Фото: Тимофей Колесников
Фото: Тимофей Колесников

Ɔ. Новый альбом группы Uma2rman готовился целых три года. За это время в вашей музыке что-то поменялось?

Да, я начал ею интересоваться. Дело в том, что у меня всю жизнь были непростые отношения с музыкой – я никогда не заботился о звучании как таковом, мне нравилось только писать песни и исполнять их. Принцип был такой: сначала я что-то сочиняю, а потом мы записываем это так, чтобы смысл не потерялся и песня не испортилась, чтобы музыкальные инструменты не оказались в этой композиции лишними. Все, что касается звучания, я отдавал на откуп брату и звуковым продюсерам и даже не думал как-то этим заниматься. И тут я вдруг понял, что мне не нравится очень многое из того, что мы записали за последние двенадцать лет. И начал сам во все вникать: впервые участвовал в записи, а не просто пел песни, придумывал, как бы мне хотелось, чтобы, например, басист сыграл в этом месте или в том. Наверное, мне просто нужно было до этого дорасти. И в целом я доволен тем, что получилось.

Ɔ. То есть теперь ваша музыка станет более серьезной?

Будет по-разному. Вот, например, сейчас мы уже начали записывать следующий альбом, и там будет песня под названием «Бестия» – она уже даже разошлась по нескольким радиостанциям. Она получилась легкой, даже попсовой, зато в ней мы экспериментировали с электронными барабанами и роялем. А еще недавно я нашел старую тетрадь с песнями, которые были написаны давным-давно, но их так никто и не услышал – они более тяжелые, совсем не похожие на то, что мы обычно играем. Я хочу записать их в отдельный альбом, с гранжевым, сложным звучанием. Мы даже уже обсуждаем это с одним классным продюсером.

Ɔ. Не боитесь, что поклонники не воспримут новое звучание?

Да об этом вообще не нужно думать, нужно просто делать то, что хочется. А поклонники, может, даже наоборот, новые появятся – те, которым по душе такой стиль. Когда наша группа только стала популярной, мы сразу попали в какой-то бешеный круговорот: города–концерты–города. Когда такое случается, перестаешь отдавать себе отчет в том, что происходит, и работаешь не совсем осознанно. Мы так жили очень долго, и постепенно это все превратилось в рутину. Так что я в какой-то момент понял, что пора или вообще уходить со сцены, или что-то менять. Ведь все начинается с головы, и если мне неинтересно больше петь, то и всем остальным становится неинтересно играть, и все это очень сильно отражается на звучании и на том, как проходят концерты. Меняться – это всегда очень тяжело, и мы до сих пор работаем над собой, но отличия уже очень заметны. У нас появились тромбонист и саксофонист – целая звуковая секция, и мы переделали под них песни.

Ɔ. Как вы вообще решились на такие резкие перемены?

Просто нужно, чтобы вокруг всегда были люди, которые могут сказать тебе, что ты унылое говно. Вот, например, моя жена – на каждом концерте она наблюдает за нами из зала, а потом за завтраком начинается работа над ошибками. Она рассказывает, что, на ее взгляд, выглядело или звучало не так. Вообще-то я грубый и вспыльчивый человек и не всегда спокойно отношусь к критике в свой адрес, но ей все-таки удается на меня повлиять. Например, я всегда считал, что люди приходят на концерт, чтобы послушать меня, а не посмотреть, и мне было все равно, как я выгляжу – мог хоть в спортивном костюме прийти. И жена стала первым человеком, который меня спросил: «Ты хоть видел себя со стороны?» Она стала потихоньку меня переодевать. Я орал, всячески проклинал ее, но все-таки впервые в жизни стал надевать ботинки вместо кроссовок. И постепенно понял, что внешний вид – это действительно важно для музыканта, и о нем стоило бы задуматься раньше.

Ɔ. Вы сказали, что вы вспыльчивый человек. Это как-то мешает жить?

Я и правда часто на всех кричу, могу накрутить себя буквально за две секунды и выдать гневную тираду. Но стараюсь все-таки высказываться по делу, пусть иногда слишком жестко. Я не вижу причин бороться с этой чертой характера – бороться надо не с чем-то, а за что-то. Например, за хорошее звучание.

Ɔ. А что делаете, чтобы успокоить нервы?

Мне становится спокойнее, когда я приезжаю домой, – я ведь живу за МКАД и терпеть не могу большие города. Особенно меня все раздражает, когда приходится стоять в пробке, – люди на дорогах мне мешают. Да мы ведь в мегаполисах, по сути, все друг другу мешаем – находимся слишком близко друг к другу. Другое дело – на концерте, куда ты приходишь, чтобы спеть, а зрители – чтобы послушать. Это уже более понятное и осознанное действие. Еще, чтобы успокоиться, можно выпить. Правда, в последнее время я как-то перестал это делать – не то что раньше, когда был молод и горяч. Я не стал ханжой, просто здоровье уже не позволяет, а так пил бы дальше с удовольствием. Да и сейчас, когда мы переформатировали группу, каждый наш концерт – как полноценная двухчасовая тренировка в спортзале, и нужно держать себя в форме.

