплей до подбородка.
При чём тут секс?
Прошло пять лет, как пишу на «Снобе». Просмотрела статистику постов, была поражена, что максимальное количество просмотров (около 100 000) у статьи ««Золотой дождь» как миф и практика БДСМ», на втором «Расщеплённый отец и токсичные мужчины в жизни женщины». Посты про отклонения в эмоционально-интимных отношениях с точки зрения нормы.
В связи с этим вспомнилась фраза участницы первого советско - американского телемоста в 1986 году Людмилы Ивановой, ставшей крылатой: «Секса у нас нет, и мы категорически против этого».
Поделюсь личными воспоминаниями из этой эпохи, которые хорошо иллюстрируют факт наличия секса под чудовищным прессом идеологической машины государства.
На первом курсе, как комсомолку - активистку и отличницу, выдвинули в комитет комсомола университета.
Первое заседание, оно же последнее.
На повестке дня исключение из комсомола секретаря комсомольской организации престижного факультета. Причина – срыв организации стройотрядовского движения на факультете по причине… медового месяца.
Комсорг уехал с молодой женой в Сочи (пятый курс, между прочим). Медовый месяц затянулся.
Комсорг университета заявляет, цитирую дословно, потому как после этой фразы, когда впервые услышала непечатный синоним слова секс, мой мир никогда не был прежним: «Он там ******, а мы за него отдувайся. Ставлю на голосование исключение из комсомола без права восстановления с последующим автоматическим отчислением из университета. Если мы отчислим из университета, то он сможет восстановиться. Если исключим из комсомола, никогда!». Комитетчики, исключительно мужской состав, голосуют единогласно. Не поднимаю руку.
Комсорг с удивлением посмотрел на меня. Я попыталась объяснить свою позицию тем, что нельзя вот так вот просто сломать человеку жизнь. И мне книжной, закомплексованной девочке, обычно ходившей в растянутом свитере и джинсах фабрики «Большевичка», комсорг заявляет: «А у тебя права голоса нет, тебя сюда за ноги взяли».
Классический сюжет развития женского начала, описанный в сказке «Белоснежка и семь гномов» с точки зрения аналитического психолога. С высоты прожитых лет та самая ситуация, когда смех сквозь слёзы.
Но тогда…. Моя аполитичность в том числе оттуда. Мальчики из комитета выросли, пришли к власти…
Прошёл год, если не ошибаюсь. Подходит ко мне однокурсница, с которой мы только здоровались либо в коридорах общежития, либо в аудиториях университета. Просит помочь в деликатной ситуации. Её собираются исключить из комсомола с последующим отчислением из университета из-за секса с негром.
До меня доходили слухи о её романе со студентом одной из мусульманских стран Африки. Но я же была книжной девочкой, поэтому никогда не опускалась до интимных подробностей.
Оказалось, что комсомольский патруль застукал ночью сладкую парочку за тем, чего в СССР не было, в комнате общежития, где проживали ещё четверо студентов.
Книжные девочки преодолевают наивность исключительно в слабоумии и отваге. Пошла просить за девицу сомнительных морально - этических свойств у «кого надо». Это она меня и попросила замолвить словечко у «кого надо». Пошла. «Кто надо», женщина между прочим, выпучила глаза:
- Гуля, ты представляешь себя в постели с негром?
- Нет!
- И я тебя нет. Представляешь, что она ответила на вопрос, как может заниматься сексом, когда рядом ещё четверо мужчин? «Думала, что они спят!».
Замялась, моя картина мира, покоящаяся на исламе и великой русской литературе, не могла понять поведения однокурсницы. Но я же дала слово помочь. Слабоумие закончилось, началась отвага.
- У них любовь!
- Гуля, тебе мы верим, как самим себе, а вот ей - нет. Пусть напишет расписку, что даёт честное комсомольское, что никогда не будет заниматься сексом с негром. Предупреждена, что будет исключена из комсомола с последующим отчислением из университета.
Однокурсница вырвала из общей тетрадки листочек в клеточку и написала с моих слов обещание комсомолки.
Режиссер телемоста Владимир Мукусев позже сказал, что Людмила Иванова в действительности произнесла: «Секса у нас нет, мы категорически против этого», - после чего грянули смех и аплодисменты в обеих студиях, заглушив окончание фразы: У нас есть любовь»».
Про специфику моих отношений с «кем надо» напишу когда-нибудь роман и осмелюсь опубликовать перед смертью.
Но прямо сейчас про токсичные отношения, позднюю зрелость, искусство стареть, духовные странствия здесь.