Иллюстрация: Редакция Елены Шубиной
Иллюстрация: Редакция Елены Шубиной

4. Кампоты Гуха

В общем, я, короче, очень глупо сделала, что согласилась на тетю Лену.

Можно было бы найти мне приемную семью и получше.

Вот список ужастиков тети Лены.

1. Вообще не красится. Вообще! Брови как у мужика, и она их не выщипывает.

2. Постоянно играет в шахматы с компьютером и разговаривает даже по телефону на шахматном языке. И даже с Лизкой иногда разговаривает на шахматном языке.

3. Не умеет готовить. Жареную курицу даже никогда не жарит. Только без конца картошка с луком и яйца. Я уже не могу эти яйца есть.

4. В доме нет шкафов и кроватей, одни какие-то штуки из дерева.

5. Нет телевизора!!! Я ужасно скучаю по «Муз ТВ». И по клипам Веры Брежневой, и по сериалу «Универ», и по всему. Бабушка даже засыпала под телевизор. И в детдоме у нас все время телевизор работал. Я очень скучаю по телевизору. Телевизор — это лучшее, что есть в жизни. Кроме «ВКонтакте».

6. А кстати-ка, почти нет интернета!! Полчаса в день!! Жесть!!

7. Уши у нее не проколоты.

8. Заставляет убираться в комнате и вынимать одежду из стиралки и посуду из посудомойки. И за всякие запрещенные вещи тоже заставляет что-нибудь мыть.

9. Дает мало карманных денег. Сама получает шестьдесят тысяч, а мне дает двести рублей в неделю. Между прочим, мое пособие очень большое, а она его себе в карман кладет, на меня не тратит.

10. Ее кровной дочке Лизе — все, а мне — ничего. В день рожденья ей подарки все дороже, а мне вообще почти ничего не подарили, тошто заранее договорились из виш-листа.

11. Я думала, что у них у всех седьмые айфоны, а у них оказались обычные телефоны. А когда я сенсорный потеряла, мне вообще купили дешевый кнопочный, стыдно в школе его даже вытаскивать.

12. И своей комнаты у меня нет. Я сплю в одной комнате с Лизой.

13. Драться нельзя. Материться нельзя.

14. Если опоздала и не позвонила, тетя Лена *** мозги.

15. Она жирная и меня тоже заставляет есть!!

16. И заставляет учиться. На какие оценки в школе — все равно, но она сама меня учит, и всякое спрашивает, и достает всякими своими книжками и прочей ***.

17. И на стенке висят тупые правила, то, что нужно отзваниваться, когда куда-то пошел и задерживаешься, и всякое такое, и их надо выполнять.

18. И у нее есть хахаль Игорь, который тоже постоянно играет в шахматы и разговаривает на шахматном языке.

19. И она никогда не жалеет тебя, очень злая, но при этом все время называет ласковыми именами. Это очень противно.

20. Она называет меня Ангельчик!!! Масик!!!! И зайка!!!!!

Короче, я попала с тетей Леной конкретно. Не надо было на нее соглашаться.

А вдруг бы следующая тетенька пришла бы ко мне, как к Артему Санжарову! Его приемная мама работает на «Муз ТВ», и у нее квартира 125 метров в центре Москвы.

Ему все завидовали, когда его забирали.

Потому что все же хотят попасть в богатую семью.

А за мной очередь стояла, потому что я элитный ребенок. Это наш соцпедагог мне сказал. По секрету.

Элитный ребенок — это который недолго пробыл в детском доме и который здоровый, и учится в норме, а не в коррекции.

Там у нас в первой группе почти все в коррекции. Это значит почти дебилы. И они мне все завидовали тошто я нормальная. Настя даже туфли у меня сперла от зависти. Потому что ее вообще в роддоме бросили, а меня никто не бросал, и я не из таких детдомовских детей, у меня просто мама умерла очень давно, а бабушка умерла недавно, а так я нормальная.

Поэтому, короче, за мной очередь и стояла.

*

И вот однажды соцпедагог мне говорит:

— Так, Анжелика, сейчас за тобой в очереди стоят двадцать тетенек, и все хотят тебя взять, и все очень богатые. Но первая из них — тетя Лена, и нам как-то неловко сразу ей отказывать. Поэтому ты сначала от нее откажись, а потом мы посмотрим варианты получше.

А я, дура, не отказалась от тети Лены. Потому что про нее все говорили, что ее ученики даже занимают первые места и их по телевизору показывают. По шахматам. Она и к нам пришла в детдом, чтобы шахматам обучать парней. Просто никто из них учиться не хотел. Но зато казалось тошто тетя Лена добрая и богатая, и, кстати-ка, я ее уже много раз видела и здоровалась. Поэтому мне было не так страшно к ней пойти, как к неизвестным тетенькам. Вот я и согласилась. Дура! Оказалось то, что на самом деле тетя Лена никакая не богатая и к тому же злая.

