Фото: Пресс-служба Росмолодежи
Фото: Пресс-служба Росмолодежи

Ɔ. Начать разговор хочется с самого насущного для молодых людей вопроса — с дистанционки. Пока на больших правительственных форумах взрослые обсуждают мир после ковида, молодежь живет в мире, где ковид бушует: студентам-контрактникам не возвращают деньги за очное обучение, закрываются бизнесы, где студенты могли работать, все общение перешло в онлайн, в СМИ фиксируют рост депрессии у молодых людей. Что ведомство по делам молодежи считает сегодня своей заботой?

Интересно замечено про постковидный мир, но отмечу, что в целом риторика устроителей форумов и государственных чиновников совсем иная. Для нас очевидно, что ковид больше никуда не денется, примерно так же как и грипп, и нам надо просто научиться с этим жить, что, собственно, мы и пытаемся сделать в этом году.

Самое важное, что произошло с нами в этом году, — это новое понимание потребностей нашей аудитории. Так, например, в начале года еще казалось, что именно молодежи легче всего перейти в онлайн — они же чуть ли не рождаются с телефоном в руках. Однако первыми, кто потребовал возвращения в офлайн, были как раз молодые люди. Поэтому в летний период, со всеми мерами предосторожности, мы работали над тем, чтобы провести ряд мероприятий вживую: это и «Таврида», и «Территория смыслов», и много других образовательных площадок и форумов. Разумеется, мы сократили количество участников, ввели все необходимые меры безопасности, проводили массовое тестирование и даже предварительную обсервацию.

Ɔ. Сейчас отменяются все важные культурные мероприятия, в театры и кинотеатры не попасть, не говоря уж о молодежных форумах. Как будете дальше работать?

Сказать, что для подобных ситуаций сегодня выработаны протоколы, было бы слишком самонадеянно. Поэтому будем комбинировать: живые встречи и максимальное использование интернет-технологий. Мы исходим из того, что вирус распространяется не одинаково по всей стране. Поэтому, где возможно, будем проводить офлайн-мероприятия. Технология уже отработана: есть маски, санитайзеры, в конце концов, вот-вот начнется вакцинирование.

Ɔ. Вы уже привились?

Пока только грипп и пневмококк, жду, когда закончится месяц, после этого обязательно буду прививаться от коронавируса. Во-первых, потому что я доверяю нашим ученым. Во-вторых, у меня слишком большое количество социальных контактов — надо людей поберечь и себя тоже. Я убежден, что вакцинирование необходимо, к этому я буду активно призывать и прошу не слушать ковид-диссидентов. 

Ɔ. Что думаете о противниках диссидентства — ковид-апологетах?

С одной стороны, тревожные люди — это неотъемлемая часть социума. С другой стороны, тревожность общества — это следствие распространения фейк-новостей.

Ɔ. Пандемия, с одной стороны, приблизила нас к цифровому будущему, а с другой — остро обнажила проблему доверия между гражданами и государством. Какие гарантии дает государство своим электронным пользователям? Как вообще понимает цифровые права и обязанности электронных граждан? И свои?

Вопросы прав и обязанностей электронного пользователя и регулятора пока еще действительно не обсуждались — мы по-прежнему пользуемся «офлайновым» правом, чтобы регулировать наши онлайн-отношения. Думаю, понемногу риторика будет меняться, и в эту сторону начнутся движения и законотворческие, и общественные. Пока же мы работаем, опираясь, скорее, на философию гуманности. Наше ведомство гордится своей открытостью — с каждым сотрудником, включая меня, можно пообщаться напрямую, написав нам в соцсетях или на почту. 

Что касается общей идеи, то для нас самое важное — не пиарить агентство, а создавать и продвигать те проекты, которые создают и расширяют поле самореализации для молодых людей. Генеральная мысль такая: мы — просто хорошая сервисная служба, которая помогает соединить партнеров между собой. Под партнерами я имею в виду и коммерческие компании, и автономные некоммерческие организации, и общественные организации, и, собственно, саму молодежь. И в этом смысле мы обеспечиваем прозрачность этих взаимоотношений, в том числе технологическую, а заодно поддерживаем и продвигаем партнерские проекты, не выдвигая вперед Росмолодежь.

XX век провозгласил ценность человеческой жизни, XXI показал, что для адекватного функционирования экономик важно вкладываться в человека — в развитие его знаний, возможностей, компетенций. Технологии придают лишь необходимое ускорение процессам. Поэтому мы увлечены не технологией, а людьми.

Ɔ. Сегодня активно обсуждается идея обмена пользовательскими данными между бизнесом и государством — для более успешного построения бизнес-моделей, а также для того, чтобы прогнозировать новые рынки. Как вы относитесь к этому?

Речь идет об обмене Big Data, то есть обезличенными данными — по ним невозможно обнаружить конкретного пользователя или собрать о нем информацию. И если мы говорим о том, что органы исполнительной власти несут прежде всего сервисную функцию, то это автоматически означает, что они обязаны понимать целевые потребности аудитории. Для этого нужны данные. Мы вообще живем в мире больших данных. И это уже не изменить, и не надо этого делать. Данные нужны, чтобы правильно выстраивать, например, городскую инфраструктуру, менять подходы к грантовым конкурсам, формировать программы поддержки, анализировать ошибки и многое-многое другое.

