Александр Заецъ: Записки психоаналитика

Сеанс номер 44. Подведение итогов

Hard Rock Cafe, 221 West 57th Street, New York

— Итак, у меня вопрос: «Чему мы научились за эти годы?» Только ничего не выдумывайте, говорите все так, как есть.

— Например?

— Что есть «Я»?

— Интереснее бы ответить на вопрос, что есть «не-Я»? Варианты ответов: тело, обособившаяся часть мозга, научившаяся им управлять, телесное бессознательное (Ид), отвечающее за принятие решений, или даже вселившаяся в тело душа, суть человека, переставшая быть Духом.

— Ну, зачем столько пессимизма. Я думал, вы начнете с тенденций. Ведь в их существовании мы многократно убеждались: это и есть вечные и неизменные принципы, формирующие две реальности — сознательную и бессознательную. Тенденции имеют свой язык, который и определяет наш способ восприятия мира, то есть, наши понятия. У каждого свой, индивидуальный набор этих тенденций, от которого зависит, какие у нас и мозг, и тело, и душа. Соответственно, и понятия у каждого немножечко свои.

Мы постоянно будем возвращаться к этому слову, тенденция, будем еще не раз толковать и использовать практически. И я сразу скажу вам, почему. Ведь любая болезнь, любое расстройство организма — это несоответствие нашего внутреннего (включая психическое) состояния и внешней среды. Поэтому выздороветь с помощью таблеток невозможно. Адекватно изменить, приспособить к реальности, внутреннюю среду они не могут. Может только весь организм в целом, включая его психический аппарат. А он зиждется на понимании происходящего. Значит, на правильном построении и использовании понятий. Это очень серьезный факт. Например, нельзя допускать в душу (голову, мозг) чужие понятия, не соответствующие действительности, патогенные, заразные, нейтрализующие волю или желание жить. А если они уже туда попали — надо их уметь анализировать, изменять, избавляться от них путем толкования и вытеснения.

Мировая элита боится этого аналитического толкования расстройств, как огня. Ведь объективный анализ может запросто разрушить не только навязанные средой болезни, но и всю их систему принуждения, обмана, запугивания, обогащения, наказания, рекламы и внушения. Между собой мировые элиты очень хорошо ладят именно по этой причине, ведь правильные понятия ведут к уничтожению неравенства, а значит, чрезмерной роскоши, разврата, несправедливости, пожизненной и безграничной власти самих элит и их потомства. По этой же причине, каждый день нам, обычным людям, особенно молодежи, навязывают новые термины, модные словечки, понятия, лживые и противоречивые по смыслу лозунги, часто созданные из набора иностранных слов. Типа: Drugs, Sex & Rock-n-Roll.

— Is all my brain and body need. Согласен. Но почему никто до нас так подробно о тенденциях не говорил, что, все были такие тупые?

— Почему? Почти все философы говорили, я вам приводил цитаты. Но все понимали по разному. Для Маркса тенденцией был закон снижения нормы прибыли. У Аристотеля было понятие nisus, по-гречески «старание, импульс, усилие». У традиционных психоаналитиков это бессознательные вытесненные влечения, идущие от невротических комплексов или наследственных предрасположенностей. То есть, у них тенденция — внутренняя готовность к формированию патологий или неврозов, которая скрыта от сознания и не может получить адекватную рациональную оценку.

— Но о каких понятиях мы говорим? Ведь языковое мышление у всех народов разное. Даже у ребенка и взрослого оно отличается.

— Такие категории мышления, как время, пространство, причинность, «Я» и «не-Я», вода, море, солнце, — одинаковы во всех языках, невзирая на буквы и звуки. Вернее, вопреки разным звукам и буквам. Как это происходит, я не знаю, видимо так же, как перевернутый человек в зрачке младенца вдруг встает на ноги. Категории же, связанные с пониманием самих себя и других у разных народов, отличаются.

— Да уж, «малохольный» у русских не есть «меланхолик» у итальянцев.

