Сны и явь Baglioni

Главное – ничего не перепутать. Мне сказали, что в городе их два. Один – на площади перед вокзалом Санта-Мария-Новелла, туда не надо. Другой – подальше, рядом с Санта-Кроче. Наверное, два гранд-отеля с одинаковыми названиями может позволить себе только один город на свете – Флоренция. Сюда приезжаешь – дождь, уезжаешь – дождь. Сыплет с неба мелкий бисерный душ. Но к нему быстро привыкаешь как к чему-то неизбежному. Оттого кажется, что все укутано прозрачной дымкой. Хочется протереть окна в такси, стекла очков, объектив фотоаппарата. Это и есть то самое sfumato – слово, которым любят щеголять искусствоведы, чтобы показать свою просвещенность. Вся Флоренция тонет в sfumato: и купол Брунеллески, и Понте-Веккьо, и воды Арно, которые в апреле имеют отчетливый коричневый цвет, как напиток, который принято было выдавать в советских столовых за кофе. А вообще Флоренция вся шоколадно-кофейная, ореховая, охровая. И на вкус довольно горькая. Очень закрытая. Жалюзи опущены, двери на засовах, все подходы к храмам и музеям заставлены бесконечными ограждениями, где томятся, как пойманные в клети, китайские туристы, готовые покорно простаивать там часами. Кто под зонтом, а кто с непокрытой головой, уткнувшись в свои айфоны и айпэды, отрывая сонный взгляд только когда экскурсовод, тоже китаец, начинает заметно повышать голос и особенно рьяно размахивать своим зонтом, тыкая им в разные стороны. Вот Галерея Уффици, вот пьяцца Синьории. Здесь казнили Савонаролу, а вот усыпальница Медичи… Только успевай поворачивать голову, сканировать купленные билеты да бросать в прорези автоматов родимые евро. Иначе никогда не разглядишь эпохальные произведения, указанные в путеводителе.

В итальянских церквях обычно темно и сыро, как в погребе. Электричество экономят. Минимальное тепло идет только от свеч на амвоне. Прихожане сидят в зимних пальто и кутаются в шарфы, всем своим независимым видом давая понять пришельцам, что не одобряют слишком громкого звона монет и недолгих электрических вспышек, освещающих всемирные шедевры. По ним, лучше пусть вечная тьма поглотит все это Возрождение.

Жителей Флоренции можно понять и даже посочувствовать. Нельзя постоянно жить с ощущением туристической достопримечательности, непрерывно ведущейся за твоей спиной фотосъемки, бесконечных экскурсионных процессий и толп под окнами и у дверей. Хочется забаррикадироваться, закрыться, спрятаться. Но если вам удалось прорваться в секретные флорентийские сады, в тайные усыпальницы, в дворцовые часовни и гроты, вознаграждение будет поистине царским. Ничего прекраснее на свете нет!  

Но как примирить эти две реальности: музейную, туристическую и повседневную, обыденную, будничную? Как приспособить историческое палаццо под требования современного комфорта, как сохранить дворцовый размах и масштаб в наше время общепринятых стандартов, усредненных форматов и скучной толерантности, распространяющейся теперь на все? Одним из первых в итальянском гостиничном бизнесе об этом задумался синьор Роберто Полито, создатель уникальной сети исторических отелей Baglioni, за которую был удостоен из рук президента республики высшего звания для гражданских лиц Италии – коммендаторе.

У Роберто своя непростая история карьеры, уже в шестнадцать лет он знал, что хочет стать отельером. Но до того, как он приобрел свою первую гостиницу, пришлось попотеть, таская чемоданы постояльцев в Риме, поработать за стойкой консьержа в Монако и Берне, подняться по карьерным ступеням до позиции генерального менеджера гостиничного комплекса в Тоскане на тысячу двести человек, а потом в течение двадцати лет возглавлять крупную швейцарскую компанию, специализирующуюся на элитной недвижимости в Европе.

В 1968 году состоялась историческая встреча Роберто и знаменитого кинопродюсера Карло Понти. Всех обстоятельств и подробностей этой встречи никто не знает. Но харизматичный кинематографист, обладатель одного из самых громких состояний в Италии и муж одной из самых красивых звезд на земле Софии Лорен произвел на Роберто незабываемое впечатление. Он сам был женат на красивой женщине и знал, что за мечту надо бороться, а любовь и восхищение уметь заслужить. С подачи Понти он приобрел на паях с ним первый отель Castiglione della Pescaia, но вскоре партнеры расстались. У Понти начались проблемы с налоговыми службами, вынудившие его вскоре навсегда покинуть Италию. Как известно, в тюрьму за него пришлось сесть Софии. Правда, всего на неделю.

