Вадим Рутковский: Страх «Божьего промысла» и «Сладкого пота»
В ГЦСИ проходит фестиваль «Видеоfocus» — панорама изысканного нонконформистского искусства, пугающего обитающих вокруг мещан даже на расстоянии
Роее Розена «On Two Women and a Man»
Роее Розена «I Was Called Kuney-Lemel»
Роее Розена «Confessions Coming Soon»
Таус Махачева «Штурм аула Салты 14 сентября 1847 года»
Хаим Сокол «Уроки киргизского»
Алина Гуткина «White Blue»
Роман Мокров «Божий промысел»
Олег Елагин «Неизвестный киномеханик»
Олег Елагин «Восемь найденных видеофрагментов»
Владимир Логутов «Про кино»
«Его вставший член покачивался вверх и вниз, как молящийся иудей». Так начинается «Сладкий пот», роман бельгийско-израильской художницы Жюстины Франк (1900-1943). Франк — героиня фильма «Две женщины и мужчина» (2005) израильского художника Роее Розена, три работы которого — в центре основного проекта фестиваля «Видеоfocus», выставки «Откровения», расположившейся в большом зале ГЦСИ до 28 июля. Розен — в определенном смысле эталонный представитель современного искусства: талантливый охальник, работающий в разных сферах, от живописи и инсталляций до цифрового кино, сатирик, провокатор и мистификатор. Жюстин Франк — подруга Батая, работавшая на территории порнографии, еврейка, боровшаяся с сионизмом, сюрреалистка и феминистка, выворачивавшая наизнанку и религиозный, и сексуальный дискурсы — чистой воды выдумка. Такая же, как и израильский искусствовед Иоанна Фюрер-Ха'сфари, первый переводчик «Сладкого пота» на иврит. Все работы Жюстины (привет маркизу де Саду) Франк (а это уже привет и Анне Франк, и еврейскому мистику XVIII века Якову Франку) — и феминистский порнороман «Сладкий пот», и пародирующий иврит графический алфавит, буквы которого состоят из гениталий и орудий пыток, и картины, и иллюстрации, и вообще все — создал сам Розен. Я познакомился с его творчеством на Венецианском фестивале 2010 года, когда Марко Мюллер включил убойный 30-минутный фильм Розена «Вон» в программу «Горизонты». Там одна суровая лесбиянка превращала в месиво задницу другой, а та кричала и выла голосом праворадикального министра иностранных дел. Ошивающиеся неподалеку от этого сеанса политического садо-мазо-экзорцизма мужчины — два сизых хмыря, один с аккордеоном — вдруг затягивали надрывную песню на слова Есенина «Так забудь же про свою тревогу, не грусти так шибко обо мне, не xоди так часто на дорогу в старомодном ветxом шушуне». Незабываемое зрелище! Представленное в Москве видео «Две женщины и мужчины», может, не столь вызывающе, но устроено гораздо сложнее. В выдуманную биографию революционерки от искусства Жюстины Франк вторгаются реальные интервью израильского министра культуры Зебулона Хаммера и арт-критика Йозефа Лапида — эти чиновники от искусства на чем свет стоит поносят выставку самого Розена «Жить и умереть как Ева Браун», мол, и память жертв Холокоста она оскорбляет, и чувства верующих. Причем Лапид выступает в совковой традиции «Я Пастернака не читал...», еще и слово в слово повторяя тех представителей «православной общественности», что топорами рубили экспозицию «Осторожно, религия!»: выставку не видел, но надо ее уничтожить, а все пространство Музея Израиля продезинфицировать. Розен сводит счеты со своими сиятельными хулителями так изобретательно и остроумно, что залюбуешься. Тут уместно сказать, что, несмотря на министерский гнев, никаких судебных разборок или погромов, учиненных правоверной иудейской общественностью, ни по поводу «Евы Браун», ни по поводу «Жюстины Франк» не последовало, и на «Видеофокусе» Розен присутствует в качестве международной звезды, а не гонимого маргинала.
Пятеро других участников «Откровений» — из России, один — из Азербайджана, инсталляция Али Гасанова «Репортаж с поля боя» также непохожа на инсталляцию Хаима Сокола «Уроки киргизского», как обрамленное классической рамой видео Таис Махачевой «Штурм аула Салты» (по мотивам батальных полотен Франца Рубо) на экзальтированную видеопоэзию Алины Гуткиной «White Blue». Но один из лучших российских кураторов Карина Караева собрала из подчас полярных работ очень стройную композицию, посвященную не только откровениям, но и откровенности высказываний, самоотверженности, риску, нонконформизму — не плакатному, но изящному, не бегущему от социальности и политики, но предпочитающему в первую очередь искусство.
Оно задевает обывателей болезненней буквальных манифестов. Моя любимая работа на выставке — шестиминутное видео Романа Мокрова «Божий промысел». Под сыгранное бредущим по электричке музыкантом танго Пьяццолы камера 27-летнего художника фикисрует проносящиеся за окном поезда подмосковные пейзажи. С последними уцелевшими в собянинских чистках ларьками, свалками, посиделками гастарбайтеров и застывшими в вечном ожидании на перронах неистребимыми советскими тетками с пакетами в руках. Только в знакомой до оскомины реальности легкий сбой: электричка проносится мимо странных станций «Красный Сартр», «Ницшево товарная», «Декартово», «Кентерберийское»; на асфальте мелом выведен тезис Фомы Аквинского «Недвижимый движетель», на стенах вместо обычных граффити — цитаты из Ницше; растворение в метафизике пригородных зон дополняется постмодернистской игрой. Правила ее вызвали гнев у дурно образованных москвичей, населяющих окрестности ГЦСИ. На афишу выставки «Откровения» был вынесен кадр из фильма Мокрова с фразой «Бог умер! Бог не воскреснет! И мы его убили!» — возмущенные граждане потребовали афишу снять. Скверный анекдот.
«Откровения» тем временем продолжило «Найденное», вторая часть «Видеофокуса», открытая в малом зале ГЦСИ с 5 по 11 июля, маленькая, но емкая ретроспектива работ, использующих уже существующие кадры как ready-made. Почти кураторская шутка Карины Караевой и Олега Елагина, легкая и эффектная реплика о (само)ценности кадров — будь то телеизображение или запиленная VHS. Самое забавное здесь — трехминутное видео Владимира Логутова «Про кино», где кадры порнофильма превращены в калейдоскоп, озвученный песней из мультика Федора Хитрука «Фильм, фильм, фильм». Жители Зоологической улицы могли бы возопить от возмущения, но до этого объекта они вряд ли доберутся — малый зал находится на третьем этаже ГЦСИ, чтобы попасть в него, надо оторвать задницу от домашнего кресла или дачной скамейки. А это для большинства наших соотечественников ого-го какой подвиг.
