Братство отца. О чем плачет Ален Делон

Mы встретились год назад. Я отыскала Ари Булоня через его близких друзей. Как оказалось, пятидесятилетний Ари недавно перенес инсульт, у него нарушилась координация, он с трудом передвигался, говорил. На тот момент Ари лежал в больнице в пригороде Парижа. До сих пор не понимаю, почему и зачем он решил встретиться со мной. Друзья подробно описали мне, как найти клинику Поля Гаше в городке Кретей, под Парижем. Это одна из последних станций метро. Помню, был чудный майский день. Солнечный, теплый. Я купила букет сиреневых тюльпанов, хотелось сделать Ари приятное. От метро в сторону больницы шел автобус. Я спросила у водителя, где остановка клиники. Он удивился. Вроде на пути нет никаких клиник. Хотя нет, есть одна, ветеринарная. Я пошутила: «Та-ак, значит, я иду на встречу с месье, которого никогда не видела, в ветеринарную клинику? Может, он лошадь? Тогда мой букет будет ему отменным угощением!» Мы посмеялись.

Через десять минут пути водитель посоветовал мне выйти и поискать клинику на месте, вроде как где-то там за деревьями, ближе к железнодорожным путям что-то есть похожее.

Я вышла. Безлюдные улочки. Ухоженные частные виллы, высокие стены. Наконец нахожу по номеру нужный дом. Никаких вывесок, все вокруг в камерах слежения. Нажимаю кнопку, дверь открывается. Внутри также никаких указателей. Захожу в центральный подъезд и вижу маленькую табличку: «Частная психиатрическая клиника Поля Гаше». Говорю охраннику, что у меня назначена встреча с Ари Булонем. Меня просят показать документы и подождать: «Его сейчас приведут к вам».

Охранник пропускает меня внутрь просторного холла, где нет острых углов, ручек на закрытых дверях, горшков с цветами. За окном виден сад, в котором медленно ходят очень странные люди. Они беззвучно смеются, кто-то из них танцует. 

Через минут десять медсестра приводит ко мне Ари Булоня. Узнаю его мгновенно, это сам Ален Делон, только в костюме и гриме «пациента психиатрической клиники», с тростью. Ари перекошен, изо рта вытекает струйка слюны, он говорит едва слышно. Медсестра, думая, что я родственница или близкая знакомая, поясняет: «Только не волнуйтесь, с его разумом все в порядке. Он нормально мыслит, просто запинается. Это нервные нарушения после инсульта, незначительные».

Мы выходим с ним в тот самый садик, где жутковато танцуют пациенты в спортивных костюмах, хихикают и о чем-то спорят. На короткое мгновение я пугаюсь. Одна, во дворе психиатрической клиники на краю города, о существовании которой не знают даже водители автобусов! От смеющихся танцоров меня отделяет всего пара метров! Их поведение непредсказуемо. К тому же едва мы вышли в сад, как они замолчали и с интересом уставились на «новеньких». Впрочем, разве сам Ари Булонь внушает доверие? Я его тоже начинаю бояться. Согнут вдвое, одежда вся в пятнах, пальцы дрожат, пытаясь не уронить зажигалку и сигарету, слюна течет. 

Говорю, что принесла ему цветы «просто так». Он отвечает: «Потом поднимемся ко мне в палату, и вы поставите их в воду». 

(Поднимемся? Это вряд ли…)

– Ари, что вы тут делаете? Тут так страшно!

– Да, я в тюрьме. Приехал на несколько дней, а врачи задержали на месяцы. Теперь я не уверен, что меня отпустят даже через полгода. Мне нельзя выходить. А я все время думаю о том, как вернусь домой. Часть моих родственников во Франции, часть – в Англии. В Манчестере живут две дочки. Как только выпишусь, уеду к ним. Я так давно их не видел. Живу только этим. Еще у меня есть сын Шарль, ему пятнадцать, но он сидит в тюрьме. А я здесь и не могу к нему поехать, спасти его. Руки мои ослабли, ноги тоже. Только голова еще способна осознавать происходящее. 

