Светлана Макарова: Искусство может и должно быть функциональным
Давайте начнем с простого: как изменился ваш крафт-фестиваль за 11 лет?
Первый Artflection прошел в 2014 году. Тогда в подвале антикафе наших друзей на Маяковской было всего шесть участников и дюжины четыре гостей. Сегодня это тысячи посетителей и 250 мастеров из разных стран (в свое время к нам приезжали профессиональные авторы из Италии, Таиланда, Латвии, Литвы и Эстонии). Но дело не в цифрах, а в пользе, которую мы приносим художникам, дизайнерам, ремесленникам и их почитателям. Мы находимся в активном диалоге как с создателями, так и с ценителями, вместе учимся рефлексии, исследуем закулисье искусства быта. И 250 участников — это показатель того, что нам удалось взрастить аудиторию, у которой есть потребность в авторских вещах, и создать спрос на предметы ручной работы всех этих двух с половиной сотен мастеров.
11 лет назад, когда начинался проект, все авторы были разрозненными, скромными и в массе своей невостребованными. Сегодня это большое профессиональное сообщество, где есть общее понимание, что бренд ремесленника — это не просто хобби, но и самовыражение, и самоидентификация, и современное искусство, и полноценный бизнес, ведь около 7% населения России сегодня зарабатывает именно на своем творчестве. За эти годы каждый автор и весь проект вместе прошел важный путь от «поделок» до профессионального искусства ручной работы.
Сегодня уже появились достойные участники рынка, профильные события по керамике и украшениям, крутые выставки декоративно-прикладного искусства, секции дизайна на выставках современного искусства. Но так было не всегда. Нарицательное «рукоделы» звучало уничижительно. Всегда была эта стена принципиального отделения любых утилитарных вещей от искусства, и вот с этими ветряными мельницами мы и боролись. Много лет мы работали над изменением имиджа профессии «мастер». Над возвращением звания искусства предметам быта или аксессуарам, будь то колье, кружка или лампа, которые человек использует каждый день. Это был наш крестовый поход, который увенчался успехом. Наша особенность в том, что мы по сути возродили направление «Искусства и ремесла», придуманное еще Джоном Рёскиным.
Можете чуть подробнее рассказать, что это за направление? Про его корни и сегодняшнюю инкарнацию?
Много лет что-то делали, и я периодически задавалась вопросом, а что же именно мы делаем? В чем суть и конечная цель того, что мы задумали? Чем мы лучше других? Или ничем не лучше? Может, пусть себе будет ярмарка и ярмарка, чем это плохо? Но пока я об этом думала, у меня внутри появилось понимание, что все наши тарелочки, вазочки, кружечки — это не «поделки», а искусство. Потом в какой-то момент я случайно наткнулась на труды Рёскина — 80 лет назад человек придумал и возглавил направление «Искусства и ремесел», то что по-английски называется Arts & Crafts. Собственно, он постулировал как раз идею о том, что прикладные вещи — это тоже искусство.
Важно то, что движение было основано художниками, а не не кураторами, сотрудниками галерей или владельцами аукционов. Это важный момент, потому что в целом, на мой среднепрофессиональный взгляд и наблюдение, арт-сфера регулируется не участниками этой сферы. Как будто бы нам указывают, что хорошо, а что плохо, люди, которые сами не являются мастерами. Условно, это как если бы Олимпийские игры судили не бывшие спортсмены, а люди вообще из другой сферы. Мне кажется, что в любой отрасли, где есть своего рода соревнования, оценивать должны люди, которые сами непосредственно умеют делать то, что они оценивают.
Но вернемся к самому движению. Оно сошло на нет с развитием прогресса, когда машины стали массовым продуктом, появились ЭВМ и так далее. Но мысль, зарожденная автором, продолжала жить. Идея сама по себе не умерла, поскольку в ней было жизненное зерно. И, признаюсь, мне было очень приятно понять, что есть на свете человек, который разделяет мое мировоззрение — и уже даже «упаковал» его в полноценную книгу. И по сути мы сейчас занимается возрождением взглядов Рёскина и самого направления Arts & Crafts. Я трачу много времени на общение с художниками, с преподавателями вузов, с выпускниками. Я езжу по России, ищу новых мастеров. И я понимаю, что сама ниша Arts & Crafts существует, используем мы это определение или нет. Просто люди, которые в ней находятся, сами не знают, как себя определять. Эта проблема есть: у сообщества нет профессионального вокабуляра. И стало понятно, что его нужно просто ввести, и мы его ввели. Потому что человек сам, вот такой художник из глубинки, делает офигенные работы, но не знает, кто он, не справляется с самоопределением. На вопрос, кем ты себя считаешь, как ты себя называешь, говорит: «Никак», — и это самый частый ответ.