И как только я это поняла, то устроила тете Лене большой скандал. Я очень сильно плакала и умоляла тетю Лену отвезти меня обратно в детдом. Ведь я элитный ребенок, и меня оттуда забрали бы варианты получше. Я бы имела седьмой айфон, планшет, сколько угодно интернета, блестящую сумочку, блестящие туфли, рюкзак Nike, кроссовки Nike, я ездила бы в Париж.

А тетя Лена мне сказала:

— Эх, Анжелика! Да вашего соцпедагога надо… кхм… Она тебя просто обманывала. Какие еще элитные дети? Какие двадцать тетенек в очереди? Подростков вообще в семьи берут неохотно.

— А вы тогда меня зачем взяли? — спросила я.

— А я сначала думала, что смогу в вашем детдоме шахматами какую-то пользу принести. А потом увидела, что вам там не до шахмат. И поняла, что единственный способ принести вам какую-то пользу — это кого-нибудь оттуда взять в семью. И решила взять тебя, потому что ты, душенька, симпатичная, милая и недавно там, еще не успела заморозиться окончательно.

ДУШЕНЬКА. Это че за слово?! Где она его взяла ваще?! Это кто-то кого-то душит, что ли?!

Я говорю:

— Я *** не душенька!!!

А тетя Лена говорит:

— Дружочек, еще раз то же самое без мата.

— Я НЕ ДУШЕНЬКА!!!

— О’кей, — говорит тетя Лена. — Я, конечно же, не собираюсь отвозить тебя ни в какой детдом. Боже упаси! Ты будешь жить у меня до восемнадцати лет как минимум. А что мы не богатые, так это не так уж важно, деточка. Важно же не богатство, а отношения.

— Чаво-о? — я прямо покраснела вся от этого слова. Даже не ожидала от нее, что она такое скажет. — Какие «отношения», простите?..

Тетя Лена на меня посмотрела и сказала:

— Отношения — это ЛЮБЫЕ отношения. Дружба, там, семья.

— Так и говорите: дружба и семья. А то чего вы меня путаете. Отношения — это когда… ну…

— Уф-ф, — сказала тетя Лена и больше уже ничего не сказала, как я ни скандалила.

И даже когда я сломала дверь, и вся от слез распухла, и не могла больше орать, тетя Лена все равно ничего не сказала и не отвезла меня обратно в детдом.

Вот так я попала.

*

Я когда писала, что самое плохое у тети Лены, я забыла, кстати-ка, самое-самое ужасное.

Забыла, потому что оно все время и про него уже даже как-то забываешь.

Кампоты гуха. Вот что самое плохое.

Я ненавижу кампоты гуха. Я НЕНАВИЖУ кампоты гуха.

Это… Это такая типа музыка. Только это не музыка, а хер знает что. Это какие-то жуткие завывания на непонятном языке. Сначала завывают все вместе, потом, короче, по отдельности, потом снова вместе, и так БЕЗ КОНЦА. Ну, вы уже поняли. Вы уже поняли, что это такое.

А мне приходится жить все время с кампотами гуха.

Потому что тетя Лена заводит кампоты гуха каждый день. Реально каждый. Иногда она их, правда, слушает в наушниках. Но чаще всего она их слушает прямо без наушников, и слышно на всю квартиру.

Раньше я могла сама взять наушники и слушать что-то в телефоне. А теперь у меня простой очень кнопочный телефон, тошто я даже не могу в нем слушать музыку. И у меня нет никакого выхода.

Я так мучаюсь, я просто умираю.

И в машине она тоже их слушает. Однажды мы с тетей Леной, с ее хахалем Игорем и с Лизкой ехали в какой-то город… забыла, как называется… смотреть какие-то там… короче, что-то смотреть. И вот когда мы ехали обратно, тетя Лена завела кампоты гуха, все подряд, ТАК ГРОМКО, что у меня просто сразу уши заложило. И я закричала:

— ТЕТЯ ЛЕНА! Выключите эту гадость! Я больше не могу их слушать! Вы можете хоть раз поставить НОРМАЛЬНУЮ современную музыку?!

— Нет! — ответила тетя Лена.