Вы хотите мне задать вопросы об отце? А я не хочу о нем говорить. Он чудовище. Жестокий и бессердечный человек. И я знаю, что у него армия побочных детей. Просто все они молчат. Они забыты и брошены им. Мне не нужны его деньги, его признание, его любовь… Раньше хотел, чтобы он признал меня исключительно из уважения к моей маме Нико. К той любви, которую она к нему несла всю жизнь. Знаете, она ведь годы писала ему письма, но не отсылала. А теперь я ничего не хочу. Слышал, он сейчас живет в полном одиночестве. Жены его  бросили, дети разбрелись кто куда, он ни с кем не общается, кроме  своих собак.

– Вы слышали, что его младший сын чуть не убил девушку?

– Слышал. Это целиком его вина. Он никогда не умел любить своих детей. И то, что они так страдают, на его совести. Я вообще не уверен, способен ли он любить. Я счастлив, что мне не перешли по наследству его грехи. И когда моя подруга Вероника родила мне сына Шарля, не прошло и часа, как я был в префектуре, подавая заявление об официальном признании отцовства. Для меня недопустима мысль, что мой ребенок проведет жизнь в унизительном поиске правды. В поиске отца.

– Вы живете, проклиная его?

– Я не бог-мститель. Да, я его прощу, если он снизойдет до того, чтобы попросить прощения. Но если бы мы с ним оказались где-то в XIX веке, первое, что сделал бы, кинул ему в лицо перчатку. Вызвал на дуэль за смертельное оскорбление.

– А если бы сейчас встретили, как бы поступили?

– Сказал бы: я тебя не боюсь, Ален.

Ари курил, с трудом попадая сигаретой в рот. За моей спиной хихикали пациенты. Солнце беспощадно и ярко освещало этот убогий двор клиники. По-прежнему было очень страшно. Я спрашивала себя, как может богатейший и всесильный Делон ничего не предпринимать, чтобы вызволить отсюда сына. А может, это он его сюда запрятал? С его-то связями! Кто знает, кто знает…

В палату к Ари мне все же пришлось подняться. Не могла развернуться и уйти, ничего не сказав на прощание. Да и глупые тюльпаны именно мне надо было поставить в вазу – у Ари дрожали руки, одной он опирался на палку, второй пытался не уронить сигарету. Кое-как налила в банку воду в ванной, все расплескав (у меня теперь тоже тряслись руки), быстро поставила цветы у изголовья Ари на тумбочку и… убежала, быстро распрощавшись. Убежала, не обернувшись ни разу…

Ари Булонь фантастически похож на своего отца. Даже больше, чем его сводные братья Антони и Ален-Фабьен. Тот же ледяной взгляд голубых глаз, та же улыбка, та же прическа… Повзрослев, юноша выбрал профессию фотографа, стал бывать в свете. Изабель Аджани пригласила его сниматься в свою картину «Раскаяние», при знакомстве ее первый вопрос был: 

– Кто твой отец?

Тогда он огрызнулся:

 – Никто. Я ничей сын.

На одной светской вечеринке к Ари подошел знакомиться Серж Генсбур. Он обнял юношу и сказал: «Тебе, наверное, тяжело живется, паренек?»

Так они подружились. Генсбур познакомил Ари с Антони. Тот, спустя столько лет, поинтересовался: «А ты не обижался на меня за то, что, когда я приходил к нашей бабушке Эдит, тайком и без спроса ездил на твоей голубой игрушечной машине?»

А еще Ари доставали таксисты. Всегда спрашивали: «Месье, черт побери, а не сын ли вы Делона?» Одно время он смеялся и отмахивался: «Да ну, что за глупости». Позже стал сдвигать брови и отвечать: «Нет, вы ошиблись». 

Творческая жизнь у него не сложилась. Ари перебивался случайными заработками. Стал наркоманом. Пережил трехнедельную кому после передозировки. С отцом встречался лишь однажды. На похоронах отчима Поля Булоня. После церемонии Делон-старший вызвался подвезти Ари до ближайшей станции метро.

