Когтями по стеклу
Есть вещи, которые в наших фантазиях выглядят неизмеримо прекраснее, чем в реальности. Ну, там, Новый год, первый секс, бег трусцой по утрам. Теперь еще и фильм «Стекло». Снимать его, конечно, не стоило: он так и должен был остаться где-то в платоновском мире идей, за пределами пропахшей мокрыми шкурами пещеры. Когда в финале «Сплита» появился Брюс Уиллис с нашивкой Dunn на рубашке и произнес: «Мистер Стекло», — напомнив соседке по барной стойке, как звали психа, устроившего крушение поезда 15 лет назад, этого было вполне достаточно. Пазл сложился: супергерой Дэвид Данн и супермозг Элайджа Прайс из «Неуязвимого», как выяснилось, обитают в одной вселенной с Кевином Крамблом и остальными его 23 личностями. Дальше можно было вволю фантазировать об их противостоянии и финальной битве под шум Рейхенбахского водопада или звон филадельфийского Колокола Свободы. Но М. Найт Шьямалан, поспешно сняв фанфик по мотивам собственных фильмов, все испортил.
В «Стекле» Дэвид Данн, который смирился со своей участью супермена и обзавелся дождевиком с закрывающим лицо капюшоном, а также прозвищем Надзиратель, с помощью сына наводит порядок в родной Филадельфии. Выйдя на след Кевина Крамбла, на этот раз похитившего четырех чирлидерш, он вступает в бой со Зверем, самой страшной из личностей многоликого безумца. Однако эпическая битва заканчивается прибытием полиции и скорой помощи, так что Данн и Крамбл оказываются в сумасшедшем доме, где в своей палате их уже дожидается персонаж Сэмюэла Л. Джексона — ловко притворяющийся кататоником Элайджа Прайс, бессердечный гений с хрупкими, как стекло, костями. Лечить эту троицу пытается добрый доктор Элли Стэпл (Сара Полсон, сыгравшая в «Американской истории ужасов» почти столько же ролей, сколько личностей угнездилось в бритой голове Кевина Крамбла). Ей почти удается убедить своих пациентов в том, что у тех нет никаких суперспособностей и что из-за детских травм они просто страдают манией величия, которую можно купировать небольшой косметической лоботомией, когда Мистер Стекло, утомленный общением с идиотами-санитарами, наконец устраивает всем троим побег.
Шьямалан — режиссер большого таланта. Он, как никто другой, умеет создавать мрачные и болезненные миры, рассказывая грустные истории с непредсказуемыми развязками, когда зритель вдруг понимает, что у всего происходящего есть другое объяснение — неожиданное и часто даже более пугающее. И именно поэтому сиквелы совсем не его жанр. Трудно за два часа перевернуть ситуацию с ног на голову, а потом опять сделать кульбит, показав все под каким-то новым углом. Идея с психиатрической лечебницей была неплоха, но ее главная проблема как раз в том, что мы видели и «Неуязвимого», и «Сплит», а потому теории доктора кажутся нам не слишком убедительными. Если бы это была совершенно самостоятельная история о трех психах, возомнивших себя персонажами комиксов, все, возможно, получилось бы по-другому. Впрочем, сериал «Легион» про сверхчеловека из дурдома мы тоже уже смотрели. И это еще одна проблема Шьямалана: он все делает как-то не вовремя. Если «Неуязвимый» с его нестандартным подходом к супергероям вышел на экраны слишком рано, чтобы его оценили по достоинству, то «Стекло» появилось чересчур поздно. Режиссеры уже столько раз деконструировали комиксы и собирали их заново, что придумать тут что-то новое почти невозможно. Оттого рассуждения героев об ограниченных изданиях, финальных битвах и посетителях комик-конов вызывают чувство неловкости.
Не знаю, как сформулировать это соображение поделикатнее, но умные мысли и фундаментальные концепции — вообще не самая сильная сторона Шьямалана. Атмосфера, напряженное ожидание чего-то страшного, работа с актерами (Джеймс Макэвой по-прежнему прекрасен во всех своих ипостасях) — это у него получается на загляденье, но как только Элайджа Прайс начинает отчитываться о результатах многолетней работы своего острого, как осколок стекла, мозга, рука сама собой тянется к лицу. Кажется, внутри Шьямалана живет несколько режиссеров: один из них гениальный визионер, у другого некоторые проблемы с чувством ритма и композицией, а третий и вовсе девятилетний ребенок, любящий пафосные восклицания и эпические драки, производящие несколько комичное впечатление — эффект, явно не предусмотренный автором. Не то чтобы он совсем не умел шутить — если сценка с участием самого Шьямалана вышла, прямо скажем, на любителя, то бородатый санитар со своей болтовней про витамины получился довольно забавным, — но очевидно, что на его фильмы мы приходим не для того, чтобы посмеяться. Мы идем на них в ожидании чуда, чтобы поселившийся внутри этого недоброго сказочника нервный маленький мальчик, порою смешной и неловкий, снова закричал: «А король-то мертвый!» — и мир опять перестал быть таким, как прежде. На этот раз не получилось — по усам стекло, в рот не попало, — но мы уже знаем, что чудеса возможны. По крайней мере, пока у нас есть Шьямалан — вечно умирающий вместе с провалом своих фильмов и снова воскресающий странный супергерой.