Универсум Михалкова. Оскароносному режиссёру — 80

Восемьдесят лет Никите Михалкову — это в некотором смысле юбилей всей страны, как мы её знаем. Что там было сразу после войны, а тем более до неё — это предания глубокой старины. А вот примерно со второй половины 60-х годов XX века начинается осязаемая современность, мы до сих пор живём в том контексте, в том материальном мире — автомобили, жилые дома, песни, кино — всё это создано, извините, за время активной творческой деятельности Никиты Сергеевича Михалкова.

Не только им, но при нём.

Он неизменно сопутствует реальности. Нет в России человека, который бы не знал, кто такой Михалков — и когда эту фамилию произносят, имеют в виду, как правило, именно Никиту — и, наверное, нет того, кто бы не видел его фильмов. Михалков всегда был со своей страной. И не важно, хорошо это или плохо, к счастью или к сожалению, нравится нам это или нет.

В документальном проекте «Анна от 6 до 18» Михалков показал развал огромной страны на фоне собственной дочери. Да и в других своих фильмах о семье — «Мать» и «Отец» — он неизменно увязывал историю России с собственной фамилией. Вроде бы одно без другого невозможно. Смешно? Но сейчас посмотришь — и действительно, как будто невозможно.

Все любят замечательные картины, снятые Михалковым в соавторстве с Александром Адабашьяном. Вот канон: «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Раба любви», «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Пять вечеров», «Несколько дней из жизни И. И. Обломова», «Родня».

Обратите внимание, своих абсолютных кинематографических высот Никита Михалков достиг до сорока лет. Даже до тридцати пяти. Это ли не мечта — полная творческая реализация в молодости?

Есть замечательная фотография со съёмок фильма «Родня», там Михалков показывает Ивану Бортнику, как играть пьяным на баяне. Он сидит в японских кроссовках, американских джинсах, сером худи и каком-то очень несоветском бомбере. Но дело-то не в том, что у этого молодого ещё режиссёра есть средства и возможности, есть доступ ко всем материальным благам, есть известность и признание. Дело в том, что там перед объективом в 1979 году сидит человек счастливой творческой судьбы. Имело ли тут значение его происхождение? Имело. Имела ли значение его — и его семьи — лояльность власти? Имела. Но сколько вы вспомните лояльных власти режиссёров с хорошим правильным происхождением, которые сняли бы шесть безусловно хороших фильмов?

А Михалков снял больше.

Вспомнил три фильма Никиты Михалкова, которые видели далеко не все, три неочевидных картины, которые не входят ни в безусловный, ни в спорный каноны юбиляра.

Начнём с самого необычного. «Автостоп», 1990 год. Строго говоря, это коммерческий спецпроект, снятый на деньги итальянского автомобильного концерна. Но снятый зрелым мастером. Как такое вообще получилось?

— Джузеппе, нам нужна хорошая реклама в России.

— Да, Джованни. Пусть её для нас снимет Никита Михалков!

И Михалков снял полноценное среднеметражное кино. Итальянец едет на автомобиле, чтобы провести в России зимние испытания. По дороге он в разных европейских городах знакомится с проститутками, грустит, курит и пьёт. Въезжая в заснеженную Россию — граница тут обозначена столбиками и Степаном Михалковым — итальянец встречает глубоко беременную Нину Русланову, которой срочно нужно в роддом. За машиной едет Валерий Гостюхин на мотоцикле и с отмороженным лицом. Роды мужчины принимают в сугробе у ручья, подогревая воду от прикуривателя итальянского автомобиля. Герой переживает нравственное перерождение в русских снегах.

Да, можно сказать, что это реклама. Но это шедевральная, почти часовая реклама, которая может заставить зрителя и хохотать, и выжать из него слезу. Совершенно заслуженную слезу.

«Спокойный день в конце войны», 1970 год, короткометражка, дипломная работа Михалкова. Сергей Никоненко в роли молодого солдата Андрея и Наталья Аринбасарова в роли казашки Алдат спасают от немцев ценные картины, оказавшиеся на территории Белоруссии. Война уже почти закончилась, и режиссёру здесь удаётся передать это хрупкое ощущение будущей мирной жизни, которая совсем недавно казалась невозможной. Вот, вроде бы совсем обычные заботы — отдать картины или не отдать? Вроде бы приехали на грузовике свои ребята. А документы на картины у вас есть? Тогда я подожду, пока вы документы привезёте. И совсем обычная жизнь — разговоры с девушкой, смех, купание в речке, колокольня посреди села. И вдруг — немцы, вдруг убийства, боевик, к которому чуть позже и придёт Михалков, смерть, снова ужас войны, снова мёртвый солдат и одинокая женщина, звонящая в колокол.

По этому фильму видно, что Михалков работает просто, но он работает хорошо. Конфликт очевиден, но потому и узнаваем, универсален.

«Без свидетелей», 1983 год. После опыта масштабных съёмок Михалков вдруг снимает драму не просто камерную, а пьесу, которая умещается буквально в двух комнатах. Дуэту Ирины Купченко и Михаила Ульянова будто тесно и в декорациях, и в кадре. Но это не случайность, это приём. В подтверждение чему режиссёр вставляет Ульянову искусственные огромные зубы, делающие из актёра чудовище — зубы выламываются изо рта. В улыбке героя и в финальной сцене, где дверь прорубают топором, чувствуется влияние «Сияния» Стэнли Кубрика, а весь фильм на экране непрекращающийся ужас, локальная катастрофа уничтожения того, что и так уже было разрушено.

К чему всё это? К тому, что Никита Михалков, которому исполнилось 80 лет, создал собственную вселенную, где можно найти самое разное — от ужасного до изумительного. 

Как это и должно быть в большом мире.