Что мы читаем

   Для меня странно разделение чтения на «летнее» и «зимнее», равно как и на утреннее и вечернее, на чтение спьяну и с похмелья, на чтение при насморке и во время приступа радикулита, на чтение пляжное и подзаборное, на чтение... ну, вы поняли. Мне как-то всегда удается включиться в книжку, спрятаться в ее мир вне зависимости от того, что там за окном: снег, иль ветер, иль звезд ночной полет. Всегда удивлялся членению литературы на «пляжную» (или «дачную») и «кабинетную», но исключения из стройной концепции, конечно, случаются. Например, как человек панически боящийся летать самолетом, я в чрево железной птицы беру что-нибудь глупое и увлекательное — хотя лучшим нейтрализатором турбулентности все равно служит изрядная порция алкоголя и дурацкое кино на ноутбуке. И еще я очень люблю читать, руководствуясь географическим критерием: то есть чтобы действие в книжке происходило там, где я в данный момент нахожусь. Правда, подгадать получается не всегда, а специально колесить по миру с запасом территориально ориентированной литературы — на такую роскошь я еще не заработал. Однако постфактум могу присоветовать: если поедете во Францию (и особенно в Прованс, да хоть и на Лазурку), возьмите с собой Питера Мейла — все равно какого: гастроантропологического (навроде «Прованс от А до Z» или «Путешествие с вилкой и штопором») или легкомысленно-приключенческого (типа «Хороший год»). А если в Венецию соберетесь — запасайтесь детективами Донны Леон про тамошнего комиссара Брунетти. Главное — не впечатляться чрезмерно, а то в каждом гондольере будет мерещиться кровавый маньяк. Любителям олинклюзивного Египта я бы посоветовал Нагиба Махфуза (нобелевского, между прочим, лауреата), да не посоветую. Почему-то мне кажется, что соотечественники, тупо греющие свои пивные животы на хургадах, все равно будут читать нечто совсем незатейливое. Или вовсе не будут читать — за пиво-то уплочено, так нечего на книжки время тратить.

А если отвязаться от географии (и от пузатых компатриотов), то вот что хорошо бы прочесть:

«Фантики» Александра Гениса. Щедрый Генис очень душевно, ни в коей мере не скучно, с удовольствием делится своими ощущениями от давно знакомых «шедевров русской живописи» — картин, которые в нашем заскорузлом сознании обаналились и, как бедные лесные мишки, превратились в «фантики». А если взглянуть на них внимательными глазами автора — эх, сколько там всего, в картинах этих!

 

 

«Метель» Владимира Сорокина. Даже собираясь в теплые края, где ничего не метет. Это, скажу я вам, одна из лучших его книг. На мой вкус, конечно. Зачастую мой вкус не очень соотносится с «фирменными» физиологическими, стилистическими и уж тем более памфлетно-политическими особенностями его прозы, а тут чистая, красивая книжка, написанная на сильном русском языке, — прямо хоть детям на ночь читай! Да и сюжет в лучших традициях русской классики: уездный доктор с багажом вакцины (и хрестоматийных интеллигентских комплексов) едет сквозь метель... на пятидесяти карликовых лошадках.

Сэм Сэвидж «Фирмин. Из жизни городских низов». Нежный и грустный гротеск на тему литературы, писательского дела, одиночества — и все это от лица крысы. Начитанной и несчастной. Да-да, я тоже было по прочтении подобной аннотации подумал: ерунда какая-то, а как принялся читать — изрядное удовольствие получил, как эмоциональное, так и эстетическое. Крысы — они же только в жизни противные (и то если не ручные), а в литературе попадаются прямо-таки настоящие трагические интеллектуалы.

И стоит, стоит читать свежеиспеченного лауреата «Нацбеста» Эдуарда Кочергина «Крещенные крестами». Не уверен, что тем, кто дифференцирует чтиво на летнее и нелетнее, будет приятно узнать, лежа в шезлонге с лонгдринком, какова была жизнь малолетнего узника учреждения для детей «врагов народа», а потом — беспризорника. Но хотя бы потом-то, после безоблачного отпуска, обязательно прочтите.