Я очень обиделась, разозлилась и решила достать тетю Лену. Я стала жутко скандалить, бить ногами ее сиденье, вопить и мешать ей вести машину. Тогда тетя Лена остановила машину, обернулась, посмотрела на меня и сказала:

— Милая деточка! Ангельчик мой! Я НЕ БУДУ слушать Веру Брежневу. Я ТЕРПЕТЬ НЕ МОГУ современную музыку. Я люблю кампоты гуха, и в МОЕМ доме…

— …А мы не в доме!

— …А также и в МОЕЙ машине мы будем слушать ТО, что я хочу. Постарайся это понять, а главное, не разноси мою машинку, — сказала тетя Лена и, не дожидаясь ответа, опять поехала и опять завела кампоты гуха на полную громкость.

*

Ну, теперь-то вы поняли, как я попала.

И теперь вы, конечно, понимаете, КАК я обрадовалась, когда узнала, что тетя Лена собирается в командировку в Москву на целых три дня! Там у них какой-то турнир, и она там судья.

И оставляет нас с Лизкой совсем одних!

До этого она пять месяцев подряд от меня вообще не отходила. Она же еще и работает рядом с домом, и как-то у нее там, что она может в любой момент примчаться домой.

Короче, тетя Лена ужасно меня достала. А особенно кампоты гуха.

И я очень обрадовалась при этом известии. Я так и сказала, чтобы ей было неприятно:

— Ура! Наконец-то я хоть побуду одна. Как я рада!

А тетя Лена улыбнулась и говорит:

— А я буду слегка скучать.

А я говорю:

— А я вообще нет! Я очень устала от вас!

А тетя Лена сказала:

— О-о, первый невозможный ход, — и указала на наши правила, которые висят на стенке.

А в правилах написано, что если невозможный ход (ну, то есть грубость там всякая или забыла позвонить, и так далее), то я должна сделать одну единицу уборки по тети-Лениному выбору.

— Ляля, давай-ка направляйся мыть унитазик, — сказала тетя Лена (вот так она всегда разговаривает, ужас, да?)

— Чаво-о?! — возмутилась я. — Я что вам, служанка?! Я не буду!!

— Правила, — сказала тетя Лена. — Одну единицу уборки по моему выбору. Счас засчитаю второй невозможный ход, и к унитазику прибавится… э-э… прибавится…

Это у них там на турнирах такое вот. Как собаки все равно дрессированные! Засчитаю, не засчитаю!

— НЕТ! — закричала я. — ТОЛЬКО унитаз!

— О’кей, — сказала тетя Лена. — Времечко пошло.

Я мыла унитаз и плакала, какая я несчастная, что бабушка умерла и со мной случились все эти вещи. Почему всем так везет, а мне никогда не везет?

Я нарочно выдавила в унитаз все средство для мытья, чтобы оно кончилось, потом кое-где немножко потерла для вида.

Потому что если вообще ничего не помыть, то тетя Лена догадается и заставит перемывать. Душенька. Ненавижу ее!

Потом я пришла к тете Лене и сказала:

— Все.

— Что-то не очень чисто, — сказала тетя Лена.

— А это потому, что средство кончилось, — сказала я.

— О’кей, — сказала тетя Лена. — Штраф пятьдесят рублей из карманных денежек.

— ПОЧЕМУ?! — возмутилась я. — Оно же просто кончилось!!

Но тетя Лена уже ничего не слушала, а спокойно себе пошла на кухню пить чай. Сука. СУКА!!!

*

Иногда я думаю, что хорошо бы умереть.

Но потом я думаю, что это не поможет.

Ведь на том свете, которые самоубийцы, не попадают в рай.

А я хочу попасть в рай и встретиться с бабушкой.

Ну, и с мамой тоже, хотя я ее не помню.

Поэтому я не буду самоубиваться.

И буду мучиться всю свою жизнь. Ну, до восемнадцати лет. Пока не вырасту.

Или можно еще сделать что-нибудь такое ужасное, из-за чего меня отправят обратно в детдом. Но я уже поджигала занавески и сама испугалась, а тетю Лену мне напугать не удалось.

А по-настоящему ужасное я делать боюсь. Я ведь все-таки нормальный человек.

Вот Варька на моем месте смогла бы.

И многие в детдоме смогли бы. Они там все чокнутые. А я нет.

*

Но наконец-таки наступил вечер, и тетя Лена уехала на свой турнир.

И теперь я была счастлива.

Я могла делать все что хочу!

Сначала я залезла в тайник тети Лены, чтобы съесть все сладкое. Но тетя Лена почти все сладкое спрятала. Оказалось только пол-плитки шоколада. Я ее съела.