Какая цель у Artflection?
Важнейшей нашей целью всегда было продвижение самого понятия Мастер. И целенаправленное «взращивание» ярких, самобытных мастеров. Мы изначально не только искали бриллианты по всей стране, но и ограняли алмазы: через признание внутри профессионального сообщества и коллекционеров, через востребованность у публики и увеличение прибыли, через свободу самореализации. И в итоге большинство наших керамистов сотрудничают с культовыми ресторанами, а дизайнеры одежды открывают шоурумы в крупных городах. А, например, бренд кольчужных украшений Агнии Ликратовой стал вообще всемирно известным, хотя начинался с единичных работ.
То есть вы по сути продвигаете идею того, что искусство должно быть в каждом доме, быть рядом, быть прикладным — и тем самым влиять на жизнь каждого?
Именно так. Посмотрите на старинные вещи, музейные предметы — того же Фаберже. У него даже огниво выглядит красивее, чем все современные предметы быта вместе взятые. Это красиво, эстетично! И это важно. Так же важно, как жить в хорошем интерьере, выходить на улицу, где чисто, где у подъезда есть красивая клумба с цветами. Ведь чем больше красивого человек видит вокруг, тем больше красивого он хочет создать сам, тем ярче, полнее и живее он мыслит, тем больше добра хочет принести в жизнь. На эту тему есть много социологических исследований. Среда меняет человека. Но среда — это не только город, архитектура, это еще и те вещи, которые окружают в быту, которые человек носит. И в этом смысле мы занимается улучшением бытовой среды, как бы прагматично это ни звучало. Занимаемся созданием душевного климата в каждой семье. Мы видим это на примерах наших гостей: человек, который выбирает авторские вещи, в целом чуть более осознанно подходит к потреблению. Почти все, кто к нам приходит, так или иначе обеспокоен темой экологии. Такие люди бережно относятся к предметам, окружающему миру, другим людям и их переживаниям. Все в мире взаимосвязано.
Как на фестивале Artflection уживается одновременно и идея создания штучного, авторского продукта — фактически произведения искусства, и прагматичный бизнес-аспект поиска аудитории, покупателей, продвижение своего бренда?
Мы заняли особую нишу, из-за чего и оказались такими непохожими на всех. В галереях современного искусства свои правила, у нас — свои. И у нас есть преданные и лояльные, голосующие рублем единомышленники. Может показаться, что это сообщество ценителей образовалось стихийно, но на самом деле, это произошло неслучайно: все из-за ценностей, которые мы транслируем и которые откликаются у аудитории. Человек чувствует связь с площадкой, видит, что он — полноценный участник действа. Мы ведь используем записи гостей для наших аудиоинсталляций, стараемся всегда придумывать массовые проекты, в которых может принять участие каждый. Видя свои работы в общем арт-объекте, слыша свой голос среди многих, гости фестиваля понимают, что нашли близких по духу людей. 80% наших посетителей возвращаются из года в год. У многих установились уже теплые, личные отношения с большинством авторов. Бывали даже случаи, когда гости несли участникам фестиваля домашние пирожки.
У галерей и музеев есть своя аудитория, но довольно узкая и уже известная, это редкий круг убежденных коллекционеров, которые прислушиваются к критикам и готовы инвестировать приличные средства в то, на что указывают эксперты. Мы же ориентируемся на широкую аудиторию, людей, которые готовы наполнять свою жизнь прекрасным. И мы даем им эту возможность. Более того: мы всегда на фестивале выделяем выставочную зону, где представляем штучные, дорогие работы. И это тоже мотивирует авторов становиться лучше — они хотят попасть на витрину, понимаю, что на фестивале их идеи ценят.
Недавно говорили с участниками, которые представляют на фестивале чайные сервизы. Они признались, что в институте их просто загнобили за работы, потому что они утилитарны. А на самом деле, девочки создали просто великолепные произведения — изысканные по стилистике, со смыслом и идеей, цельные, самобытные. И я вижу, что это не просто кружки, это действительно искусство. Но с таким искусством можно прийти только к нам: в вузах засмеют, на ярмарках решат, что слишком вычурно, дорого и так далее.
При этом работы наших мастеров ни в чем не уступают музейным. А посетитель может быть на 100% уверен в качестве, потому что это наш главнейший критерий отбора. Долгое время мы были единственным фестивалем (а, возможно, и остаемся таковым), для участия в котором надо пройти конкурсный отбор.
