Эпизод 1. Пубертат: cosa nostra
14 июня в прокат вышла трепетно ожидаемая новинка самой знаменитой в мире анимационной студии Pixar — «Головоломка-2» (Inside Out 2). К началу июля «Головоломка» собрала в мире 1 миллиард долларов. А 1 сентября обошла в списке самых кассовых мультфильмов всех времен «Короля Льва». Граждане РФ, понятным делом, почти не поучаствовали в этом достижении. Но я узнал о выходе «Головоломки-2» из тех российских пабликов, которые крайне редко посвящают себя обсуждению новинок шоу-бизнеса.
Я узнал о заявленной теме фильма. И поскольку я не просто живу этой темой последние полгода — я растворен в ней, я подумал: хм, интересно, а что думает по этому поводу студия Pixar?
Сразу скажу, что «Головоломку-2» я обсуждать не собираюсь. Pixar просто убедил меня окончательно в том, что мне следует делиться моим опытом не только в терапевтических целях. Что мой опыт при всем своеобразии деталей связан с общим большим переживанием.
В «Головоломке-2» действие запускает красная кнопка тревоги, на ней написано «Пубертат». Можно ли сказать, что этот фильм посвящен пубертату, его природе и его воздействии на человека и все его окружение? Да, конечно. Ровно так же можно сказать, что «Крестный отец» — это кино про проблемы мафиозного клана в Америке в конце 40-х.
Но такая констатация ничего не сообщает о природе высказывания, никак не объясняет огромный интерес к нему в буквальном смысле всего человечества, его инновационность. Pixar, ровно как и Копполе с «Крестным отцом», удалось сделать психологическую драму объектом всеобщего интереса.
Рассказывая историю взросления девочки, Pixar расширяет это понятие, выводя его за пределы проблемы созревания подростка. «Пубертат» — не про возраст, а про потерю равновесия, растерянность. Взрослый человек, скажем, с наступлением «пубертата» своего ребенка может потерять равновесие и так его и не вернуть до конца жизни. «Пубертат» — это вовсе не проблема, а испытание. «Пубертат» — не только частное, но и общее дело. Буквально Cosa Nostra.
Так же как и создателям «Головоломки-2», мне есть что сказать и чем поделиться по этому поводу, от частного переходя к общему и опять возвращаясь к частному, единственному и неповторимому — Антону Игоревичу.
14 января 2024 года, на следующий день после вступления в 12-летие он переехал ко мне. Вот видите, вы уже, наверное, удивились. 12 лет — ну какой же это пубертат! Сразу же оговорюсь, я не собираюсь множить теоретические суждения по поводу «пубертата». Я не понимаю, как мне может пригодиться знание о том, что иногда пубертат начинается у мальчика в 11 лет. Что нынешние созревают быстрее, чем тогда, когда все думали, что «пубертат» приходит с 13. Или с 14 — «по истечении цикла второго семилетия», как устало, с высоты собственной мудрости и со снисхождением к моему неразумению сказала мне буквально два дня назад одна дама. «Ну что вы, это еще никакой не пубертат!»
Я, кстати, безошибочно распознаю родителей, пораженных «пубертатом». Они очень много читают про «пубертат», много говорят о нем, но еще больше спорят.
Я же считаю «пубертат» всего лишь «тревожной кнопкой» из «Головоломки-2»; междометием из лексикона растерянных родителей. Оно сообщает нам не о самом явлении, а о реакции на явление. Поэтому я заключаю его в кавычки.
Красная кнопка сработала в ноябре прошлого года. Антон вернулся из путешествия с очень красивой афишей: Лондон — Флоренция — Берлин. Мама долго и с чувством проектировала его. Путешествие было безобразно испорчено Антоном. И тут я сразу же скажу о том, что, пожалуй, больше всего огорчает в детях, что, безусловно, представляет их отвратительными нелюдями. Они портят наши путешествия, в широком смысле — они не всегда проникаются благородством наших замыслов.
Поскольку я сейчас не путешествую и никто не может испортить мне путешествие, я попробую холодно взглянуть на ситуацию испорченного детьми путешествия. Дело в том, что идея волшебного и при этом рационально, при помощи кредитных карт реализуемого странствия — это очень новая идея.
Человеку условно 100 000 лет, и только последние 50 лет часть человечества, при этом довольно четко очерченная пресловутым золотым миллиардом (ок, двумя), исповедует идею волшебного путешествия. Эта идея строго детерминирована новым социальным порядком, сложившимся в первые три послевоенных десятилетия в странах с высоким, как принято говорить, уровнем жизни. В этом порядке предполагается существование человека в двух образах — работы и неработы. Причем соподчиненных: человек работает ради неработы. В масштабе календаря — ради отпуска.