Ɔ. Это также хорошая возможность управлять своей аудиторией.

Несколько лет назад я встречался с молодыми людьми — участниками одного из региональных кадровых проектов, и одна девушка задала вопрос: «Скажите, Александр, какие указания и наставления вы можете дать для нашего развития?» Я ответил: «Извините, если я сейчас начну так делать, меня необходимо немедленно уволить. Прямо в эту же минуту». Управление в том виде, в котором его часто понимают — как точный перечень указаний, — не эффективно, и тот, кто этого не осознает, рискует остаться за бортом. То же самое и в цифровом мире — не получится у вас составить инструкцию, что делать, о чем писать, что говорить, куда звать. Все это, скорее, гибкие системы, которые только начинают выстраиваться, поэтому говорить об этом преждевременно.

Молодежная политика затрагивает разные сферы человеческой жизни: вот молодые ученые, а там молодые врачи, здесь молодые педагоги, молодые учителя, молодые военные и так далее. Невозможно выстроить один информационный трек для всех — это нереально. Предположим, нам нужно куда-то пригласить молодых людей. Мы, конечно, можем написать плакат с добрыми и хорошими словами. Они его прочитают? Нет, конечно, но внимание обратят — а нам нужно, чтобы прочитали. Значит надо идти туда, где находится наш потребитель, наша аудитория. Где это? Это интернет и учебные заведения. Поэтому вместе с коллегами из Министерства науки и высшего образования мы идем в вузы, учебные заведения, школы. И идем в интернет. Следовательно, каждый раз для каждой группы аудиторий мы выстраиваем свою информационную волну и следим за тем, насколько она эффективна. И нет еще такой технологии — и думаю, что не будет, — когда можно нажать на пару кнопок — и вся аудитория придет и без вопросов «съест», что дают. Человек в принципе склонен сомневаться и задавать вопросы, и каждому нужно разное.

Ɔ. И в разном возрасте требуется разное. Как вы относитесь к увеличению возраста молодежи до 35 лет? Есть версия, что это придумано, чтобы показать хорошие цифры по молодежи в нашей стране.

Я против конспирологических версий, несмотря на то что сейчас у нас это стало модным и возможным. Зайдешь в интернет — и начинается: все вокруг социологи и альтернативные историки. На самом деле понятно, для чего это делалось — для расширения возможностей молодых людей. Наши коллеги из Национального совета молодежных и детских объединений России делали анализ возрастных подходов, и выяснилось, что все зависит от конкретной страны и конкретных реалий. Так, по данным ВОЗ, молодой человек — это до 45 лет. В Китае — до 30 лет. В молодости был активистом в одной из общественных организаций и встречался с руководителем Христианско-демократического союза, и в активе организации у них состояли очень серьезные люди, всем было около 40 лет. Словом, у всех разные подходы. Увеличение возраста позволит большему количеству людей попасть на молодежные международные форумы, воспользоваться грантовой поддержкой или получить иную помощь.

Ɔ. По-хорошему, вы должны передавать талантливых людей дальше — в департаменты предпринимательства Москвы, Минобрнауки и так далее.

Это, безусловно, так. Но есть и другая составляющая. Вот мы проводили два опроса: один на форуме «Территория смыслов», а второй на форуме рабочей молодежи, который проходил прямо в цеху «Уралвагонзавода». Задавали вопросы, в том числе связанные с возрастом. Один из вопросов предназначался прямо 30-летним: «Вам еще 30 или уже 30?» На форуме «Территория смыслов» большинство ответило: «Мне еще 30». А на форуме рабочей молодежи — «Мне уже 30». А ведь и тем, и другим — 30 лет, и те, и другие — наши молодые люди, понимаете? Словом, нет никакой конспирологии. Увеличение возраста делается для того, чтобы увеличить количество возможностей для людей. И чтобы настроение было не «уже», а «еще». 

Ɔ. Тогда почему бы не увеличить возраст молодежи до 45 лет, как ВОЗ?

Конечно, мы сильно изменились за последние 40 лет. Если посмотреть на фотографии родителей нашего поколения в их 18–19 лет, можно увидеть на карточках усатых мужчин в шапке, в военной форме после армии, или каких-то серьезных дам. Это люди, которые уже сформированы, готовы брать на себя ответственность. Сегодня мы другие. Но доводить до абсурда не стоит. Однажды наступает тот возраст, когда человек берет на себя полностью ответственность и соответствующие обязательства. 35 лет для этого — хороший возраст.

Ɔ. Как ведомство будет перестраивать свою работу в связи с этим нововведением?

Нам предстоит сделать очень многое. Сейчас мы увлечены одной любопытной разработкой: это чат-бот-наставник для молодых людей. Он будет «жить» в «Телеграме», во «ВКонтакте» и ряде других соцсетей и в игровой форме поможет выстраивать образовательный трек. Отвечая на вопросы, можно понять, нужно ли тебе повышение квалификации, где ты можешь этому научиться, какие есть программы и проекты. У нас уже есть пилотный образец.

Подготовили Ангелина Задоя, Ксения Чудинова

Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект "Сноб" — Общество». Присоединяйтесь