Прохожий, ты идешь но, ляжешь так, как я!//Присядь и отдохни – на камне у меня.//Сорви былиночку и вспомни о судьбе//Я дома!... ты в гостях – подумай о себе!//(эпитафия И.А. Пуколову, Лазаревский некрополь)//

При поиске жилья в Нью-Йорке я быстро отказался от дорогого Манхэттена и снял маленькую, недорогую, по местным меркам, комнату в Бруклине. Как мне казалось, я выбрал место рядом с парком, ведь зеленый участок под названием Greenwood Heights, мог быть только парком или даже лесом. Невысокие холмы со стриженной травой, качающиеся по ветру деревья, влажные запахи воды, перестуки дятлов – такую картину рисовало воображение. Я представлял как буду бегать по дорожкам парка, вдыхая полной грудью свежесть леса, а солнце будет весело мчаться по горизонту, сверкая через кроны гигантских североамериканских деревьев.

Холодным зябким мартом две тысячи семнадцатого я приземлился в аэропорту Кеннеди, переночевал в новом жилье и с утра отправился на пробежку в Greenwood Heights. Мои ожидания оправдались, но бегать там я не стал – холмы, еще черные с зимы, были заставлены надгробными плитами, скульптурами безутешных вдов и мрачными серыми склепами. Greenwood Heights оказалось названием местности, а зеленый парк – старинным американским кладбищем Грин-Вуд. Что ни говори, при переезде в незнакомую местность всего не предусмотреть – на карте Airbnb не было ни слова про кладбище. Впрочем, все это уже не важно, случайное соседство с кладбищем подарило мне одну удивительную историю.

Прошло несколько месяцев, район Кенсингтон, где я поселился, мне понравился: двухэтажные дома из красного кирпича, баскетбольные площадки за сеткой, длинные школьные автобусы, сосредоточенный мексиканец Альфредо в закусочной на углу. Бегая на пробежки в соседний Проспект парк, я наблюдал, как снег за чугунной оградой Грин-Вуда уходит в землю, черные ветви деревьев обрастают зеленью и скрывают застывшие скульптуры. Любопытство тянуло осмотреть американское кладбище, поэтому одним летним днем я оказался перед табличкой «Green-Wood. Established 1838».

Грин-Вуд – национальный исторический памятник. Сложно представить, но в середине 19 века бруклинский Грин-Вуд в штатах – второе по популярности место после Ниагарского водопада, полмиллиона людей раз в году предпочитают прочим радостям гуляния по кладбищу, идиллический, натуралистический ландшафт Грин-Вуда вдохновляет архитекторов Олмстеда и Вокса создать Центральный парк в современном виде.

Уже в 1866 году корреспондент Нью-Йорк Таймс писал: «Мечта нью-йоркца жить на Пятой авеню, гулять в Центральном парке и упокоится рядом с отцами в Грин-Вуде». Многие известные люди Нью-Йорка избрали своим «rest place» Грин-Вуд, в самом начале работник кладбища вручил мне бесплатную карту, по которой я нашел холм с могилой Морзе, склеп фортепианного мастера Стейнвея, надгробную плиту композитора Леонарда Бернстайна.

Я довольно долго ходил по кладбищу, легкий ветерок уже разогнал тучи, на небе засветило солнце, стало теплее. Я видел двухметровую скульптуру медведя над фамилией Beard, видел скульптуру плачущей девушки, якобы убитой толпой по дороге на свою свадьбу, видел одинокую плиту, засыпанную желтыми листьями от одинокого деревца, видел гигантского живого орла, сидевшего на голове ангела, словно страж великой тайны.

В старой части Грин-Вуда, времен первых граждан страны, внимание мое привлекло одно фамильное захоронение – одинаковые надгробные камни, ровные ряды, тяжелая тумба в центре, доходящая до абсолюта симметрия, никакой вычурности, просто и элегантно. В людях, упокоенных тут, чувствовался определенный подход к делам. И еще их было много, большая крепкая семья. Их фамилия была Harriman.