— Все эти категории, связанные с пониманием внутреннего мира человека, менее объективны, более чувственны, смутны и неопределенны. Вот почему мне понадобились, кроме слова «тенденции», «бессознательное», «вытеснение», «цензура», «Тимос», «Лахос», — они понятны почти всем одинаково и у них ограниченное количество синонимов.

— Но мы время от времени говорили и о воровских понятиях. Они что, тоже научны? То есть, необходимы? Раз проникают во власть, а потом и сознание обывателя?

— Ну, это же не совсем философские понятия. Это общепризнанная в некой среде идея о смысле жизни и принципах выживания, основанная на системе ценностей и правил общежития в воровской среде тридцатых-сороковых годов. Ну, может быть, сороковых-пятидесятых. Сейчас среда не та, да и годы эти ушли безвозвратно. Вот почему все эти понятия теперь надо заново толковать, и каждый толкует их по-своему. Например, запрет на обладание имуществом и семьей. Запрет на контакты с властями. Любые понятия устаревают со временем.

Точно так же евреи вынуждены писать тома толкований к законам Ветхого Завета, ведь их понятия, как и тенденции существования еврейского этноса, на которых они основаны, безнадежно устарели.

— Ладно, я продолжу. Что мы знаем? Мы знаем, и другие не дадут нам соврать, что есть бессознательные ощущения, которые рождают эмоции и аффекты (БСС) и бессознательные, то есть, не имеющие адекватных смыслов в сознании, конкретные побуждения, ведущие к появлению влечений (БСП). А также сознательные телесные восприятия и реакции (СС), формирующие инстинкты и, благодаря им, каждое живое существо в отдельности, то есть, его индивидуальную материальную, энергетическую, временную и векторную составляющие. Сознательные реакции — когда мы понимаем смысл того, что ощущаем, воображаем, о чем идет речь, что мы делаем, и откуда что берется. Бессознательные сложнее — это как бы не наши смыслы и поступки, и откуда они берутся мы не знаем. Но они внутри нас и, благодаря им, человек есть Нечто, обладающее кое-чем и стремящееся кое-куда.

Кроме этого, возникают и чувства (СП), то есть, ментальные состояния: вера (интуиция), любовь, смелость, любопытство (созерцание), творчество (созидание). Столкновение влечений и чувств, инстинктов и аффектов, рождают анализ, сопоставление, мышление, логику, адаптацию, движение, переживание и так далее. Главное здесь то, что люди психически, то есть по своей высшей организации, своим высшим потребностям, все разные. У всех разный набор тенденций.

— Позвольте, значит ли это, что лечить их тоже нельзя одинаковыми словами и методами?

— Да. Равенство в людях достижимо только после их физической смерти. Для каждого свое слово, свое имя, своя судьба. Хотя то, что было с человеком в прошлом, может повлиять на судьбу. А будущее может влиять на настоящее, например, рожденный стать рабом и рожденный стать царским наследником будут отличаться в жизни и поведении. И это видно и понятно всем окружающим.

— А что же тогда означают настоящее, прошедшее, будущее?

— Настоящее человека и человечества — результат того, что происходило с ними в прошлом, и оно, это настоящее, «беременно» будущим. Всегда и до бесконечности. Но мне не нравится, когда *** [вступают в половые связи] беременных, пусть они беременны всего лишь будущим. Птичек, животных, людей, а тем более, меня самого. И вообще, разве можно быть постоянно беременным?))

— Беременность здесь лишь метафора. Вот вы всю жизнь пытались найти способ сделать женщину беременной, скажем так, альтернативным способом. Наполнить ее собой. Чтобы был результат, но без последствий. И что, получалось?

— Нет.

— Так и в Природе, беременность либо есть, либо ее нет. Либо время, последовательность событий, прошлое и будущее есть, либо их нет. Если есть, то Природа беременна в каждый момент времени адекватным способом и в этот же момент разрешается от бремени (тоже адекватным, не противоречащим ей самой) способом. И это происходит непрерывно.

— А сроки беременности для разных событий? Например, для России, для русской души. Ведь сколько ее ***[вступают в половые связи], это же ужас, и ничего не происходит. История только повторяется снова и снова.

