Меня иногда спрашивают, почему мы уже говорим о четвертой промышленной революции. Почему то, что происходит сегодня, — не продолжение третьей, произошедшей 50 лет назад, а новое событие? 

Цифровая эпоха дала нам огромное количество новых технологий. Но четвертая промышленная революция — это не одна технология, меняющая производство, а десятки технологий, стремительно проникающие во все сферы жизни. 

Прошлые революции влияли в первую очередь на то, как мы производили: они помогли нам преодолевать пространства и подарили новые способы общения. Сегодня революция меняет не только способы производства, но и нашу личность, наше поведение. Посмотрите на поколение миллениалов: у них совершенно другой взгляд на мир. Что, например, для них означает приватность? Для меня, представителя старшего поколения, это святое. Они же вообще не думают о неприкосновенности личной жизни.

Я часто сталкиваюсь с таким понятием, как «индустрия 4.0» — оно касается прогресса в сфере роботизации и цифровых технологий. Новая индустрия меняет производство, в то время как четвертая промышленная революция меняет наши вещи, нас и понятие глобальной конкуренции. Под конкуренцией мы имеем в виду доступ к ресурсам и себестоимость продукции. Но ключевой драйвер конкурентоспособности — инновации и творчество. Страны, у которых есть собственные «кремниевые долины» и которые живут в философии творчества, станут лидерами нового мира. 

600 миллионов фермеров занимаются сельским хозяйством без использования тракторов; 1,6 миллиарда людей не имеют доступа к электричеству; более 4,5 миллиарда не имеют доступа к широкополосной мобильной связи

При этом нельзя забывать, что в мире по-прежнему существуют миллионы людей, которые не пользуются даже плодами предыдущих революций: 600 миллионов фермеров занимаются сельским хозяйством без использования тракторов; 1,6 миллиарда людей не имеют доступа к электричеству; более 4,5 миллиарда не имеют доступа к широкополосной мобильной связи. Четвертая промышленная революция должна быть использована для того, чтобы ликвидировать этот дефицит.

По образованию я инженер-механик: то, что происходит в промышленности и мире технологий, производит на меня колоссальное впечатление. Но одновременно вызывает опасения. Как промышленная революция повлияет на вопрос неравенства в мире? Не увеличит ли она дистанцию между людьми? Скорее всего, увеличит, так как акцент будет сделан на инновациях и капитале, а не на создании рабочих мест.

Второе опасение — что человек потеряет контроль над происходящим и нашей жизнью в конце концов будет управлять искусственный интеллект (ИИ). 

Третий страх — сокращение рабочих мест. Согласно результатам исследования, проведенного в Оксфордском университете, в ближайшие годы до половины рабочих мест в промышленно развитых странах могут быть сокращены в связи с применением технологий. Речь не о тяжелом ручном труде, а о более сложных видах работы. Объединение машин с искусственным интеллектом приведет к тому, что многие виды деятельности утратят свое значение, и на смену людям придут машины. 

Четвертое опасение касается влияния революции на экономики стран. Ведь вовсе не обязательно, что она будет создавать новые товары — она просто улучшает то, что мы уже потребляем. Возьмите айфоны: функциональность у последней модели несказанно выше, чем у наших первых телефонов. Новые технологии приводят к появлению дополнительных функций у существующих предметов. Вот почему не растут ВВП и производительность. Четвертая промышленная революция приводит к структурным изменениям в экономике. 

Допустимо ли с развитием технологий изменение геномов и, например, проектирование детей?

Поэтому теперь мы должны говорить о развитии sharing economy, экономики совместного потребления. Она поможет нам функционировать гораздо эффективнее, но это приведет к падению производства и падению роста ВВП. А также к уменьшению потребности в рабочей силе и, как следствие, к снижению покупательской способности населения. Некоторые люди считают, что мы стоим на пороге нового типа общества, состоящего из двух классов людей: тех, кто может извлекать прибыль из четвертой промышленной революции, и всех остальных.