Увиденное так заинтересовало меня, что, вернувшись домой, я набрал в Гугле «Harriman family». Любопытство вознаградилось, на старинном кладбище Грин-Вуд возлежали первые поколения впоследствии одной из богатейших семей Америки, финансовой империи Гарриманов. Углубившись на долгие часы в англоязычные источники, я попытался воссоздать их историю.

Началась она с некоего Уильяма Гарримана, в далеком 1795 году, крепко держа за руку пятилетнего сына Орландо, он штурмует трансатлантический корабль и перебирается из старой почтенной Англии в молодой дерзкий Нью-Йорк. Соединенные Штаты Америки празднуют девятнадцать лет, рисковые люди со всего мира отправляются через океан искать удачу. Кто был Уильям – неизвестно, может преступником, может святым, но точно – человеком сильным и смелым.

У его сына Орландо (1790-1867) пятеро детей, но глава семьи, думается, долгое время сам Уильям, он помогает Орландо и внукам встать на ноги. Как он не относится к Англии, он невольно привносит ее чинные традиции в свой новый дом, мужчины и женщины этой семьи прилично одеты, имеют хорошие манеры и обязательно молятся перед трапезой. Уильям наставляет сына и внуков быть точными во всём и помогать друг другу, соблюдение этих двух принципов впоследствии станет формулой успеха Гарриманов. Уильяма на Грин-Вуде нет, думаю он умер раньше и похоронен на одном из сельских кладбищ Лонг-Айленда, идея же создать фамильное место на Грин-Вуде принадлежит Орландо, хорошему сыну своего отца.

Следующие герои истории – дети Орландо Гарримана – Орландо младший и Оливье. Начну с Орландо младшего (1813-1881) – первого Гарримана, родившегося в Соединенных штатах, его могила видна позади надгробных камней родителей. «Орландо младший был коренастым, словно английский бульдог, – описывает биограф его внешность, – раннее облысение увеличило его и без того сильную челюсть и тяжелые брови. Корнелия же, его жена, была хрупкой чопорной женщиной с плотно сжатыми губами и вечно суровым, несчастным и неодобрительным выражением лица».

Казалось бы, Орландо младший и должен стать Фрэнком Каупервудом из романа Теодора Драйзера, но внук Уильяма избирает судьбу священника. Позже в источниках с обязательной приставкой «Rev». (Преподобный), он становится дьяконом в протестантской церкви Нью-Йорка, но авантюрная жилка, очевидно присутствующая в нем, как и во всех Гарриманах, отправляет его в 1850-м году на запад – строить церковь в Сакраменто, в Калифорнии найдено золото, лихие люди убивают за металл – самое время им думать о душе.

Трансконтинентальной железной дороги еще нет, семья с большим трудом добирается на корабле. Однако в Сакраменто Орландо младший разоряется и только через год, растоптанный судьбой и нищий, возвращается. Преподобный Орландо с тех пор живет смиренной жизнью, он – обычный пастор в протестантской церкви, впрочем, опыт неудачи он использует во благо. Мы еще вернемся к Преподобному Орландо.

Во времена калифорнийской истории его младшему брату Оливье Гарриману (1829-1904) около двадцати, он работает мелким клерком, но мечтает о большом успехе. Через пару десятилетий он добивается своего, компания Оливье Harriman & Co – крупнейшая в Нью-Йорке по производству текстиля, мелкие лавки со всего Манхэттена выстраиваются к нему в очередь, он авторитет на Уолл-стрит и член Совета директоров Банка Америки.

Судя по фотографии тех лет, Оливье человек умный, располагающий и веселый, даже глядя в объектив и зная о важности действа, он не смог сохранить серьезное лицо и фыркнул в пышные усы. Оливье умер в 1904 году с состоянием в 20 миллионов долларов.

Дети его (правнуки переселенца Уильяма) уже учатся в Принстоне, члены престижных клубов, финансисты, филантропы, они дорого одеваются, часто мелькают в светской хронике и находят супругов в высшем обществе. Так, Анна Гарриман Вандербилт (1861-1940), дочь Оливье, кроме того, что выходит замуж только за людей выдающихся, станет известна строительством госпиталя для больных туберкулезом и сбором средств для жертв Первой мировой войны, за заслуги ее наградят высшей наградой Франции – Орденом Почетного легиона. Оливье Гарриман младший (1862-1940) оканчивает Принстон, служит в Национальной гвардии Нью-Йорка, в 1888 года становится партнером в Harriman & Co – компании его отца. Оливье младший – известный инвестиционный банкир и биржевой маклер.