Вот как Ари вспоминал ту встречу: «Мы молча проехали весь путь в его BMW. Он даже не смотрел в мою сторону. Приехав на место, он хлопнул меня на прощание по плечу и сказал: “Запомни, ты мне всего лишь знакомый и только. У тебя не мои глаза, не мои волосы. Ты вообще не мой сын и никогда им не будешь. Я с твоей матерью переспал всего один раз”. Он не предложил мне ни пропустить стаканчик, ни поговорить по душам, ничего. Он был абсолютно спокоен, а при этих страшных словах на его лице не дрогнул ни один мускул. Тогда я подумал: какой все же Ален Делон хороший актер. Такая выдержка. Когда я собрался выходить из машины, он как-то хитро улыбнулся: “Ты за мамой-то присматривай!” Это он сказал о своей маме, которая официально считалась и моей. Случайно ли? Или это была такая издевка? 

И сказал еще: “Если тебе будут задавать всякие вопросы обо мне, никому ничего не говори, мое имя не называй. Не связывай меня с собой. Между нами не должно быть никакой связи, мы просто знакомые, и все”.

“Хорошо, Ален. Тогда пока. Мы просто знакомые…” – сказал я и вышел на улицу. Но спуститься в метро не смог. Уперся лбом в стену какого-то дома и хотел заплакать». 

Адвокаты и друзья настоятельно требовали от Ари занять официальную позицию, затребовать тест ДНК, получить признание отцовства через суд. Бабушка Эдит без промедления дала ему на это свое согласие, подписала нужные заявления. Результат положительного исхода процесса испугал Ари. Ему бы присвоили имя Делона, включили бы в завещание. А ему всего этого получать не хотелось. Он ничего не ждал от холодного человека, который разбил жизнь его матери, который презирал собственную мать за усыновление и который не хотел любить своего сына. Зачем ему нужен был такой никчемный отец? И хотя у Ари не было денег, работы, он нуждался в помощи – помощь от отца принимать принципиально отказывался. 

Ребенок из шкафа

Криста Пэффген, или Нико, – популярная немецкая актриса и певица, модель Энди Уорхола (он называл ее самой красивой женщиной на земле), подруга Боба Дилана, Леонарда Коэна и Лу Рида. Голос легендарной группы Velvet Underground. На съемках фильма «На ярком солнце» во Франции (1959) она познакомилась с Аленом Делоном, между ними начался страстный роман. Нико знала, что Ален обручен с актрисой Роми Шнайдер, но пошла на это. Да и гордой австриячке об очередном романе ветреного французского жениха стало известно сразу. Ее терпения хватит на три года. (Они окончательно расстанутся, когда таблоиды напишут о связи Делона с актрисой Натали Бартелеми. – Прим. ред.) Легковесный француз так увлекся эффектной блондинкой, что, бросив все, последовал за любимой в Америку, в Лас-Вегас, где у Нико были деловые обязательства. Ему нравилось кружить с ней по дорогам на Maserati, выжав предельную скорость, регулярно оплачивая дикие штрафы, и громко кричать от счастья, запрокинув голову назад. Нравилось быть в центре внимания местной богемы, называться романтиком, загадочным французским любовником. Нравились отношения без обязательств вдали от родной Франции. В 1962 году двадцатитрехлетняя Нико забеременела, и Делон сразу исчез. Вначале она ждала его возвращения, потом хотя бы реакции на рождение сына Ари. Постоянно писала письма, звонила. Но он никогда не отвечал. Она узнала, что у француза новый роман, планы жениться, а невеста Натали уже беременна. Нико тяжело переживала, вновь подсела на героин, от которого почти отошла за время влюбленности и первого года материнства, попала в больницу. Однажды четырехлетний Ари по примеру матери также решил «полечиться от тоскливого одиночества» и выпил пригоршню таблеток из ее сумки. Чуть не умер. Его откачали. После той истории Нико решилась обратиться к единственному другу, который у нее остался в семье Делона, – его матери Эдит Булонь. Получив письмо, Эдит тотчас же вылетела в Нью-Йорк на встречу с внуком, а домой Эдит возвращалась уже вместе с маленьким мальчиком. Она приняла решение усыновить малыша, дав ему фамилию своего второго мужа Булонь. Первый муж Эдит – отец Алена, Фабьен Делон – бросил ее, когда их сыну было ровно столько, сколько и Ари на тот момент, – четыре года. Эдит пыталась построить свою жизнь, найти работу, поэтому отдала Алена на воспитание в семью приемных родителей. Делон никогда не мог простить этого матери. Узнав, что она усыновила его случайного сынка, пришел в бешенство – и на целых семнадцать лет прекратил с ней общаться. Не хотел прощать! Родного сына она, значит, отказалась воспитывать, а тут схватилась за чужого ребенка. Сама Эдит открыто признавалась – своим поступком пыталась искупить грех, переписать прошлое, все исправить.