И не стоит, не стоит читать нового Гришковца. Даже если вы собираетесь летом в США. Книжка под названием «А.....а» — про Америку, где автор не был. Зато по привычке щедро поделился с читателем полуинтеллигентскими-полуобывательскими задушевно-занудными трюизмами на тему «Что я про эту Америку думаю». Вам оно надо? Лучше поезжайте туда да сами и посмотрите, не перевелись ли джинсы с жвачкой в земле заокеанской.

А в моих летних (но не привязанных к погоде и географии) планах вот еще что:

Борис Шергин «Праведное солнце». Дневники с конца 30-х по конец 60-х. Шергин — писатель с удивительнейшим лексиконом и невероятно живой интонацией. У него совершенно отдельный язык: северный, архангелогородский — причем сейчас, поди, уже и на этом самом Севере так не разговаривают. А Шергин жил в Москве с 20-х годов, но всю жизнь писал про родные поморские земли и про тамошних людей. Мельком глянул я в книжку: проверить, отличен ли стиль личных записей от литературного, — нет, все красоты на месте! Что подтверждает безусловную самородность и искренность Шергина и утверждает меня в желании эту книжку прочесть. А тем, кто Шергина вообще не знает, мой искренний и настоятельный совет: берите любую его книжку (вплоть до детских сказок) и читайте, и наслаждайтесь! Он уникальный.

Оуэн Мэтьюс «Антисоветский роман» — и вовсе даже не по причине одноклубности, а по причине необычности судьбы его семьи (а именно английского отца и русской матери, дочери расстрелянного советского начальника).

И поскольку ничего нового-свежего-любопытного я на своем книжном горизонте узреть не могу, то буду читать-перечитывать старое-проверенное-надежное:

Автобиотрилогию Виктора Шкловского: «Сентиментальное путешествие», «Zoo» и «Третья фабрика». Четверть века как не перечитывал, а надо бы освежить. Может, и еще что-нибудь шкловское за этим потянется...

Нечитанного прежде (за исключением «Арбат, режимная улица») Бориса Ямпольского купил толстый букинистический том. Питаю слабость к качественной, душевной советской литературе... Определение «советская» в этом контексте означает всего лишь временной отрезок, а не политическую принадлежность. Борюсь таким образом с эмоциональным авитаминозом: в современной прозе остро ощутим дефицит витаминов D (душевности), I (искренности) и P (простоты), зато ароматизаторов, идентичных натуральным — что летом, что зимой — хоть отбавляй! Да только кто ж отбавит...

    

   Вот мой летний список:

Питер Хёг «Тишина»,

Слава Сэ «Сантехник, его кот, жена и другие подробности»,

Дипак Чопра «Тело и ум, неподвластные времени»,

Лилианна Лунгина «Подстрочник»,

Виктор Пелевин «Священная книга Оборотня»,

Франсуаза Саган «Ангел-хранитель».   

   В отпуске очень хорошо читать стихи твоих любимых поэтов. Я на отдыхе тоньше воспринимаю поэзию — мозги работают немного по-другому, они более расположены к лирике. Отдыхая за границей, я предпочитаю читать автора страны, в которой нахожусь. Я стараюсь отдыхать целенаправленно, хоть немножечко совмещая отдых с познавательным процессом, и такое чтение мне всегда очень интересно.

А вообще мне кажется, что нормальный человек должен читать все время. Просто если у него отпуск и много свободного времени, то, естественно, литературы можно с собой захватить побольше. В прошлом году, когда мы с Гариком ходили на яхте, я взял с собой две книги и обе прочитал с большим удовольствием. Одна из них — это последний на тот момент роман Бориса Акунина «Сокол и ласточка», он связан с морем, и это замечательная книга для всех любителей морских путешествий. Вторая — очень хороший сборник рассказов Захара Прилепина «Грех». Это было прошлым летом, а недавно мне Ольга Дыховичная дала почитать Эдуарда Лимонова, сборник рассказов под названием «Смрт». Он довольно жесткий, но читается очень интересно. Еще из того, что я прочитал относительно недавно, я бы порекомендовал мемуары Фритьофа Нансена — о том, как он дрейфовал на шхуне «Фрам» в Северном Ледовитом океане. Это такая двухтомная книга, она очень хорошо написана и читается на одном дыхании.   