Джефферсон Борден Гарриман (1864-1914), еще один сын Оливье, проторенным путем идет в Принстон, позже становится партнером в семейном деле, а в 1906 году вместе с другими Гарриманами создает «Day and Night Bank» – первый в мире круглосуточный банк. В 1933 году, во времена Великой американской депрессии, банк банкротится, его президент, очередной член огромной семьи – Джозеф Райт Гарриман осуждается федеральным жюри за незаконное присвоение банковских средств и 25 месяцев проводит в тюрьме. Особняком среди детей Оливье – Герберт Мелвилл Гарриман (1873-1933). Окончив Принстон, он работает простым клерком на железной дороге, мечтая самому добиться успеха, но через пару месяцев возвращается в Нью-Йорк заниматься обычным для Гарриманов делом – финансами. Однако ему привычнее спорт, он чемпион любительской лиги Соединенных штатов по гольфу и заядлый игрок в теннис. Герберт становится владельцем Ньюпортского казино – спортивного комплекса, где шли первые открытые чемпионаты США по теннису.

Но вернемся на поколение назад, в биографии Оливье Гарримана есть интересная приписка: «Он был братом Преподобного Орландо Гарримана младшего – отца Эдварда Генри Гарримана», что наталкивает на вопрос – кто был Эдвард Генри Гарриман, раз долларовому миллионеру Оливье престижно считаться его дядей, а за успехами детей Оливье видна тень этого всемогущего человека? Что это за человек, чей бюст изготавливал сам Огюст Роден? Who is Mr. Edward H. Harriman?

Неизвестно, прав ли социолог Вебер в значении протестантской трудовой этики, права ли статистика, причислявшая большинство богатых того времени к протестантам или определяющая причина в другом, но Преподобный Орландо младший, пастор именно этой конфессии, воспитал человека, доказавшего, что труд при должном расчете, упорстве и риске всенепременно вознаграждается. Эдвард Генри Гарриман известен как Американский железнодорожный король.

Знаменитый правнук переселенца Уильяма, Эдвард Генри Гарриман родился в 1848 году в Хемпстеде, маленькой деревне на Лонг Айленде, похоже родовом гнезде Гарриманов в те годы. В двухлетнем возрасте отец берет его в Сакраменто, для домоседов – неразумная опасность, для маленького Эдварда – широта кругозора и легкость на подъем. В Сакраменто он живет среди охотников за удачей, для снобов – общество грубое и преступное, для маленького Эдварда – прививка от обыденности, отныне его герои – золотоискатели: люди увлеченные, авантюрные, решительные.

В Сакраменто судьба испытывает проповеди Преподобного Орландо на прочность – семья разорена, мечты разрушены. Отец Эдварда держит удар, они с женой Корнелией берутся за любую работу, как могут помогают родные из Нью-Йорка. Маленький Эдвард всё видит, всё чувствует, всё запоминает. «Соблюдать принципы при любом шторме и помогать друг другу – свойство нашей семьи!» - говорит отец непонятные слова, но живой пример для ребенка лучше всяких слов, он хорошо усваивает правила.

Возвратившись, семья живет бедно, Эдвард зимой учится, летом подрабатывает на шахте. В 14 он бросает школу и выполняет мелкие поручения на Уолл-стрит, ему всего 22, когда дядя, Оливье Гарриман, сам только штурмующий олимп успеха, помогает целеустремленному племяннику стать членом Нью-Йоркской фондовой биржи. В 31 год Эдвард уже покупает разрушенную железную дорогу в Онтарио, отлаживает ее и выгодно продает, а в 50 – Эдвард Генри Гарриман президент Union Pacific, железнодорожный магнат, один из самых богатых и влиятельных людей страны.