Перед нами встают важные этические вопросы: допустимо ли с развитием технологий изменение геномов и, например, проектирование детей. Я был в Вене на дискусси ВОЗ, посвященной ограничению расходов на здравоохранение. Некоторые операции обходятся в суммы до 500 тысяч долларов. Можем ли мы позволить себе, например, проводить дорогостоящие операции людям старше 70–80 лет? Как решать эту проблему? Сейчас существуют налоговые оазисы, офшорные зоны, а могут появиться страны, где можно получить медобслуживание, которое нельзя сделать дома. Будущее опережает наши самые смелые фантазии и ставит перед нами неожиданные вопросы, формируя новые нормы.

Какими должны быть лидеры этого нового мира? Кто такой «хороший лидер» и какой он? Чаще всего говорят, что лидер должен быть ответственным и реагирующим. Проблема в том, что в сегодняшних условиях решения надо принимать стремительно. Глава Amazon Джефф Безос правильно заметил: сегодня человек, принимающий решение только собрав 100 процентов всех фактов, совершает ошибку — решение запаздывает и становится неправильным. Поэтому решать надо тогда, когда у вас есть 80 процентов необходимой информации.

Но в условиях четвертой промышленной революции мало быть только ответственным и реагирующим лидером. Лидерство, помимо прочего, связано с социальной ответственностью, ведь разрыв между победителями и проигравшими в рамках революции будет шириться. Нужен новый социальный договор.

20 лет назад премьер-министр Франции Раймон Барр сказал: «Я предвижу времена, когда люди не будут наемными работниками, все станут самозанятыми и займутся собственным бизнесом». Государства должны создавать экосистемы для такого предпринимательства, давать образование, которое поможет людям менять специализацию несколько раз в течение жизни.

Лидерство должно опираться на цели, а не на материальное удовлетворение. Мы вступаем в мир, который будет менее материалистичным и в большей мере будет ориентироваться на человека. Роль дохода уйдет на второй план. Самое интересное, что первая страна в мире, которая осознанно движется в этом направлении, — это Бутан. Премьер-министр Бутана мне как-то сказал: нас не волнует рост ВВП — есть уже другие критерии улучшения благосостояния людей.

Мне лично в сегоняших мировых лидерах больше всего не хватает души

Что значит для общества, если работы недостаточно, но хочется повысить благосостояние? Все больше людей найдет смысл жизни в занятии искусством или в работе в социальной сфере.15 лет назад я основал второй Фонд социального предпринимательства, который оказывает поддержку людям, использующим свой предпринимательский потенциал не для зарабатывания денег, а для оказания социальных услуг. Когда я говорил с 20-летними молодыми людьми 15–20 лет назад, все отвечали, что мечтают стать Цукербергом или Гейтсом. Сейчас большинство говорит, что хочет стать социальными предпринимателями, чтобы посвятить жизнь другим людям. 

Я убежден, что мы должны научиться быть счастливыми, но никогда не быть удовлетворенными. Как это возможно одновременно? — спросите вы. Если вы принимаете тот факт, что мир меняется быстрыми темпами, вам нравятся эти перемены и вы смотрите на них не как на угрозу, а как на возможность, — вы начнете ими интересоваться. И никогда не будете удовлетворены тем, что есть, желая развиваться дальше и знать больше. И при этом вы можете быть счастливыми. 

И в этом смысле новый лидер должен обладать контекстуальным разумом: понимать экосистемы и видеть взаимосвязи. Он не должен удовлетворяться простыми решениями, а должен постоянно проявлять любопытство, чтобы двигаться вперед. Новому лидеру нужны разум — чтобы принимать ответственные решения, душа — чтобы иметь правильные ценности, ведущие на правильный путь, сердце — чтобы слышать людей и отдаваться делу со страстью, мышцы — чтобы трансформировать энергию в реальные дела, и крепкие нервы — чтобы выдержать изменения, которые проходят так стремительно. 

Теперь посмотрите на сегодняшних мировых лидеров и задайте себе вопрос: сколько из них соответствуют этим требованиям? Мне лично в лидерах больше всего не хватает души. За 40 с лишним лет существования Всемирного экономического форума я повстречал многих лидеров. Пожалуй, лучший пример хорошего лидера, который я видел, — это Нельсон Мандела.