Золотые пуговицы на малиновом пиджаке. Как архитектура Петербурга пережила перестройку
Перестройка для ленинградской архитектуры — катастрофа или благо?
За время перестройки появилось много плохих, но и немало очень хороших проектов. Так бывает всегда, когда ослабевает пресс контроля. Начало перестройки стало у нас по-настоящему бурным этапом, но практически ничего из того, что было спроектировано, не реализовалось. А спустя очень недолгое время, в конце 1980-х — начале 1990-х как-то все внезапно схлопнулось.
Все профессионалы ушли заниматься какими-то мелкими делами — квартирными ремонтами, например. Многие остались без работы, и так продолжалось до конца 90-х, когда началось активное архитектурное «освоение» Петербурга. Я бы назвал этот период шоковой терапией — новая архитектура была, как правило, очень низкого качества, в целом чувствовалось общее падение культурного уровня, отсутствие фильтров.
К счастью, сама петербургская атмосфера как-то смягчала это. У нас очень сильна инерция, и все люди так или иначе понимают, что город надо беречь. Даже господа в малиновых пиджаках с золотыми пуговицами. А еще сказывалось отсутствие денег. Поэтому Петербург в плане архитектуры перенес 90-е довольно легко, как болезнь — не идет в голову конкретное сравнение…
Как ковид?
Скорее, как диарею. Слава богу, у нас не появилось аляповатых стометровых зданий в центре, как в большинстве других городов. Да и снесено было не так много за этот период. К 2010-м годам в Петербурге сложилось понимание о том, кто хороший архитектор, а кто — плохой. А сейчас появляются еще и адекватные заказчики, разбирающиеся в архитектуре. На фоне того, что было в 1990-х, — это, конечно, сказка.
В 1980-1990-х в Ленинграде как-нибудь изменилось отношение к дореволюционному архитектурному наследию?
С одной стороны, стало цениться не только классическое наследие, но еще в большей степени эклектика и модерн, возникло понимание ценности конструктивизма. Многим стало ясно, что все пласты архитектурного наследия имеют ценность.
С другой стороны, пришли заказчики, которым до всего этого не было вообще никакого дела. Раньше архитектурным обликом города занималось государство, а потом появились вот такие «акулы капитала»: люди приезжали, строили здесь что-то не очень качественное и не очень красивое за короткие сроки, получали прибыль и уезжали. Совершенно не задумываясь о том, как это вписывается в окружающую среду.
Такие люди искали в городе бизнес-партнеров, не обремененных совестью, и те помогали им получить разрешение на строительство. Сейчас власти держат такие вопросы на контроле, процедура получения разрешения усложнилась. Поэтому одной угрозой для города стало меньше.
Как перестройка повлияла на систему типового панельного домостроения, которая доминировала в позднесоветский период?
В Петербурге перестройка эту систему практически убила. Типовое домостроение полностью исчезло из центра города. С тех пор у нас доминирует монолитная застройка, или монолитная со сборными элементами. Люди поняли, что типовое домостроение — это довольно вредная иллюзия экономии средств.
Кстати, насчет панелек. Даже в более ранние годы в Ленинграде строили что-то отличающееся от московской типовой застройки — а почему? Кто был инициатором этой оригинальности, и как на это смотрели в союзном министерстве?
На самом деле, в 1970-е и в начале 1980-х годов в других регионах тоже было нечто подобное. Серии домов много где отличаются, и много где они уникальны. В этом смысле Ленинград — не исключение. А что касается общественных зданий — тут вы правы, их стилистика в Ленинграде была весьма интересной. Взять, к примеру, наш аэропорт или демонтированный в 2020-м спортивно-концертный комплекс.