В 1899 году Эдварду 52 года, врачи говорят ему об истощении, настаивают на отдыхе. Но обычный отпуск не в его правилах – Гарриман своенравно решает отдыхать на Аляске, спонсирует экспедицию, садится на корабль и отправляется в опасное путешествие. Вместе с ним семья, ботаники, зоологи, орнитологи, геологи, фотографы, писатели, больше ста человек, они исследуют побережье, охотятся на кадьякского медведя. Похоже, он был человеком весьма прагматичным и не желал тратить на пустое ни секунды своей жизни. Экспедиция оставляет весомое научное наследие, Эдвард чувствует себя отдохнувшим и возвращается править железными дорогами Америки.

Современники считают истиной целью Гарримана на Аляске – строить железную дорогу вокруг всего мира, вполне может быть, считалось для него нет ничего невозможно, но у Эдварда, как я думаю, была и еще одна цель, он мечтал показать своему сыну, восьмилетнему Авереллу, мир, как прежде отец, Преподобный Орландо показал мир ему самому. Думаю, в таких путешествиях Эдвард, по опыту своего детства и достигнутым впоследствии успехам, видел необходимый элемент воспитания (и, как мы позже узнаем, не зря).

Ко времени смерти в 1909 году под контролем Эдварда пять железных дорог, тихоокеанская почтовая пароходная компания, крупнейшая, наряду с American express, компания по экспресс-доставке грузов Wells Fargo, а его состояние оценивается в 200 миллионов долларов. Один из участников его экспедиции на Аляску, ученый и писатель Джон Мьюр в панегирике сказал об Эдварде Генри Гарримане: «почти во всех отношениях человек, заслуживающий восхищения».

Казалось бы, занимательную книгу Гарриманов со смертью Американского железнодорожного короля можно откладывать на полку, разве может кто прыгнуть выше? Но есть в этой истории еще человек, минимум, равный таланту Эдварда, а в масштабе дел превзошедший, это его сын – Аверелл Гарриман. Тот самый, которого Эдвард брал с собой в экспедицию на Аляску. Если представить, что усилия каждого поколения этой семьи сродни работе золотоискателя, а золотоносная жила – качества личности очередного Гарримана, то Эдвард – самородок, а Аверелл – идеальной формы выплавка, в нем и свойства отца, и престижная школа Гротон, и Йельский университет. Он – обладатель совершенных манер. Он – владелец огромного состояния. Он – смелый человек и не боится рисковать. Аверелл идёт в большую политику и достигает невероятных высот.

Биография Уильяма Аверелла Гарримана (1891-1986) хорошо знакома советским историкам – он был послом в СССР с 1943 по 1946 годы. Но еще Аверелл Гарриман – министр торговли (1946-1948), мэр Нью-Йорка (1955-1959), а в 1952 и 1956 годах – кандидат от демократов в Президенты Соединенных Штатов Америки.

К таким достижениям можно не давать пояснений, ясно, что Аверелл был незаурядной личностью, да и литературы о нем томов больше, чем от экспедиции его отца на Аляску, поэтому вернемся в начало этой истории.

Мог ли мечтать Уильям Гарриман, ступив на пристань Нью-Йорка в 1795 году, что его праправнук будет мэром того самого Нью-Йорка и кандидатом в Президенты той самой страны, в которой Уильям решил попытать счастья? Сейчас узнать невозможно, но хочется написать – Уильям Гарриман мечтал об этом, так будет красивее.

Похоже в правилах переселенца Уильяма была сила, а силой новой страны – правила, раз Гарриманы смогли совершить такой прыжок из низов в высшее общество. Современники любят говорить – сейчас всё занято, а в те времена золото чуть ли не лежало на виду, возьми-бери, но лично я в это не верю, во все времена успех нужно заслужить. Гарриманам понадобились долгие годы труда, попыток и неудач для того, чтобы превратить свои усилия в результат, а потом его не разбазарить и создать империю. Они также, как и мы не знали будущего, они также раздумывали какое решение принять, они также сталкивались с препятствиями – ничего с тех пор не изменилось.

Эдварда и Аверелла уже на Грин-Вуде нет, как нет могилы Оливье, Анны, Оливье младшего, Джефферсона Бордена и Герберта Мелвила – они нашли покой в других местах. И все же начало успеха этой семьи – среди тех первых Гарриманов, чьи надгробные камни до сих пор стоят ровно и вместе на старинном бруклинском кладбище Грин-Вуд.