Фото: Сергей Мелихов
Фото: Сергей Мелихов

«Никто не может быть уверен в том, что он не сноб. Такая высокомерная уверенность сама по себе – уже снобизм». Вы согласны с утверждением Теккерея?

Я думаю, да. Каждый человек — сноб. С большим снобизмом я столкнулась в архитектурном институте. Мы очень по-снобски относились ко всем тем архитекторам, которые не заканчивали МАРХИ. А первый раз меня назвали снобом в детстве. Я как-то с непониманием относилась к детям, которые после школы никуда не ходили, а просто болтались во дворе. Тогда мне сказали: что ты так к ним пристаешь, ты что, сноб?

А вы чем занимались?

Училась в художественной школе и в музыкальной. Но с музыкальной у меня не пошло — я всегда стеснялась петь. Этот детский комплекс я пыталась преодолеть несколько раз, даже брала уроки оперного пения в Парижской консерватории. И там та же самая история. Потому что петь — это кричать, а я вот не могу кричать.

Вы и сейчас стесняетесь?

Наверное. Знаете, у меня диплом был — реконструкция района Остоженки. Для работы над дипломом мне дали отдельное помещение, и со мной захотели работать человек двадцать рабов, то есть младшекурсников, которые мне помогали. Получилось так эффектно, что для защиты диплома мне выделили не обычную аудиторию, а самую большую в архитектурном институте. И вот собралось огромное количество народу. И было ужасно, потому что я оцепенела. Потом ректор института сказал: такой яркий диплом и такая молчаливая защита.

Но вы сейчас не занимаетесь архитектурой, вы делаете мозаику. Почему?

Я с детства мечтала быть большим художником, мозаика как-то постепенно стала частью моей жизни. Я училась в школе в Равенне — это родина мозаики. Это было прекрасно. Ничего сложного, просто постоянно получаешь удовольствие от того, что делаешь.

Практически на каждой вашей работе обязательно есть самолет или звезда. За что вы их так любите?

Я очень много времени провела у дяди в военном гарнизоне. Он был инженером, собирал самолеты. Я хотела научить­ся читать быстрее всех в классе, и мне нужен был секундомер для тренировок, а секундомеры были только в кабинах пилота. Дядя меня туда запускал со словами: «Не нажимай, пожалуйста, красные кнопки, а то катапультируешься». И я проводила все время в самолетах. С тех пор самолеты для меня — это просто гармония формы, я могу часами на них смотреть, я ничего не могу с собой поделать. Многие любят собачек и кошечек или цветочки, а я – самолеты и звезды.

Ну, красный, видимо, ваш любимый цвет?

Красный цвет, да-да-да-да-да. Учительница в начальных классах придумала такую историю: если ты за классную работу и за домашнюю получаешь «пятерку», тебе в тетрадку она кладет красную бархатную звезду. Это просто такое замирание сердца, когда ее получаешь! Ой, я до сих пор помню это чувство. И когда значок октябрятский получали. На этой жуткой школьной форме такая красная брошь — красиво.

А что для вас качество жизни?

Я люблю, когда у меня очень много работы, когда у меня много денег – потому что мне хорошо платят за мою работу, — когда я могу в любой момент в любую точку мира сорваться: поехать к своим друзьям, когда захочу, куда захочу. Качество жизни — это свобода.

Вы жили в Китае долгое время, что вы там делали?

Меня на полтора года пригласили быть арт-директором по аксессуарам одной крупной фирмы. Китай — это огромное впечатление. Это огромная мировая мастерская. Если смотреть на мир, как на дом, в котором есть разные зоны: тут кухня, тут кабинет, то в Китае — мастерская. Придумывать надо в кабинете, например в Лондоне или Москве, а исполнять — в Китае. Мне жалко того времени, когда я пыталась что-то делать в Москве или в Париже. Хотя вот вышивать китайцы не умеют — вышивка у меня в Твери.

За что вы любите Париж, вы там тоже жили какое-то время?

В Париже я себя чувствую как в центре мира. Оттуда легко улететь куда угодно. А из Москвы выбраться практически невозможно.

Вам бывает тоскливо от того, что сейчас живете в России?

Нет. Но это потому, что, когда я прилетаю в Гонконг, мне говорят: «Ой, с возвращением!». Приезжаю в Париж: «Ну наконец-то ты вернулась». У меня огромное количество друзей везде остается, и это дает ощущение, что я живу не только в России.

А вы счастливый человек?

Я думаю, да. Я запрограммированно счастливый человек. Я была очень похожа на папу, и все вокруг говорили: «Ой, девочка, похожая на папу, будет счастливой». И так у меня это ощущение остается. Я вот сейчас всегда стараюсь знакомым девочкам говорить: «Ты счастливая, ты похожа на папу…» Надо это вбить в голову.

Вы знаете, что будете делать на пенсии?

Конечно! Жить на море. А может, не буду ограничивать себя, может, захочу свой остров. Я недавно была на островах Фиджи, и почему бы нет? Почему бы мне со временем не купить остров? Я прямо подумала так. Наверное, и куплю.

Вы можете назвать главные ценности в вашей системе координат?

Ну, наверное, влюбленность. Я перманентно влюблена. Я вообще очень люблю платоническую любовь. Я от нее даже больше, наверное, удовольствия получаю. Она у меня может быть параллельна с какой-то другой.

А сейчас вы влюблены?

Да, я и сейчас влюблена.