В 1964 году Натали Делон «официально» родила сына Антони, которого Ален публично объявил своим первенцем. О существовании Ари пока никто не знал, он тайно жил в провинции, в доме, где прошли первые годы Алена, – жил в его комнате, спал в его постели (в которой, по уверениям бабушки, он к тому же был зачат!). Есть такое точное французское выражение enfant du placard – ребенок из шкафа. То есть постыдный ребенок, которого стесняются и прячут. Это об Ари. Он и был для своего именитого отца секретным ребенком из шкафа. Хотя никогда не мог понять: «…что постыдного в том, что вы любили женщину и она родила от вас ребенка?»

Номер два

Антони Делон, актер, известный в светских кругах плейбой, отец двух девочек от временной подруги и неофициальной дочки от случайной связи со стриптизершей. 29 ноября 2008 года он увидел по ТВ репортаж об открытии Традиционного бала дебютанток, который проходил в парижском «Отель де Крийон». Бал открывали его отец Ален Делон и голливудская кинозвезда Брюс Уиллис. Делон привел на праздник свою дочь Анушку, и, по единогласному решению устроителей, восемнадцатилетняя девушка была избрана Принцессой бала. Делон и Уиллис подвели Анушку к фотокамерам, которые растиражировали радостный момент на весь мир. Позже Антони признался журналистам: «Он поправлял дочке прическу, расправлял складки на платье. Но самое главное – я никогда прежде не видел его таким счастливым, таким гордым. Он с надеждой смотрел на свое чадо! Никогда отец не смотрел так на меня».

Бал открывался знаменитой мелодией из «Леопарда», где Делон играл с Клаудиа Кардинале, – при первых звуках музыки Ален элегантно вывел дочь на середину зала и начал кружить с ней в танце, как когда-то  с итальянской звездой. Публика умилялась от восторга. Наверное, в тот вечер репортаж увидел не только Антони, но и другие дети Делона. И они наверняка ненавидели свою сводную сестру, милую и совсем безобидную девчушку. Ненавидели за то, что она сполна получила все то, чего они всегда были лишены: внимания, сопереживания, присутствия отца, совместно проведенного с ним времени… Ненавидели за уверенность, улыбку, спокойное будущее и за теплый взгляд, который отец устремлял на нее. 

Детство и юность Антони давно закончились. Он был зрелым и состоявшимся мужчиной. С отцом общался изредка. Бывало, проходил год без единого звонка! Журналистам, достававшим Антони вопросами об Алене, он всегда отвечал одно: «Мой отец подлинный монстр, повинный во всех моих неудачах, воспитавший во мне чудовище». 

Анушка, например, жила и училась под присмотром Делона. Антони же слонялся по интернатам и пригородным школам, из которых либо изгонялся за драки и неуспеваемость, либо сбегал. Он знал, что у его родителей совместная жизнь не складывалась, каждый крутил романы на стороне и готовился к разводу. К тому же им не сиделось на месте, они мотались со своими съемками по всему миру. Не потому ли и отсылали Антони в самые отдаленные от Парижа учебные «тюрьмы» и никогда не навещали? Даже у бабушки Эдит появился какой-то новый сынок Ари. (Он часто играл с симпатичным мальчишкой, когда приезжал повидать бабушку.) Ни у кого из родни Делонов на Антони не было времени, а он ужасно тяготился одиночеством. И не понимал, по какой причине, имея отца и мать, он ощущал себя сиротой. Никаких совместных каникул, походов в зоопарк или на аттракционы. Никаких праздников. При этом каждый раз после изгнания из очередной частной школы отец вызывал Антони «на ковер» и запугивал (мать Натали по традиции была в отъезде, с очередным любовником, и не находила времени на выяснения отношений с сыном): «Ты с жиру бесишься. Увы, это порок всех детей из состоятельных семей. Думаю, наилучший способ вправить тебе мозги – отправить тебя в интернат, нет-нет, лучше в колонию строгого режима в Польшу или Югославию». Эта фраза, звучавшая регулярно в качестве фирменной отцовской страшилки, производила на Антони тягостное впечатление. Тюремная колония в социалистической стране – что могло быть хуже?

