«Людей не надо выбрасывать на помойку». Иван Вырыпаев — о детях и Детских деревнях SOS

Ɔ. Вы записали видеоролик в поддержку Детских деревень SOS, и в нем вы сказали, что часто думаете о проблеме сиротства. Почему? В какой момент вы стали об этом размышлять?

Такие вещи как-то случайно происходят — о чем-то где-то узнаешь, читаешь. Я сам не брошенный ребенок, у меня была семья, но мне все-таки эта тема близка — в ней есть что-то кармическое. Считается, что если ребенок родился в «неблагополучной» семье, если у него пьют родители, то у него как будто нет шансов на счастливую жизнь. А я думаю, что они должны быть. 

Какое-то время назад ко мне обратились сотрудники Детских деревень SOS по какому-то вопросу, я стал узнавать, что это за организация, и заинтересовался: мне очень понравился подход и идея. Понравилось, что с детьми, которые живут в этих деревнях, действительно общаются, занимаются — это ведь самое главное. Им помогают самореализоваться, найти дело жизни. Игрушки, одежда — все это есть и у детей в обычных детских домах, сейчас многие обеспеченные люди помогают таким организациям. Но куда важнее воспитание детей, человеческое общение. Его не могут заменить игрушки.

Ɔ. Какие занятия важны для детей? Чем вы сами занимались в детстве?

Я рос в Сибири, в советское время. Выбор был не очень большой: хоккейная секция, театральный кружок. Сейчас намного больше интересного. Мне кажется, самое важное — это чтобы ребенку помогли раскрыть его внутренний потенциал, научили общаться с окружающим миром, с людьми, которые выглядят по-другому и мыслят по-другому. А занятия могут быть любыми. Например, моя дочка ходит в бассейн — но там они не просто плавают, но и делают разные упражнения в команде, учатся договариваться, слушать друг друга, поддерживать. 

Этим же, мне кажется, занимаются и Детские деревни SOS: создают детям условия для развития и коммуникации. А еще они стараются помочь родителям и сделать так, чтобы ребенка не пришлось разлучать с семьей. Ведь если люди оказались в трудной ситуации, это не значит, что их надо выбросить на помойку. Бывает так, что нужно их поддержать, дать возможность все исправить. Может быть, человек на грани бедности и у него просто нет сил следить за ребенком, но он хочет все наладить. И тогда ему нужно помочь. Может быть, родители в чем-то ошиблись, не справились, но все равно любят своих детей и хотят быть с ними. И ребенок все равно тоскует по родным. Так что, если есть возможность помочь сохранить семью, это нужно делать. Конечно, я не говорю о случаях с домашним насилием, агрессией. Я о тех ситуациях, когда не хватает времени, сил и средств. Так бывает.

Ɔ. А каким было ваше детство? Вы много времени проводили с родителями?

Я рос с мамой, она много работала, так что воспитывался я в основном во дворе. Но я все равно всегда знал, что меня любят — и мама, и папа, даже если мы не так часто общались. 

Я ходил на хоккей, а в остальном воспитание было довольно криминальным. Мы с друзьями хулиганили, деньги у людей отбирали. В подростковом возрасте я был в полушаге от условного срока. Но меня спас театр. В 15–16 лет учительница по литературе привела меня в детский театр-студию во дворце пионеров. Она сказала, что ребята поедут на гастроли, а я очень хотел путешествовать.

Ходить в театральную студию среди моих приятелей было совсем не модно. Но мне там понравилось, и я остался. У нас был хороший педагог — Алексей Худяков, я ему очень благодарен. Он по-настоящему любил театр, посвятил ему всю жизнь. И в занятиях не было никакой политики, системы. 

Многие считают, что в СССР было хорошее образование, но я с этим не согласен. В те времена была жесткая идеологическая система, и она лежала в основе воспитания. Детям не помогали становиться личностями, их воспитывали для системы. Так не должно быть — человек должен расти свободным от всех систем, он должен в первую очередь узнать больше о самом себе, научиться ценить собственную свободу и свободу других.

В нашем театре никакой идеологии и политики не было. Я в 15 лет играл в спектакле по пьесе Зощенко «Свадьба». Тогда, может, я и не понимал этого, а теперь думаю, что это спасло мою жизнь — я нашел дело, в котором мог реализоваться. 

Но то, что я воспитывался во дворе, все равно оставило свой след. Конечно, семья у меня была, и меня очень любили, но времени на меня почти не было. И я ощущаю это до сих пор. Когда я вырос, я не сумел ни с первого, ни со второго раза построить семью. Я просто не знал, как это делается, у меня не было подходящего примера. Это я к тому, что, если человеку чего-то не хватало в детстве, это потом сказывается на его жизни. Я только сейчас стал, как мне кажется, хорошим семьянином.

Ɔ. А как у вас это получилось, где вы научились?