— А сколько? Тысячу лет, две тысячи? Для Вселенной это меньше, чем миг. Каждые роды это результат всех необходимых для вызревания плода событий. Значит, не все еще произошло, не все катастрофы и испытания нами пережиты. Для одних стран все уже позади, для России — впереди.

— Хотите анекдот? Был один передовик производства, коммунист и хороший семьянин. Не выдержал, убежал на Запад, стал там безработным, потом геем по вызову. Его спрашивают, ну, как ты себя чувствуешь? Он отвечает: зарплата выше, хотя ***[надоедают] меньше.

— Это не надолго.

— Вы точно знаете?

— Я это чувствую. Кстати, что мы знаем о чувствах?

— Чувства нужны Духу, чтобы ощутить и познать самого себя через бытие и становление. То есть, через внешний мир. Через удовольствие и неудовольствие. Чувство опасности и чувство безопасности. Наше тело получает и анализирует ощущения через органы чувств (не зря их так назвали!) обособившиеся в результате эволюции. За ощущения того, что происходит внутри нас, отвечает не один какой-то нерв, а весь организм в целом. Особую роль играют внутренние органы и мозг, отдельно эндокринная, нервная система, соединительная ткань и так далее. При этом происходит взаимодействие оперативной и долговременной памяти, сравнение архетипов, сознательных и бессознательных образов, рождаются фантазии, они переходят во сны, сны переходят в творчество, творчество в бред, бред в галлюцинации и Бог знает во что еще. А мы думаем, что это и есть реальность, да еще пытаемся ей управлять. Пожалуй, реальность — это только то, что мы видим, да и то с большой «натяжкой».

— А песни, музыка, поэзия?

— Poiesis, по Аристотелю, это третья главная деятельность человека, кроме создания теорий и проверки их на практике. Она означает искусный, то есть высококвалифицированный, осознанный и добровольный труд для блага самого человека, общества и Вселенной в целом. Поэт в России, как писал И. А. Ильин, одновременно национальный пророк и национальный музыкант.

Теория — размышления о том, что есть, что неизменно и что должно быть. Практика — проверка теории и переделка реальности (а не явлений!), опираясь на знание законов Природы и опыт.

Теория уводит нас к слепой вере в авторитеты, то есть к чужим мыслям, образам, восприятиям и когнитивным состояниям. Мы заимствуем все, что имеет смысл и содержание. Практика ведет к тщательным лабораторным исследованиям, от мышей и растений к атомным и еще более мелким частицам. То есть, к исследованию наших первичных ощущений, того, что за ними стоит, и полному отрицанию всех авторитетов.

И только поэзия возвращает нас к тому, что мы есть — божьи создания или, кратко, души человеческие. Любой другой способ бытия не дает нам прямого доступа к истине. Ибо, как бы мы ни старались, исследовать мы можем только малую часть реальности, а нас интересует как раз то, что лежит за пределами нашего мира. В котором, конечно, мы можем что-то понять или совершить, иметь желания, радости и надежды, даже удовольствие, но все, увы, скорее материально, чем духовно.

— Это тоже из наследия Достоевского?

— Это из Адама Смита.

— Значит, не так уж далеко и до Маркса.

— А куда деваться? Труд либо отчуждается, вместе с частью человеческого естества, либо извращает сознание, а человеку хочется быть свободным. Вот и получается, хоть по Аристотелю, хоть по Смиту или Марксу, что труд должен превратиться в поэзию, в свободное и неограниченное творчество людей, обладающих истинным, а не иллюзорным сознанием. То есть, людей, которые никогда не были рабами или наемными рабочими. Что против этого можно возразить?

— А как же наш, теперь уже бывший, строй, социализм, Россия вообще, с нашей соборностью и православием?

— По Марксу, цениться должен только общественно необходимый, производительный труд, создающий потребительскую стоимость.

— Ну, это было уже у всех других экономистов, и у Сен-Симона.

— Согласен.

—  Как и ваша любимая мысль о «пивотальной» жене (pivot по-французски «стержень»). Мужчина при идеальном общественном строе может вступать в половые связи с кем хочет. Жена — обязана быть стержнем, вокруг которого происходят семейные события. А бюрократы, чиновники, переписчики чужих мыслей, пропагандисты и надсмотрщики в свободном обществе не нужны.