   Я собираюсь этим летом вернуть самому себе кое-какие читательские долги. То есть нагнать некоторое отставание: оно у меня образовалось в чтении книг Corpus — издательства, в котором я сам раньше работал и которое мне до сих пор очень и очень небезразлично.

За последние несколько недель в Corpus вышло по меньшей мере две замечательные книжки, которые я так и не прочел, потому что отправился в «Вокруг света» раньше, чем была закончена работа с рукописями. Одна из них — это роман Оуэна Мэтьюса «Антисоветский роман»: история любви его родителей на фоне грандиозных событий послевоенной эпохи в СССР. А вторая книжка — роман Вильгельма Зона «Окончательная реальность».

Я в свое время прочел из последней книжки две главы, когда издательство решало, приниматься ли за работу с этим автором, и мне текст чрезвычайно понравился. Наконец-то дочитаю до конца. Это такое изощренное упражнение в популярном, почти расхожем теперь жанре «альтернативной истории». Но на самом деле нечто гораздо более серьезное: автор пытается разобраться в своих собственных предположениях о том, что бы случилось с Европой и Россией, если бы во время Второй мировой войны дело повернулось не так, как это было в реальности. Хотя что там, действительно, в реальности истинной, а что в «окончательной» — сам черт не разберет.

Теперь насчет того, чего я точно читать не стану.

 

Есть классы нашей книжной продукции, которые, я считаю, должны быть полностью исключены из нашей жизни, поскольку это самый настоящий трэш. В последнее время к этому слову стали относиться как-то спокойно, даже иногда с некоторым уважением. Но я все-таки хотел бы напомнить, что первоначальное значение его — «помойка». Так вот: я бы решительно отнес к этой помойке то обрыдлое, унылое и убогое, что называется «женским ироническим детективом». Не-воз-мож-но боль-ше! Невозможно видеть целые стеллажи в магазинах, уставленные этой дрянью.

Российская книжная промышленность наловчилась производить штабеля, горы этого дерьма, совершенно бессмысленной идиотской жвачки. А ведь совсем рядом — всего два шага в сторону — так много действительно интересного, так много действительно увлекательного, что позволять себе иметь дело с продукцией такого бессовестно низкого класса современному человеку просто стыдно. Это какое-то преступление перед самим собой и своим временем.

 

Я недавно сделался пользователем iPad и убедился, что это, конечно, штуковина очень удобная. Главным образом я на нем читаю рукописи: наловчился преобразовывать обычные вордовские файлы в нечто похожее на книги — это очень, очень удобно. Кроме того, я загнал туда целую коллекцию старой исторической литературы, мемуаров, биографий. Это все толстенные книжки, которые в противном случае я бы, наверное, просто не решился тащить с собой в поездки и в отпуск. Так что в последнее время я довольно много стал читать с помощью этой электрической читалки. Но вот те две книги, о которых говорил вначале, буду читать на бумаге, конечно. Потому что они совсем недавно вышли, а свежая книжка, только что испеченная — это ведь особенное удовольствие.   

   Одна книга очень поразила! The Boy With the Cuckoo-Clock Heart Матиаса Мальзьё (Mathias Malzieu). Также Her Lover (Belle du Seigneur) Альберта Коэна (Albert Cohen) — французская классика. The Boy From Baby House 10 Алана Филпса и Джона Лахутски (Alan Philps and John Lahutsky) — очень глубокий экскурс в жизнь детей с ограниченными возможностями, находящихся в детских домах в России. Для более легкого, развлекательного чтения — биография Пегги Гуггенхайм.