Потом я полезла в тети-Ленин стол, где нет замочков. Там лежали только какие-то бумажки. Больших денег не было, а только сложенная в несколько раз бумажка в 50 рублей. Я ее не стала брать, потому что тетя Лена придет и закатит скандал. Тогда я пошла в нашу комнату и, пока Лизка мылась в душе, взяла у нее со стола мелочь. Это за воровство не считается. У меня же штраф, и мне надо деньги себе вернуть как-то. Теперь зато у меня было уже почти двести рублей, и я могла себе что-нибудь купить.

Потом я пошла в магазин и купила большую бутылку «Пепси», несколько пачек ирисок и пакет чипсов. И я залезла в постель и там все это съела. И я попросила у Лизки телефон и громко, без наушников, слушала Веру Брежневу. Лизке пришлось самой надеть наушники, потому что она тоже не слушает Веру Брежневу, а слушает каких-то хриплых чуваков, которые грохочут. А я слушала Веру Брежневу, подпевала, рассыпала даже чипсы по всей постели, и мне было весело.

Потом я позвонила Маше и сказала:

— Прикинь, тетя Лена уехала на все выходные! Пошли завтра гулять и снимать на видео на твоем телефоне!

А Маша мне сказала:

— Не, Анжелика, не могу, меня тоже на все выходные берет папа, а я его уже месяц не видела.

Я немножко расстроилась. Потому что я уже подумала, как мы клево будем гулять с Машей.

Тогда я подумала немножко и позвонила Верке. Хотя, конечно, Верка слишком крутая для меня и она не очень хочет со мной дружить. Но зато у них своя компания.

— А помнишь сериал «Испания»? — сказала Верка. — А, у тебя же телика нет. А мы завтра ваще собираемся в «Галерею».

— А можно с вами?! — сказала я.

— Ой, не, я не могу! Просто у нас три билета на выставку художника, который из лего строит. А билеты стоят пятьсот шестьдесят рублей. У тебя же нет таких денег!

Короче, мне пришлось звонить Наташке. Хотя я не хотела. Наташка все время обижается и ссорится, и она какая-то придурочная.

Поэтому в субботу мы пошли гулять с Наташкой.

Конечно, мы сели на триста шестую и доехали до торгового центра. Потому что это самое интересное место у нас на районе. Там есть такой магазин, где можно всю косметику долго-долго смотреть и даже нюхать духи бесплатно. И мы все время представляли, что мы все это вот купили, и духи мы нюхали, пока уже у нас не заболела голова. Потом мы пошли смотреть на попугаев и крыс, где их продают, потом на золотые украшения. И там мы поссорились, что сережки с дельфинчиками и рубинами красивые или нет. Наташка назвала их «какие-то как у бабушки», а я очень обиделась, потому что у бабушки были и правда похожие сережки, но откуда это Наташке знать, и вообще чего она трогает мою бабушку! И я так обиделась, что хотела уйти вообще, но потом мы все-таки пошли назад вместе, пешком, но уже всю дорогу Наташка только и делала, что ссорилась, и цеплялась, и говорила гадости, например, про школу. Короче, прогулка не очень-то удалась, тем более что и денег только на маршрутку хватило в одну сторону.

И я домой пришла очень злая, потому что я-то надеялась то, что Наташка меня пригласит домой и я смогу у нее посидеть «ВКонтакте». А она не пригласила и вообще сучка.

А утром в воскресенье лил сильный дождь. По правде говоря, не очень сильный, но я сказала Наташке, что я простудилась и не могу под таким дождем гулять. И что мне надо делать уроки.

Хотя на самом деле я не собиралась ничего делать.

Просто меня задолбала эта Наташка.

И мне было очень скучно.

Лизка в воскресенье пошла на какие-то дополнительные лекции.

А я осталась дома.

*

Я умирала от скуки.

Мне было вообще нечего делать.

Мне было так скучно, что я просто лежала в постели и тупила.

И я достала старые фотографии, где мы с бабушкой сидим на диване, где нас дядя Сережа снимал, и еще ту, где бабушка молодая.

Потом я накрасила ногти, но получилось некрасиво, и я их стерла. И ацетон закончился.

Потом мне пришло в голову приготовить сладкие сырники по бабушкиному рецепту. Но я сделала слишком сильный огонь, а сырники расползались, поэтому я их сожгла.

В общем, у меня ничего не получалось. Одни неудачи.

Я стала мерить всю одежду, но почему-то это было совсем не так уж и весело, ведь никто на меня не смотрел даже.

А еще я очень расстраивалась, что до приезда тети Лены осталось уже всего только несколько часов, а я так и не повеселилась.

Потому что конечно, когда денег нет, то нормально не повеселишься.