В психологическом смысле здесь прогорклая повседневность противопоставляется сладости картин путешествия. Таким образом возникла и всеми поддерживается идея особого настроя по отношению к отпуску. В отпуск мы отправляем как бы лучшую версию себя. Причем даже в оптическом смысле. Известно, что есть женщины, а теперь к ним прибавились и мужчины — эти современные обезьяны женщин, которые готовят свою поверхность к отпуску.
Мы не используем фразу «испортил мне будни», потому что мы знаем, что будни и повседневность содержат в себе некую порчу. В то же время мы слышали это — «испортил(а) мне отпуск». И это в иных устах звучит страшнее обвинения в измене.
Понимать отпуск как священнодействие, а путешествие — как форму благодати — это довольно новый и крайне противоречивый в посылках опыт человечества. Путешествие до самого недавнего времени представлялось человеку как испытание. В русских церквях до сих пор молятся о странствующих. Задача внушения детям трепета к путешествиям, в любом случае, представляется мне сложной.
Но я должен признаться в двух вещах в связи с моими скептическими замечаниями. Я, конечно, сам являюсь пленником идеи совершенного путешествия, и в моей жизни более-менее никому не удавалось испортить мое путешествия, включая и Антона. Кишка тонка!
Это, собственно, и ответ на вопрос, который возник у вас несколькими абзацами ранее в связи с моим упоминанием красной кнопки. А где ты раньше был? Дело в том, что за десятилетие существования с разделенными родителями Антон великолепно изучил свойства двух миров, некоторую их непохожесть, да что уж там говорить — несовместимость. А поскольку миры эти непохожи, в настоящем времени несовместимы, то и жить в каждом из них следует, исходя из своеобразия этих миров, по-разному.
Не сказать, что я не догадывался, что Антон ведет двойную жизнь. Нет, я испытывал приятные уколы самолюбия, когда узнавал, что эффективным средством принуждения Антона к каким-то действиям служит фраза «Сейчас позвоню папе». Я потом, бог даст, попробую отдельно остановиться на войне воспитательских амбиций внутри семьи. Но, возможно, бог и не даст. Слишком уж большая и на самом деле новая, решающая эта тема. Она требует, пожалуй, отдельного цикла.
В общем, я догадывался, что я вижу не обычного Антона у себя дома. Но в том, что это раздвоение носит уже такой болезненный характер, что, собственно, никакого раздвоения уже не существует, а есть море отчаяния, в котором Антон барахтается, захлебываясь, каждый день, тянет на дно каждого, кто протягивает ему руку, я убедился только в тот день, когда услышал, что мой сын впервые отказывается ехать ко мне. Я позвонил в ярости, он объяснил: «Есть дела». Дела у него!
Мы, разумеется, нуждаемся в таких ударах по самолюбию, чтобы по-настоящему объемно увидеть ситуацию. В течение нескольких дней я утвердился, что Антон находится в состоянии войны со всеми, кто попадает в его поле зрения: со школой, бабушкой и более всего — с мамой. Он предъявил обвинительный счет даже Ларисе Леонидовне — замечательному педагогу его субботнего гуманитарного факультатива.
Я предложил жене (я буду говорить так, потому что не верю в существование бывших жен с твоими детьми) перевернуть нашу пропорцию 90/10. Нет, это не буквально соотношение времени, которое он проводил с мамой и папой, — есть нюансы. Это пропорция времени, которое он проводил в доме мамы и в доме папы.
Жена болезненно задумалась. Но болезненность этого размышления была быстро вытеснена непереносимостью сводок с фронта жизни Антона. Я уже переключил школу на себя и каждый день получал тревожные звонки или сообщения от классной руководительницы (чего стоят эти тревожные звонки, мы обсудим отдельно). 31 декабря (красиво!) подала в отставку няня. Она провела с Антоном 8 лет.
Жена приняла мое предложение.
«Головоломка-2» был первым полнометражным анимационным фильмом большой американской студии, который я посмотрел по своей воле, не принуждаемый родительским долгом. Создателям фильма удалось вместить в полтора часа свое высказывание по поводу одного из самых больших сюжетов человеческого существования — перехода ребенка из солнечного света детства на темную территорию взросления. Они справились со сложной драматургией своей истории, но, кажется, только это им и удалось — связать концы с концами. Краткость «Головоломки-2» во многом кажется мне сестрой лукавства. Они создали, вернее, высадили, как комнатный цветок, комфортную историю на темной, опасной территории. Ничего не бойтесь. Все будет хорошо.
«Пубертат» не может быть короткой формой. Иначе вместо ответов на вопросы или даже самих вопросов мы получаем утешение, сладкую таблетку, как это происходит в «Головоломке».
Мы остановимся на форме сериала, то есть бесстрашия — немедикаментозного прощания с иллюзиями и заблуждениями.