Это сейчас у меня одно большое антитело. А ведь когда-то я даже играл в хоккей. И не только в настольный.

Однажды приятель пригласил меня в святая святых — поиграть с одной закрытой тусовкой, куда входили спортивные журналисты, наши бывшие нхловцы и почему-то братья Кристовские.

Эта тусовка не любила чужаков, и ещё в раздевалке перед игрой при живом мне они начали моему приятелю высказывать, кого это он приволок, а приятель меня пылко защищал. Когда мы шли на лёд разминаться, он шепнул, мол, не подведи, дружище, мол, чтоб я за тебя не краснел.

И так стало мне приятеля жалко, плюс очень хотелось произвести впечатление на братьев Кристовских (особенно на того, который красивый и поёт), что я решил не откладывать свой триумф в долгий ящик и очаровать всех этих ледяных снобов одним махом.

Как-то в старой советской документалке я увидел, как наш прославленный хоккеист Мальцев во время игры следит за матчем не со скамейки запасных, а лёжа на бортике и опираясь на клюшку. В его позе была неподражаемая элегантность мастера. Я не сомневался, что этого трюка мне хватит с головой.

Тусовка как раз в полном составе разминалась на площадке. Зрители были готовы. Я запрыгнул на бортик.

Не знаю, возможно, я недостаточно хорошо изучил биографию прославленного хоккеиста Мальцева, и до хоккея он занимался в цирковом училище. Но только, едва запрыгнув на бортик, я тут же с него упал. Обратно на скамейку запасных.

Я не оставлял попыток, трус, хоккей — мы все в курсе. Я ползал по бортику, висел на бортике, подтягивался на бортике, я делал с бортиком немыслимые вещи, но мне ни разу не удалось на нем прилечь.

В какой-то момент я понял, что не слышу характерного чирканья коньков по льду. Я поднял глаза. 

— Ты кого нам сюда притащил? — крикнул кто-то моему приятелю, — он же даже через бортик перелезть не может.

Конечно, это был один из братьев Кристовских. Конечно, тот, который красивый и поёт.