А ведь Антони просто хотел привлечь внимание родителей. Заставить отца вспомнить о том, что у него растет сынок, маленький, никому не интересный человек, нелюдимый и противный, которого задирают приятели и ненавидят учителя. Экстремальные выходки были всего-навсего криком о помощи: «Эй, отец, я есть, я живу. Где ты? Я так по тебе скучаю, ты мне нужен!» 

Только с возрастом он узнал, что тот самый Ари, сын бабушки, был на деле его братом. И что отец не желал признавать его как родного сына. 

Как-то в юности Антони удалось убежать из дома надолго. Он исколесил полмира и едва не погиб в Африке. Вернувшись в Париж, заделался бродяжкой, ночевал у пожилой проститутки Марион из Шестнадцатого округа. Там же связался с бандой, воровал. Свой первый пистолет МАС 50 приобрел там же, с ним и попался на украденной машине. 

Взятый с поличным, да еще с незарегистрированным оружием, Антони прямиком угодил за решетку тюрьмы Буа-д’Арси. В критический момент в дело вмешался адвокат отца месье Киджман. Он предпринял некие «особые усилия», чтобы освободить восемнадцатилетнего преступника.

На свободе, не имея образования и планов на будущее, Антони не знал, чем заняться. А потом увлекся модой, решил создать свою дизайнерскую линию одежды из телячьей кожи, открыв в себе явный талант кутюрье. Его женские курточки и праздничные смокинги из кожи быстро полюбились изысканной публике Парижа. 

Да вот беда. Появление молодого бренда «А. Делон диффюзьон» привело Алена Делона в бешенство. Он усмотрел в деле сына «тонко просчитанную подлость» и обвинил в раскрутке бизнеса «за чужой счет». Делон подал на сына в суд. У модного дома начались сбои в поставках, задержки. Однажды неизвестные стреляли в одного из его коллег, соучредителя марки. Предприятие влезло в гигантские долги и вскоре закрылось. Антони понадобилось тринадцать лет, чтобы рассчитаться со всеми кредиторами. 

Он попытался стать киноактером, но и тут карьера не строилась. Отец ему не помогал, а циничные продюсеры приглашали Антони исключительно как «изюминку» – ведь он был сыном самого…

Третий сын

3 июля 2011 года семнадцатилетний Ален-Фабьен Делон решил устроить вечеринку, пока отца не было дома. Частный многоквартирный особняк в роскошном квартале Флориссан в Женеве обычно пребывает в сонном безмолвии. У состоятельных пенсионеров нет повода шуметь. А тут с семи часов вечера грохочет музыка, раздаются вопли, топот и грохот. Но, когда прозвучал выстрел, соседи испугались и позвонили в полицию. Приехавшая бригада тотчас же взяла под стражу двух мальчишек. Ребята как раз выволакивали из лифта окровавленную девочку-подростка с простреленным животом. По мраморным полам здания тянулась кровавая дорожка.

В участке личность несостоявшегося убийцы установили быстро – им оказался сын Алена Делона. Находившийся под воздействием алкоголя и наркотиков Ален-Фабьен страстно уверял следователей, что взял пистолет из папиной коллекции, всего лишь чтобы «произвести впечатление и попугать» друзей. Оружие выстрелило случайно, он ранил девушку «без злого умысла». 

Началось следствие. Мальчику грозил трехлетний тюремный срок, но крутые адвокаты отца сумели его вытащить. К тому же раненая девочка выжила (была вероятность полного паралича). Ситуацию спасло также присутствие на вечеринке сына известного дипломата, его отец бросил на закрытие дела все свои «государственные связи». 

