«Зимой в наказание малышей выводили на улицу на мороз и обливали водой. А летом – кидали в крапиву, которая была для нас, пятилетних, выше головы. А еще запихивали голову в стиральную машинку и включали режим отжима. Я не помню, как это происходило технически, как машинка работала с открытой дверцей, но это мне запомнилось. Такого страха я никогда больше не испытывал. В следующем детском доме воспитатели к наказаниям не прикладывали руку – в прямом смысле. Они просто отдавали провинившихся детей старшакам, а те били. Но теперь я в семье, и я наконец живу! Сейчас нам в семье девять человек, и нам всем очень хорошо! Так что четвертый – не лишний! Вы хотите спасать детей от приемного родительства – а спасать их надо от детских домов. Иначе тысячи детей останутся там».

Это слова 20-летнего Льва. С 15 лет он живет в приемной семье Ланы и Игоря Истоминых, в которой 9 детей. О своем опыте жизни в детском доме Лев рассказал на встрече в Общественной палате РФ. Там на прошлой неделе приемные родители и эксперты в сфере социального сиротства встретились с чиновниками, представителями власти. Говорили о свалившемся внезапно законопроекте, в котором предлагались жесткие методы работы с приемными семьями, в частности, ограничение количества приемных детей в семье до трех.

Предложения, изложенные в вызвавшем шум законопроекте, стали предметом бурного обсуждения в соцсетях. Приемные семьи назвали законопроект людоедским. «В стране почти все приемные семьи, которые забирают из детских домов сложных детей - инвалидов, подростков, сиблингов - многодетные. Так сложилось исторически: сначала усыновили младенчика, почувствовали в себе силы, приняли второго, сложного. Получилось. Помогли ещё одному. И ещё. Замечу, что все награды и премии, которые когда-либо вручало приемным родителям государство, давали именно многодетным семьям! И до сих пор дают. То есть - одна рука поощряет, а другая карает», - замечает Диана Машкова, основатель Клуба «Азбука приемной семьи» фонда «Арифметика добра», многодетная приемная мама, комментируя предложение «больше трех не собираться» - ограничиться тремя приемными детьми.

Что касается психологического обследования, которое также предлагается сделать обязательным для приемных семей, то кто, задается вопросом Диана Машкова, это будет делать? «Компетентные психологи критикуют такую меру от и до. Здесь я полностью им доверяю! Хотя раньше по поводу "обследования" у меня были некоторые иллюзии из личного опыта: я была бы признательна в свое время компетентным психологам за обратную связь - рекомендательный документ по итогам собеседования, обучения в ШПР, консультаций психологов, выхода в семью, который рассказал бы мне о моих ресурсах, о сильных и слабых сторонах. Такой вариант я как раз считала "психологическим обследованием". Но для такой работы квалифицированных кадров в стране нет. И явно в законопроекте речь о чем-то другом. Снова карательном. А не вспомогательном».

«Я считаю, что такое тестирование не выявит рисков жестокого обращения в приемной семье, - замечает, в свою очередь, Ирина Гарбузенко, психолог фонда «Измени одну жизнь», многодетная приемная мама. - Во-первых, тесты эти старые. Во-вторых, любой психопат обойдет их. И наоборот, дети, травмированные системой, могут реагировать на тестирование по-разному: могут жаловаться, придумывать что-то, а могут, наоборот, замкнуться и ничего не отвечать, скрывать что-то, потому что любят своих приемных родителей. И к тому же фактически получается, что психологи , тестируя семьи, будут работать с напуганными родителями. Скорее всего, эти тесты не помогут правильно подобрать родителей под конкретного ребенка».

Зато в законопроекте явно не хватает того, о чем приемные семьи просят уже давно! Это, например, подготовка специалистов семейного устройства – ведь фактически опытные приемные родители сегодня действительно гораздо осведомленнее в теме сиротства, чем профильные структуры. Специалистов опек системно никто нигде никогда не обучал. И очень важно создать профессиональные службы сопровождения, в которых должны работать, опять же, высококвалифицированные кадры. И еще - ту работу, которая должна лежать на плечах сотрудников органов опеки, курирующих семьи, пока во многих случаях взяли на себя НКО.

