Алиса Фрейндлих. Ангел в роли монстра

Здесь все условно — выдуманный Нью-Йорк, несуществующая Польша, фальшивый журналист, нереальный фотограф, неправдоподобный агент, лжедочь. Не веришь никому и ничему, и это как бы даже, наверное, не предполагается. Это совсем не входит в условия игры, придуманной Иваном Вырыпаевым в спектакле «Волнение». Тут есть только одна очевидная безусловность — Алиса Бруновна Фрейндлих и наша многолетняя, неизменная к ней любовь. 

В театре «Современник», где проходят гастроли БДТ, актрису встречают и провожают неистовыми и влюбленными аплодисментами. Что бы она ни говорила, кого бы ни изображала, все покорно и терпеливо будут ждать момента, когда можно будет достать айфон и легально запечатлеть ее на память. Конечно, Алисе Фрейндлих радоваться этому не пристало. Практически всю свою творческую жизнь она окружена безоговорочным обожанием нескольких поколений зрителей. Как все переживали, когда в прошлом году стали доходить слухи о ее госпитализации и тяжелой болезни, с которой она мужественно и отважно сражалась почти два месяца! Но победила, как побеждала всегда в самых невеселых и безрадостных обстоятельствах, которые тоже случались в ее блистательной актерской судьбе. 

Зачем Алисе Фрейндлих понадобилась странная, чудаковатая писательница польского происхождения по имени Улья Рихте, которую она играет в спектакле «Волнение», трудно сказать. Давно не было больших ролей? Попытка открыть что-то новое, чего раньше никогда не играла? Очередная юбилейная дата, которую артистам ее уровня полагается  отмечать очередной премьерой? Инициатива деятельного внука-продюсера, заказавшего для своей знаменитой бабушки на свой страх и риск пьесу актуальному модному драматургу? 

Фото: Стас Левшин

Фото: Стас Левшин

Фото: Стас Левшин

Фото: Стас Левшин

Фото: Людмила Бурченкова

В таких случаях не принято отказываться или вставать в позу. Подарок! Хотя, как заверял меня сам Никита Владимиров, если бы Алисе Бруновне совсем бы эта история «не зашла», никакие уговоры или родственные связи не помогли бы.  Думаю, что в «Волнении» ее могла увлечь тема миража, мифа, иллюзии. По этой части у нее нет соперниц. Она сама по себе Фея Фата Моргана. Вечная сказочница. Она опутывает словами, поигрывает интонациями, сочиняет на ходу истории, плетет и расставляет свои сети, в которые норовят попасться все эти псевдоинтеллектуалы, вознамерившиеся вывести ее на чистую воду и докопаться до правды. До какой правды? На какие такие откровения они рассчитывают, бедняги? У мифа не бывает правды. Легенде не к лицу психологические подробности и любые бытовые оправдания. Она будет вдохновенно импровизировать, незаметно подглядывая в айпад, стоящий рядом с ней на журнальном столике. Она будет водить всех за нос, напуская философского туману и еще при этом краем глаза подмигивая партеру: видите, как я их всех обставила! Алиса Фрейндлих честно попытается очеловечить гулкое пустоватое пространство «Волнения», где нет ни внятного сюжета, ни характеров, а есть один только авторский речитатив, похожий на перевод с неведомого иностранного языка. Наверное, его было бы сподручнее читать, сидя в студии, для какого-нибудь очередного подкаста, но нереально сложно сделать речью нормального живого человека, а тем более актрисе, которая всю жизнь исповедовала «театр для людей». 

Но в том-то и фишка, что Улья Рихте, какой ее сотворил Вырыпаев, никакой не человек, а то, что галантные французы привыкли называть Monster sacre («Священное чудовище»). Конечно, Фрейндлих может сыграть и это. Но мы-то знаем, что на самом деле она ангел. И это многолетнее знание, конечно, мешает поверить в путаные откровения ее героини про ЛСД, молодых любовников и про убийство одного из них, к которому она якобы была причастна. Ни в чьем  другом исполнении слушать это было бы, наверное, невозможно. Но Алиса Бруновна и здесь демонстрирует виртуозную способность по-актерски оправдать любую выспренность и претенциозность.  

После всего, что было в ее долгой театральной жизни, ей позволено все и ничего не страшно.  И в этом тоже уникальная природа ее дара. Мы помним, что она с одинаковым успехом могла играть у Тарковского и Рязанова, у Товстоногова и Могучего.  Не говоря уже об Игоре Владимирове, главном режиссере всей ее жизни. «И — все равно. И — все едино». Она про них все знала. Про их большие и маленькие коварства, про их тайные слабости и зависимости. Рядом с Алисой все эти мужчины становились талантливее. И волнение на самом деле должны были испытывать они, а не она, остававшаяся всегда во всеоружии своего обаяния, лучистых глаз и царапающих душу интонаций потерявшейся десятилетней девочки, которую хочется спасти и защитить.

Стоит ли говорить, что Иван Вырыпаев не стал исключением из правила. Почти полтора часа сценического времени он пытался втолковать нам, что такое настоящее искусство. А ничего объяснять не надо. И так все понятно, когда на сцене Алиса Фрейндлих.