Скорее бы уже мне стало четырнадцать лет. Когда мне будет четырнадцать, то я пойду работать и к восемнадцати скоплю на отдельную квартиру и перееду от тети Лены. И я буду покупать себе какую захочу косметику.

От скуки я даже достала сказку о рыбаке и рыбке и прочитала ее четыре раза вслух. Так что вы можете себе представить, как мне было скучно.

Потом пришла Лизка, и я к ней пристала, чтобы мы посмотрели вместе хотя бы какой-нибудь фильм. А Лизка мне ответила, что тетя Лена ей велела показать мне фильм про океан. И нам пришлось смотреть фильм про океан. Ничего оказался фильм, даже интересный. Про куски льда, которые везде плавают-плавают, а потом переворачиваются, и что, оказывается, в океане плавает очень много мусора, и его трудно убирать.

А потом я стала просить показать мне еще один фильм, но Лизка сказала, что хочет послушать музыку, и стала слушать своих чуваков с грохотом.

А я ей сказала:

— Как ты можешь, Лизка, слушать постоянно один какой-то, блин, мужской голос! Ты не хочешь хоть раз в жизни послушать нормальные песни с нормальным женским голосом?

А Лизка говорит:

— Веру Брежневу я слушать больше не хочу.

А я говорю:

— Да не Веру Брежневу! Почему сразу Веру Брежневу?! Чуть что, так Веру Брежневу! Давай послушаем вот эту тетеньку, которая поет вот это — я только забыла, как называется, в торговом центре играют это все время! Ну… вот такое, типа, — я напела мелодию, — «за-айцы, тре-енер, тру-ру-ру-у…» — только я слов настоящих не знаю, там по-английски.

Лизка на меня посмотрела и говорит:

— Чаво-о?

Я даже засмеялась — так похоже на меня сказала. Прямо от меня набралась. За пять месяцев, что мы в одной комнате живем.

— Песня, — говорю. — Это такая песня, ее играют в торговом центре.

— Там ничего такого не играют, — говорит Лизка.

— Играют! — сказала я. — Ты просто не знаешь! Ты там не бываешь так часто, как я!

— Ты хочешь ЭТО послушать? — переспросила Лизка.

— Ну, там просто ЖЕНСКИЙ голос поет, — сказала я. — И очень красиво, кстати-ка. Хоть и по-английски.

— Это не по-английски, — сказала Лизка.

— Ты там ваще не была и это не слышала! Я тебе говорю же, что по-английски! — сказала я. — Так ты можешь это найти?

— Конечно! — сказала Лизка и даже спорить не стала, взяла и нашла.

И мы послушали с большим удовольствием.

Потому что женский голос красивее мужского.

И вообще женщины красивее мужчин.

И эта песня, честно говоря, ко мне прямо привязалась.

Мы ее послушали три раза.

Когда ее поют, я представляю какой-то такой клип. Как будто розовый сад, и над ним очень-очень черное небо, с золотыми звездами. И посреди этого розового сада стоит такая девушка, очень гламурная, очень-очень, и она — вампир. Но она добрая вампир, как в фильме «Сумерки. Сага. Рассвет». И она поет и плачет черными слезами, и мы вдруг видим, тошто везде проступает кровь, и потом с неба вдруг слетает что-то бело-золотое. И тогда хочется плакать, даже если никто тебя и не обидел.

Я даже, когда засыпаю, представляю себе этот клип с музыкой.

И вроде я ее действительно слышала не в торговом центре, а где-то еще.

И вдруг мы с Лизкой услышали, как ключ поворачивается в замке.

И на пороге появилась тетя Лена.

— Девочки, здравствуйте! — весело сказала она. — А я приехала пораньше, потому что сразу после турнира оказалось свободное местечко в дневном «Сапсанчике», и я быстренько поменяла билетики и примчалась к вам! О, да вы тут без меня Баха слушаете?! Здорово!

— Это Анжелика попросила поставить! — сказала Лизка гордо. — Сама прям подошла и попросила.

Тетя Лена, кажется, удивилась. И еще мне почему-то показалось… Но, во-первых, показалось, а во-вторых, только на малюсенькую секундочку.

И потом она сказала:

— О’кей! — и заржала, как обычно она ржет. — Кофе-то будете?

Seufzer, Tränen, Kummer, Not,
Ängstlichs Sehnen, Furcht und Tod
Nagen mein beklemmtes Herz,
Ich empfinde Jammer, Schmerz.

____________

1 Воздыханья, слезы, нужда и печаль,
смущенье и тоска, страх и смерть
гнетут мое стесненное сердце;
вкушаю я горе и скорбь. (Ария из кантаты И.-С. Баха №21)