Мы стояли силуэтом у кровати. Я касался её губ языком так, словно боялся обжечься. Её безумные глаза смущались, и с десяток запахов вырывался из её пор, как когда заходишь в душ и включаешь воду. Как когда тело сжимается перед первыми каплями в ожидании холода - и ты вдруг слышишь свой парфюм, запах неразборчивой улицы и рук, которые обнимали тебя всю ночь. Я поцеловал её в шею горячей водой и почувствовал, как хаос сдался.

Я коснулся губами её ключиц, но так, чтобы ей не хватило. Пальцы расстегивали всё, что вставало на их пути. Света в комнате хватало только на очертания, и лишь её глаза, потерявшие рассудок с рождения, горели чёрными кругами, пожирая мою волю.

Я спускался лавиной вниз - она рухнула. Не упала или свалилась, но рухнула. От войны меня отделяли лишь остатки её одежды, которые так тщетно пытались спасти целую религию от наводнения. Я же был в этот момент кремирован, развеян по ветру, унесён бурной рекой - и снова спущен на землю. Дождь за окном превратился в такт. Атеиста мне на ковёр!

Её ноги разошлись берегами, умоляя. Её движения обратились в судороги. Это нетерпение истерило в мышцах, словно клаустрофоб. Это вибрировала правда, на которую решался один против всех. Я влюбился в самую запретную девушку этой горы. Каждое моё движение имело последствия перед целым городом. Каждый мой поцелуй нарушал не просто правила, но карался смертной казнью. Плеть опускалась мне на спину и кровь текла по рёбрам, но я не чувствовал ничего, кроме её груди, живота, и.

Я отдал свою жизнь на выдохе. Она сомкнула веки, перешагнув черту невозврата. «Прощай всё!», - шепнуло мне на ухо мерило. «Прощай!», - ответил ему Вася и захлебнулся в её стоне.

—  —  — 

Иногда ради счастья пренебрегаешь миром, но что есть мир без счастья?

 

Написать автору