Ɔ. А профессиональное выгорание случается?

Конечно, всякое бывает, но в любом случае надо брать себя в руки и идти на сцену. Бывает ведь даже, что плохо себя чувствуешь – сильно отравился, например, перед концертом. У меня так было. Приехала скорая, мне поставили капельницу, кое-как привели в чувство, и вперед. Музыкант ведь не может взять выходной за свой счет, так что отдохнуть получается очень редко.

Ɔ. Если все-таки отдыхать, то как?

Лучше всего – на даче, летать куда-то на самолете я не люблю, а на даче и речка есть, и баня на берегу.

Ɔ. А бытовой комфорт важен для вас на отдыхе?

С одной стороны, я неприхотлив – как-то ехал от Москвы до Сицилии на мотоцикле, ночевал в палатке. В такое путешествие много с собой не возьмешь, так что приходилось обходиться минимумом вещей. С другой стороны, на даче у меня и бассейн, и джакузи – такое мне тоже нравится.

Ɔ. Как вы относитесь к тому, что любую новую песню теперь можно скачать в интернете? Сейчас, выпуская новые альбомы, многие пытаются ограничить бесплатное распространение песен.

Я к этой идее отношусь скептически – музыку невозможно запереть на замок. Даже если первые сколько-то человек купят твой альбом, все равно рано или поздно он появится «ВКонтакте». Лучше просто радоваться, что кто-то скачивает твои песни, пусть даже не платит за это денег.

Ɔ. Но сами вы в социальных сетях не сидите?

У меня раньше были аккаунты в Facebook и «ВКонтакте», но мне совершенно не нравилось тратить на это время. Сидишь и листаешь ленту, где все пишут какие-то гадости. У каждого есть свой взгляд на то, как устроен мир, и каждый почему-то хочет об этом рассказать, а мне все это читать. В итоге я отовсюду удалился. Хотя недавно завел Instagram: знающие люди объяснили мне, что теперь, оказывается, вся жизнь перекочевала из реального мира в интернет, и если меня там нет, значит, меня как будто вообще не существует. Правда, мой аккаунт теперь ведет жена – она ведь всегда рядом и может меня сфотографировать, а сам я этим заниматься не люблю и не умею. Может, научусь когда-нибудь, конечно.

Ɔ. Но ведь ваши дети наверняка постоянно сидят в интернете. Не пытаетесь отгонять их от компьютера?

Старшую уже не отгонишь – она взрослая, сама решает, что ей делать. А за маленькими я особенного пристрастия к этому не замечал. Они, конечно, играют в какие-то игрушки, но не фанатеют от них, а до социальных сетей пока не доросли. Только старшая выкладывает туда всякие селфи. Но я за ее аккаунтами не слежу – мне делать, что ли, нечего? Лучше вживую пообщаться, тем более что это не так часто удается сделать между концертами.

Ɔ. И все-таки у вас хорошие отношения. Многие считают, что в современном мире дети чувствуют себя брошенными и одинокими. Как этого избежать, если вы занятой родитель?

Думаю, детей просто должно быть много. Вот, например, мои младшие девчонки – это настоящая банда, они вечно что-то вместе придумывают, играют, как ни приду – они заняты чем-то. Наверное, если ребенок в семье один, его можно записать куда-нибудь, где он будет общаться с ровесниками. Мы ведь в СССР постоянно гуляли во дворе. Придешь домой – родители на работе, никаких нянь тогда не было. Разогреешь себе суп, а потом идешь на улицу. Конечно, нельзя сказать, что у нас было лучше, а теперь жизнь стала плохая. Она просто изменилась. Еще, мне кажется, ребенок счастлив, когда он чем-то активно занимается – вот, например, одна из моих дочерей очень любит играть на фортепиано, даже сама попросила, чтобы у нее было больше уроков музыки. Вот бы кто-нибудь из них еще петь начал, я бы им тогда песен написал.

Ɔ. Но ведь жизнь музыканта очень тяжелая. Вы бы хотели, чтобы ваши дети тоже ее вели?

А чья жизнь не тяжелая? Я бы ни с кем не стал меняться местами. Да, бывает трудно, но я очень счастливый человек, потому что делаю то, что мне нравится. Если кому-то из моих дочерей тоже понравится заниматься музыкой – пожалуйста. Если кто-то из них захочет каждый день ходить в офис, это тоже прекрасно.

Ɔ. А сами бы вы чем могли заниматься, кроме музыки?

Гипотетически я бы очень хотел быть профессиональным спортсменом. Вы только представьте: играешь в хоккей или футбол и еще деньги за это получаешь. Просто мечта! Но сейчас, конечно, меня уже ни в какой спорт не возьмут. Еще я как-то снялся в кино, но отношения с кинематографом у меня скорее экспериментальные, я бы не выбрал профессию актера как основную.

Ɔ. Разве профессии актера и музыканта ни в чем не похожи?

Есть, конечно, музыканты, которые выбирают этакий театральный стиль, они каждый раз на сцене как будто играют спектакль. Но у группы Uma2rman совершенно другая история – мы на сцене абсолютно настоящие.Ɔ.