— А КПСС, вообще любая правящая партия, направляющая сила, ум, честь и совесть?

— Получается, что она тоже не нужна, и уже сейчас. Нужен новый вид дисциплины, принуждение экономическое, практическое, если хотите, поэтическое, но не идеологическое. Раковский в письме Троцкому писал, что в изгнании, куда его отправил Сталин, он изучает Сен-Симона. Наверное, искал свои ошибки в ожидании неминуемой смерти.

— И какая же это будет дисциплина? Буддистская или стоическая? Я понимаю, что вы не очень доверяете христианству в том виде, в каком его проповедуют в церкви.

А вы можете представить меня в Афинах, стоящего на раскрашенном балконе и целый день проповедующего терпение и воздержание. Даже Сенека не выдержал этого и сломался на первой симпатичной бляди, забыв все свои принципы и дисциплину. Я даже имя ее запомнил Julia Livilla, племянница императора Клавдия. Мне б такую.

— Да, я знаю. Стоики это не от слова «стоять», а от греческого названия балкона, с которого они читали свои лекции. Но вы действительно ощущаете, что соглядатаи и надсмотрщики нам больше не нужны?

— Всеми местами.

— Ну, что ж, вот вы и ответили на вопрос, когда что-то изменится в России.

— А что будет взамен?

— Что-то, что не противоречит закону равновесия. Если на Западе победили эгоизм, финансовый капитал, потребительство и агрессивность, то у нас не может не развиться творчество, свободомыслие, альтруизм и противоположная Западу культура. А может и появиться новый, отличный от золотого тельца и мамоны, пророк или даже мессия. И тогда не избежать переворота, а может быть и гражданской войны.

— А общество может быстро и целенаправленно измениться, как, например, личность пациента в руках опытного психотерапевта?

— Личность, по Локку, вообще чисто судебный термин. Человек может полностью измениться, постареть, ослепнуть или прозреть, приобрести кучу добродетелей, но его по-прежнему будут судить за давнее преступление. Так и общество, сколько бы ни менялся строй, кому-то надо нести ответственность за прошлые (и поэтому будущие!) преступления, совершенные на его территории.

— Так что, все к худшему?

— Закон бутерброда.

— Да, раньше он падал икрой вниз, а теперь дерьмом вверх.

— Это точно. Ведь изменения личности могут произойти и в худшую сторону. Например, в сторону психической болезни, если резко изменятся полярности или силы тенденций. Или усилятся запреты. Или воздержания. Или даже угрызения совести.

— А без полярностей можно?

— Нет. Ведь человек изначально неуравновешен, асимметричен и не похож на все другое в мире, настолько он несуразен и комичен. Иначе он не мог бы так остро чувствовать и понимать картину мира в целом. Ощущения, как электрический ток, тем сильнее, чем выше полярность, разность потенциалов. Смелость есть благодаря страху. Ненависть — благодаря любви. Скупость — благодаря расточительности. Одно всегда борется и преодолевает другое. А идеальное, как цвета радуги, бывает только после сильной грозы, и тут же исчезает.

— А психоанализ может предсказывать будущее?

— Может. Но не математически или статистически. Кривые Пирсона отрицают Судьбу и Бога, влечения и инстинкты, их «аппроксимации» (выравнивания) статистических распределений не связаны с природой случайного явления. А психоанализ связан. Так что наши «ожидания» точнее, а интуиция — надежней. Психоанализ позволяет глубже познать себя и других из своего окружения, ощутить свое истинное отношение к ним. Обычный человек подавляет свою интуицию, так его учили в семье и школе, мы же его учим понимать и поощрять ее. И делаем человека более эффективным «менеджером» себя и других. А значит, и более счастливым.

— Федор Константинович, а давайте выпьем за тенденциальность нашего мира! И за нас с вами, которые так хорошо в нем пожили и поработали!

— За нас с вами! Только, пожалуйста, продолжения не надо,)) просто за нас!