Больше всего мне помог опять же театр. Там все время исследуешь взаимоотношения персонажей, разбираешь их конфликты, изучаешь психологию. Можно сказать, я занимаюсь взаимоотношениями уже 25 лет — вот и научился. 

Ɔ. Потребовались ли какие-то особенные навыки, чтобы общаться с собственными детьми?

По-моему, самое главное — это научиться посвящать ребенку время. Когда проводишь время с ребенком, ты учишься с ним общаться, вы начинаете друг друга понимать. У меня трое детей, и, к сожалению, я не посвятил им достаточно личного времени, особенно среднему сыну. Тут мне нечем похвастать.  

Ɔ. У вас сейчас есть какие-то традиции, совместные занятия с младшей дочкой?

Мы утром встаем и всей семьей занимаемся йогой. Конечно, никто никого не заставляет — если не хочется, можно позаниматься чем-то другим: помедитировать, кровать застелить. Главное — настроить себя на новый день, а не просто вылезти из кровати сразу завтракать. 

Я часто беру дочку с собой в поездки, видно, что ей интересно. Мы общаемся все время. Мне жаль, что не получается столько же общаться со старшими сыновьями, что я не сразу понял, что такое семья и как надо действовать, чтобы ее построить и сохранить. Я надеюсь, что у всех моих детей получится лучше. Я смотрю на дочку, и мне кажется, она понимает, что значит семья. Тут, конечно, очень важно не создавать какого-то культа семьи, догмы: «Раз мой папа так делал, значит, и я должна». Секрет не в этом — не в правилах и дисциплине. А в том, что есть взрослые и дети. И взрослые за детей отвечают, воспитывают, помогают им понять и узнать самих себя.

Ɔ. Ваши жена и дочь снялись в видеоролике вместе с вами. Они тоже заинтересовались этой идеей?

Конечно. Дочка вообще постоянно какие-то вещи и игрушки отдает малообеспеченным детям. Она однажды заработала деньги на съемках и сама захотела их пожертвовать девочке, которая собирала средства на лечение. Она прекрасно знает, что есть дети, которым не повезло. И что те, кому повезло больше, должны помогать им. 

Ɔ. В теории им должно помогать еще и государство.

Да, думаю, оно этим тоже занимается. Но главная помощь, которая возможна от государства, — это создание условий и законов, которые бы облегчали жизнь тех, кто оказался в кризисной ситуации. Очень часто жизнь ребенка зависит от бюрократических процедур — нужно быстро принять определенные решения, оформить документы. И с этим, как мне кажется, есть трудности. Ребенок — это цветок. Надо создать условия, чтобы он рос. Чтобы те, кто хочет помочь ему, могли это сделать, и никакие тяжелые и бессмысленные бюрократические процедуры и казусы не мешали этому.

Ɔ. Вы часто участвуете в какой-то благотворительности, помогаете?

Я не занимаюсь благотворительностью, я просто подключаюсь по мере возможностей к общему полезному делу. Мне важно понимать, что именно я делаю и для кого. Вот идея деревни для детей мне понравилась, и я хочу помочь, чем могу, поучаствовать в жизни этих детей, в их развитии. Я думаю, что не бывает «чужих» детей — они все наши, им надо помогать.

Ɔ. Какого будущего вы бы пожелали детям, которые сейчас растут?

Я бы пожелал каждому из них найти свою внутреннюю правду, контакт с собой. Не кидаться на все, что приходит извне, а принимать собственные решения. Чувствовать свою свободу, ценить свободу других и не ограничивать ее. 

Ɔ. Вы сами долго искали этот контакт с собой?

Я его до сих пор ищу, это ведь непостоянная вещь. Он может пропасть в суете, его легко потерять. Особенно сейчас, когда мы каждый день сталкиваемся с большим потоком информации. Гаджеты, интернет, соцсети — на все отвлекаешься и упускаешь этот контакт. 

Ɔ. Вы с этим как-то боретесь? Соблюдаете информационную гигиену?

Стараюсь не сидеть в интернете просто ради развлечения, не зависать в новостных лентах. Но, знаете, бывает, откроешь фейсбук, в там твой знакомый написал что-то, и началась дискуссия. И ты вдруг понимаешь, что уже много времени прошло, а ты все еще в этой дискуссии, и ты в ней застрял. Хотя вообще-то не бывает важных дискуссий в интернете — все важное люди обсуждают вживую. В комментариях каждый только пытается самоутвердиться и не слушает других. Сейчас особенно трудно бывает не уходить в это с головой — сильно сбивают с толку политические события, много неприятных вещей происходит, это все давит, и невозможно оторваться от интернета. Но помогает работа и семья. Поэтому очень важно, чтобы было дело жизни и любимые люди — это помогает контакту с собой. Причем семья может быть у каждого своя: это не обязательно мама, папа и ребенок, может быть по-разному. Главное — что это собрание людей, которым хорошо друг с другом. Собрание, где взрослые заботятся о малышах. 

Беседовала Юлия Дудкина