«Кто те специалисты, которые, как предполагается в законопроекте, будут тестировать приемных родителей? Ведь у них самих даже нет опыта приемного родительства. По-быстрому обучить кого-то можно, но станут ли они специалистами?» - замечает Ирина Гарбузенко. Эксперт считает, что чинить устаревший автомобиль нет смысла – надо менять подходы. «Нужен сотрудник, который бы вел ребенка, попавшего в систему. Есть ребенок в детском доме, которого надо устроить в семью, и  есть тот, кто его устроит в семью. И этот же специалист должен отвечать за ребенка, следить, чтобы в приемной семье было все хорошо, чтобы с кровными близкими, если они, например, опасны для ребенка, общения не было, брать на себя общение со школьными соцпедагогами и т.д.. Этот куратор должен привлекать  в свою команду  и медиков и психологов и психиатров, собирать всю историю ребенка в кровной семье, детском доме,прошлой приемной семье. А у нас пока приемные родители сами везде отдуваются и бьются с проблемами, потом у них начинается выгорание, им кажется, что ребенок развалил семью и испортил им жизнь. Приемные родители – это уже конечный этап, начинать надо с ребенка и его нужд. Подбирать семью под конкретного ребенка и оказывать помощь, а не тестировать невинных на детекторе лжи».

В итоге петицию против законопроекта, созданную приемными родителями, подписало уже более 80 тысяч человек. «За последние годы выявляется порядка 55-65 тысяч детей-сирот ежегодно. Существенно больше половины из них уходят в многодетные семьи. Именно многодетные семьи охотнее принимают детей с инвалидностью или подростков - самые сложные категории детей для усыновления и к сожалению, самые массовые.  Более 80% детей в федеральном банке данных старше 10 лет или имеют особенности развития, - говорится в петиции. - Если ограничить общее количество в семье детей тремя, ввести тотальное (фактически, заградительное) тестирование при невозможности (в этом единогласно сходятся все специалисты-психологи) существования валидных тестов, придумать необходимость огромных жилищных норм, якобы нужных для воспитания приемных детей, то примерный прирост числа сирот в детских домах будет составлять не менее 30 тысяч человек в год».

Случившееся – диалог власти с приемными родителями – само по себе уже стало большим позитивным шагом. Удалось построить искренний диалог, состоявший из множества маленьких монологов. Высказались все заинтересованные стороны, и важно, что представители Министерства просвещения во главе с Татьяной Синюгиной, заместителем министра просвещения участвовали во встрече все 4 часа, до конца. «То, что диалог наш состоялся, - очень важно,  - считает Светлана Строганова, руководитель Клуба «Азбука приемной семьи» фонда «Арифметика добра», многодетная приемная мама. – Татьяна Синюгина публично пообещала, что законопроект не будет внесен 1 сентября на рассмотрение – и это так. Считаю, что это главное достижение,  есть время довести законопроект до ума с пожеланиями всех экспертов. Важно, что было много выступающих «из народа», многие приемные родители смогли высказаться, и НКО тоже,  - в обсуждении участвовали те, кто обычно на разных подобных совещаниях не присутствует.  Было много реальных предложений, а не только критики. Люди делились позитивным опытом и готовы его транслировать и тиражировать. Хотелось бы, чтобы этот хороший конструктив дошел до Минпросвещения».

На встрече в Общественной палате РФ от представителя СК РФ, как отмечает Светлана Строганова, прозвучали не совсем справедливые данные: «Была попытка  представить ситуацию так, что преступлений в приемных семьях совершается больше, чем в кровных, но это не так. Думаю, мы будем делать официальный запрос в МВД, чтобы нам дали точные ответы по цифрам. Это важно: информация транслируется в общество, а общество делает выводы – получается, из неточных цифр. В статистике надо навести порядок. Мы, приемные семьи, всегда как в аквариуме, наша жизнь на виду, нас проверяют, контролируют и так далее. Тогда как процентов 70 насилия и других правонарушений в кровных семьях не фиксируется. Это латентная преступность».