Вот так начались каникулы Алена-Фабьена в Швейцарии, куда он приехал погостить к отцу. До недавнего времени он жил в амстердамской клинике, куда его, за пристрастие к марихуане, поместила мать, голландская модель Розали ван Бремен. После пятнадцати лет совместной жизни с Делоном во Франции Розали ушла от него, забрав детей. В прессу просочились нехорошие истории о том, что Ален регулярно избивал молодую жену за любую провинность, но особенно в приступах ревности. Ален-Фабьен говорил в интервью «Пари-Матч», что отец дважды разбивал матери нос, сломал ей восемь ребер. Терпению пришел конец, Розали решила вернуться вместе с детьми на родину. Но главное – попытаться вылечить сына от наркомании. На тот момент она не знала, что Ален-Фабьен был еще и дилером.

После истории со случайным выстрелом Ален Делон решил подать в суд на бывшую жену, чтобы получить полную опеку. По его мнению, Розали распустила детей и довела сына до преступления. Не потому ли, что она тратит время на поиски богатых спонсоров? В доказательство своей теории Делон приводил пример ее скоропалительного брака с пожилым миллионером, дизайнером очков Аленом Аффлелу и ее роман с американским магнатом Агостинелли. Адвокату Делона, месье Верлюцеру, удалось отвоевать детей у родной матери. Было принято решение, что Анушка и Ален-Фабьен остаются жить с отцом во Франции. И если с тихой девочкой никаких проблем впоследствии не возникало, то строптивый Ален-Фабьен доставал отца по полной программе. Из школ его выгоняли за неуспеваемость и агрессивное поведение, он продолжал оставаться и дилером, и наркоманом, не строя никаких серьезных планов на будущее. Устав воевать с непокорным отпрыском, Делон насильно запер его в частном интернате, откуда мальчишка уже не смог сбежать. 

Став совершеннолетним и получив свободу, Ален-Фабьен оказался у разбитого корыта. Мать с новым мужем жила далеко в Америке, а отец к тому времени прекратил с ним общение. На звонки не отвечал, помогать ни в чем не собирался. «Мы с отцом не общаемся вовсе, – признавался мальчик в интервью Марку-Оливье Фожьелю с радио RTL. – У нас нет никакого общения. Ни хорошего, ни плохого. Никакого вообще. Каждый из нас живет своей отдельной жизнью. Я стараюсь выживать собственными силами. Один. Нельзя биться о стену. Если человек не хочет отношений, общения, то это стена. А отец их не хочет». 

Одно время юноша пытался сниматься в кино и даже заслужил комплименты критиков. Его участие в эротическом триллере «Встречи после полуночи» режиссера Яна Гонсалеса было отмечено на фестивале в Каннах 2013 года. Но продюсеры «обвиняли» его в поразительном физическом сходстве с отцом, а второго Делона на экране видеть уже не хотелось. Помогать сыну строить карьеру Ален Делон не собирался. Говорил: свои двадцать лет я встретил в тюрьме, в Сайгоне (за кражу армейского грузовика), но сумел выползти из ямы и всего достичь в жизни собственными усилиями, а не по протекции. Ален-Фабьен подрабатывал как и где мог, пока случайно не привлек внимание модного дома Dior, пригласившего юношу стать лицом недавней весенне-летней коллекции. Так Судьба сама предложила ему решение. Он станет моделью! Впрочем, и тут журналисты поспешили опустить наивного мечтателя на землю: газеты писали, что Делон-младший попросту заменил отца на должности лица Dior (артист долгое время рекламировал Eau Sauvage). Молодой и значительно более дешевый Делон был выгодной партией для бренда.