Но эти неприятности не остановили Роберто. Он начал методично скупать отели по всей стране, создав для этого специальную гостиничную компанию. Его интересовали прежде всего исторические объекты в главных городах Италии: Флоренции, Венеции, Милане, Риме… Затем он незаметно пересек французскую границу, расширив владения Baglioni до Прованса, где завладел тремя чудесными отелями. А там и до Туманного Альбиона рукой подать! Есть теперь и свой Baglioni в Лондоне с видом на Гайд-парк, всего в двух шагах от Кенсингтонского дворца.

Сам Полито не стремился потрясать количеством и размахом. Его волновали детали, он вникал во все подробности приобретаемой недвижимости. Он хотел знать, кто жил здесь раньше и что сохранилось от бывших владельцев или былых времен: росписи на стенах, мрамор в ванных комнатах, дерево магнолии в саду… Все, что можно было реставрировать, реанимировать, обновить, становилось предметом его заботы, беспокойства и бесконечных инвестиций.

С каждой новой гостиницей у Роберто начинался свой роман, к которому затем обязательно подключалась его жена Лиз. Это была всегда любовь втроем. Он, она и их новый отель. Она придумывала дизайн, подбирала антиквариат и картины для номеров, создавала неповторимую атмосферу Baglioni. Лиз знает, как сделать дом живым и теплым, как добиться, чтобы там не пахло музеем, а только свежестью и цветами. И конечно, освещение! Никакого мертвенного дневного света, а только теплое сияние свеч, расставленных как бы в художественном беспорядке тут и там, и огонь камина, незатухающий, кажется, даже летом. Так было во Флоренции, куда  я приехал в дождь, но так было  и в Венеции, где сияло солнце.

Baglioni – это всегда настроение и атмосфера, где сошлись разные эпохи, перемешаны разные стили. Но почерк один. Вкус тоже. Женственный, причудливый, непредсказуемый. С тягой к дворцовой роскоши итальянских палаццо XVIII века, с обилием ковров, атласных драпировок, массивных хрустальных люстр  и старинных зеркал, чуть подернутых черной патиной, в которых выглядишь всегда моложе и красивее. В отелях Baglioni, как нигде в Италии, умеют поддерживать у своих постояльцев эту заманчивую иллюзию.

«Жизнь есть сон». Название пьесы великого испанца Кальдерона могло бы стать девизом на гербе Роберто и Лиз Полито. В их отелях все так устроено, чтобы постоялец как можно быстрее утратил всякую связь с реальностью. «В вашем номере когда-то останавливался папа римский», – с любезной улыбкой предупреждает меня консьерж во Флоренции, деловито инструктируя по поводу устройства сейфа, Wi-Fi и вызова room service. Оценив фрески на потолках и размеры гостиной, я подумал, что папа наверняка мог бы тут не только жить, но и, если надо, отправлять службу. Места бы хватило на всех прожива­ющих в квартале Санта-Кроче и даже на прилегающих улицах.

Ну а в Венеции главная достопримечательность Baglioni – это, конечно, виды из окон номеров Tiziano или San Giorgio. Когда это видишь своими глазами, уже не слышишь, что тебе объясняет улыбчивый менеджер, не замечаешь, когда и кто приносит твой чемодан. Ты просто садишься и смотришь в окно, не веря своим глазам. Более красивого вида на Лагуну, церковь Санта-Мария-делла-Салюте и остров Сан-Джорджо-Маджоре не существует. Такое чувство, что буквально паришь над этой водной гладью и просто не в силах оторваться от всей красоты, простирающейся за окном. Так можно сидеть бесконечно долго, пока голод не заставит тебя заказать какой-нибудь club sandwich или не погонит на улицу.

В отличие от Флоренции, которая обычно недоверчива и насуплена, Венеция распахнута всем взорам, желаниям и попыткам сближения. От нее пахнет морем, вином и только что отшумевшим карнавалом. Можно зайти в Harry’s Bar, который расположен от отеля по соседству, чтобы посмотреть, как китайские туристы дегустируют первый в своей жизни Bellini. Можно выйти на площадь Сан-Марко и заглянуть во Florian, где другие китайцы вкушают горячий шоколад, приготовленный по рецептам, неизменным со времен Гете и Байрона.

Но, утолив первый приступ голода и туристического любопытства, изучив цены на кожгалантерею в витринах Prada и Hermès, вы можете смело возвращаться в Baglioni. В лобби звучит тихая музыка, а в ресторане Canova шеф-повар Козимо приготовил свои фирменные ньокки с трюфелями и запеченного лобстера в кисло-сладком соусе на подушке из печеной тыквы с кориандром. Это надо попробовать хотя бы один раз, чтобы узнать настоящий вкус венецианской кухни. И лучше с тем, кого любишь. Вообще, отель в Венеции, как он был задуман четой Полито, самая подходящая декорация для того, чтобы сделать предложение, от которого нельзя отказаться. И это точно не станет очередным сном Baglioni, но можете не сомневаться, что вид на Сан-Джорджо, как и счет за ужин в Canova, будут еще долго вам сниться.Ɔ.