По итогам встречи все предложения были собраны в резолюции. А после встречи в Общественной палате РФ случилось еще одно важное событие. Глава Минобрнауки Ольга Васильева также пригласила к себе ряд представителей НКО, работающих в сфере социального сиротства, и еще раз обсудила ситуацию с ними. И пообещала, что работа с законопроектом будет вестись, ведомство открыто к сотрудничеству, и средства на обеспечение  сопровождения приемных семей будут найдены.

«Радует невероятная включенность общества в проблему, - замечает Светлана Строганова. – Ведь в проблему включились не только приемные родители. А мы, приемные родители, защищаем не себя - наши дети уже в доме, в семье. Мы защищаем тех детей, которые еще в детских домах! И они могут не попасть в семьи из-за неправильных законов. Огромное количество людей подключилось, спасибо им за поддержку и понимание важности этой проблемы».  И эта массовая активность, громко высказанное обществом единое мнение, созданная петиция, полагают эксперты сферы приемного родительства и социального сиротства, послужили тому, что власть пошла навстречу.

«Если все наши предложения будут услышаны, и закон примут в правильном виде, это станет прекрасным кейсом того, как общество и власть могут взаимодействовать. Общество может быть услышанным! Это важный вывод. И если хотя бы часть предложений, высказанных на встрече, будут приняты, то ситуация в приемном родительстве и сфере социального сиротства коренным образом изменится», - убеждена Светлана Строганова.

Однако, к сожалению, уже сейчас есть случаи, когда органы опеки «исполняют закон», которого не существует,  бегут впереди паровоза. «Мы все помним прошлогоднюю ситуацию, когда в Минобразования Московской области приемным родителям сообщили, что, мол, отныне приемным детям нельзя называть своих опекунов мамами и папами,  а только по имени-отчеству. Хотя таких требований закона нет. А еще приемных родителей стали заставлять публиковать в соцсетях счастливые фотографии приемных детей – в качестве неких отчетов, - говорит Светлана Строганова. – И когда субъекты получили этот спорный законопроект, то тоже тут же взяли под козырек.  В одном случае приемной семье сказали, что у них уже больше 3 детей, и четвертого ребенка им не дадут. Второй случай – в одном детском доме долго искали родителей трем детям, нашли хорошую опытную ресурсную семью, у которых своих 6 детей, часть из них уже выросла, но в результате в последний момент опека отказала семье в принятии сиблингов.  Сейчас кандидаты продолжаются общаться с опеками, предоставляют им свидетельства о том, что нового закона нет, и требований подобных нет! Переговоры пока идут.  Я очень надеюсь, что опека отступится».

Психологическое тестирование-собеседование тоже практикуется, и оно тоже явно подгоняется под черновик законопроекта – который законом не является. Под такое тестирование, например, сейчас попала семья психолога Ирины Гарбузенко, а ведь это опытный эксперт, Ирина сама уже давно является ресурсным приемным родителем, преподает в ШПР (Школе приемных родителей).  «У нас 7 приемных детей, 4 уже взрослые, 3 несовершеннолетних. Такое собеседование проводят в Москве и области с прошлого года. Готовиться к будущему закону начали заранее. Нас решили тестировать в связи с тем, что мы хотели взять в семью еще одного ребенка».

Сообщество приемных родителей убеждено, что в ситуации с перегибами на местах должно вмешаться Минпросвещения. Было бы правильно, если ведомство обратилось к сотрудникам органов опеки, местным структурам с четким и однозначным посланием: о том, что никаких ограничений кроме существующего требования о том, чтобы в семье было не более 8 приемных детей, пока нет,  и ничего не меняется, ни о каком введении обязательного тестирования речи тоже не идет. Ведь, в конце концов, Московская область – не отдельное государство, и там не может быть «своих законов». «Самодурство на местах нужно прекратить. Я думаю, ведомству будет правильно выступить с таким посылом.  Иначе получится, что мы слышим правильные слова, а опеки на местах все равно делают, что хотят. Кстати, мы еще не знаем обо всех случаях подобных нарушений, ведь кандидаты боятся выступать открыто против опек, боятся защищать свои права. Хотя встреча в Общественной палате показала, что это неправильно – бояться. Нас могут услышать! Надо говорить, не надо бояться! И мы очень ждем от Минпросвещения практических шагов, хочется убедиться, что власти готовы сотрудничать по-настоящему».