Наизнанку

1 декабря 2014 года Ален Делон выставил на аукционе коллекцию своего оружия. Были представлены: Winchester, с которым Стив Маккуин играл в «Разыскивается живым или мертвым», лично подаренный звездой Делону, Colt Frontier 1873 года, револьвер самого Делона из картины «Красное солнце» 1971 года, другие охотничьи ружья и старинные пистолеты. Делон не раз говорил, что привез из Индокитая болезненную страсть к оружию. Став одержимым коллекционером, он и в повседневной жизни ходил… вооруженным. Снобистский Париж воспринимал это как позу, а журналисты просто его высмеивали. Ему нравилось производить эффектное впечатление на подруг, вдруг вынимая из кармана пистолет и стреляя в ночное небо спящего города. А любимым занятием на отдыхе была стрельба в полях, куда Делон уезжал один или с друзьями. Определенной мишени у него не было. Он не убивал птиц, не целился в деревья. Стрелял в никуда, точно выпуская из себя отрицательную энергию. Его последняя жена Розали жаловалась журналистам – она не может открыть ни один ящик в платяном шкафу, не наткнувшись на оружие. 

Пистолет Маккуина ушел за девятнадцать тысяч евро, револьвер из «Красного солнца» – за восемь тысяч, в шесть-семь раз превысив заявленную стоимость. На вопрос журналистов, зачем Делон расстается со своими богатствами (до этого он успешно продал свой винный погреб, коллекцию живописных полотен, часов и любимую машину Ferrari Testarossa), отвечал: «Я предпочитаю защитить своих детей, оставив им не оружие, а деньги. Так что вы никогда не увидите в прессе заголовки “Посмертная распродажа Алена Делона”. Я все продам сегодня, сейчас!»

Эксперты оценивают состояние Делона в двести сорок пять миллионов долларов, но это если считать официально…

В свое время мой коллега и друг, французский журналист Бернар Виоле, сделавший себе имя на скандальных биографиях знаменитых людей, написанных исключительно на основе официальных документов (его перу, кстати, принадлежат жестокие по откровенной беспощадности жизненные истории принцессы Стефании и певицы Милен Фармер), рассказывал мне о том, как писал книгу о Делоне. У себя дома, неподалеку от Пляс д’Итали, Бернар признавался: «Когда Делон узнал, что я пишу о нем книгу и собираю материал, быстро заслал ко мне адвокатов, подал в суд, пытаясь запретить работать. Судья руками развел: по закону невозможно запретить автору писать книгу, невозможно засудить человека по “не существующему в реальности произведению”. “Дайте ему написать эту самую страшную, как вы говорите, книгу, мы ее все почитаем, а потом, если возникнет необходимость, будем судить автора!” Пока шел суд, я писал. И едва процесс окончился – сдал книгу в печать. Судиться со мной Делон так и не стал, а когда книга вышла и стала скандальной, сказал: “Бедный журналист благодаря мне стал богатым человеком”». Кстати, на Бернара постоянно подают в суд знаменитости, которых он задел в своих книгах. Он переходит от одного суда к другому. Причем практически все суды он выигрывает! Правда, он пытался меня напугать: «После выхода книжки ко мне на дом пришли два громилы. Они предложили мне выйти в соседний ресторанчик, поговорить. Я пошел. Сказали: месье Делон очень расстроен книжкой. Ждет от вас публичных извинений. Я ответил: пусть лично обратится ко мне – по какому конкретно пункту я должен извиниться. И конкретно за что. А я решу, надо мне извиняться или нет. Громилы пожали плечами и заявили, прощаясь: “А мы вот знаем, чем занимаются ваши родители, где они живут. Кстати, как они себя чувствуют? Нет проблем со здоровьем?” Мне тогда показалось, что я попал внутрь детектива с Аленом Делоном в главной роли. Когда парни ушли, четко осознал: меня только что предупредили». 

Я стала дотошно выпытывать всю информацию, которую Бернар доставал по документам, справкам и архивам по Делону. И вот что он мне рассказал в тот вечер: «Налоговая инспекция всегда удивлялась поразительно высоким доходам Делона, довольно вяло игравшего в кино (детективы категории “Б” типа “За шкуру полицейского”) и получавшего деньги в основном за “внештатную работу”. От десяти до двадцати миллионов старых французских франков в год ему приносил только его бизнес: скачки, казино, сорок два процента акций в военной и гражданской авиации. У него было два личных “Боинга 707”, двенадцать личных пилотов, пять личных стюардесс, двадцать с лишним душ техперсонала. Одно время он занимался организацией нелегальных боксерских боев на деньги на территории своего частного имения в Души. На стенах в его доме висят подлинники Делакруа, Жерико, Дюрера. В комнатах мебель Людовика XIV, многочисленные ювелирные изделия Фаберже. А ты знаешь, что однажды, будучи в Токио в 1963 году, он отлучился из отеля “Таканава”, чтобы купить в злачном квартале коллекционный пистолет? Он тогда уже собирал свою коллекцию. Режиссер Трюффо, бывший в той поездке (какой-то кинематографический форум), спросил его, как он собирается это пронести через таможню. И Делон ему показал как: заткнув оружие за пояс, он нагло прошел мимо таможенников, широко улыбаясь! Никто его не остановил! Подумали, актер же! Да и кто заподозрит такого обаяшку!

Да, Делон – страстный коллекционер огнестрельного оружия. Он также известен своей дружбой с сомнительными личностями. Это было в прессе. Назвать имена его друзей? Зэд, Малыш Рене, Боксер, Кореец, Лапочка, Бимбо… После смерти Висконти и Антониони, которые разглядели в нем драматического артиста, он снимался исключительно в детективных фильмах. Кто-то скажет – ну нравится мужику играть в “полицейских и преступников”. Он и с бандитами-то водится исключительно для изучения их характеров, углубления эмоциональной составляющей роли. Таким оппонентам возражу: хорошо, тогда почему он не просто тусуется, а еще и общие дела с ними затевает? Пример: злачное место на Лазурном Берегу, казино “Руль” в Ницце. Известно всем. Было открыто 18 февраля 1975 года. Соучредители и совладельцы – члены марсельской мафии, во главе которой Бимбо, настоящее имя которого Жан-Пьер Рош, и… Ален Делон! Актер вложил туда свои деньги и регулярно получал доход. Я лишь навел справки в официальных кругах и получил доступ к документам, в которых перечисляются имена держателей акций и владельцев казино. Просто! Кстати, известно, что Делон инвестирует в скачки, у него сорок пять процентов акций “Сосьете Тренно”, которое держит под контролем все ипподромы на территории Франции. А в этой организации вращались такие люди, как… некто Поляк, банда братьев Земур и банда братьев Атлан, мафиозный клан семейства Геррини. Надо ли продолжать? 

Всю информацию я всегда узнаю легко. Она открыта! Например, поехал как-то в Бельгию, в брюссельском архиве города посмотрел списки действующих на территории страны акционерных обществ, предприятий и фирм, где дана сухая информация: базовый капитал, состав административной группы. Управляющие, спонсоры, акционеры. И вот нахожу: одно из бельгийских казино принадлежит человеку, известному всей Европе “крестному отцу” Калиде… а рядом с его именем стоит второе – его коллеги Алена Делона. Причем подобный бизнес вполне легален, ничего такого тут нет. По мне, так надо бояться не такого бизнеса, а тех людей, кто им занимается. Кстати, тот самый Калида подал на меня в суд после выхода моей книги о Делоне. Но до конца процесса не дожил. После его смерти со мной продолжили судиться его родственники, но суд проиграли. Это было в 2002 году. А в 2003-м их всех посадили в тюрьму за финансовые махинации. Делон же чудом избежал ареста, успев продать свою долю за месяц до того, как начались тотальные проверки игорных мест и аресты конкретно в Бельгии… Почуял опасность. Повезло. Увернулся».

Я не могла не задать вопрос о печально знаменитом убийстве телохранителя Делона, югослава Марковича. Подозрения тогда пали на Делона – ведь Маркович был тайным любовником его жены Натали. Да и после обыска в доме убитого была найдена записка, в которой югослав опережал события: «Если со мной что-то случится, прошу обращаться к Алену Делону. Он ответственен за это на все 1000%». Эту записку видел и читал Бернар Виоле.

«Тело Марковича нашли в пригороде Парижа, завернутое в полиэтилен. Пулевое ранение в голову. При обыске в доме убитого была найдена та самая записка и фотографии оргий, в которых принимали участие супруги Делон, Маркович и несколько женщин. Квартира Марковича была этажом ниже делоновской, кстати. По слухам, Маркович планировал написать книжку и слить компромат на Делона. 

Актера вызвали в участок на допрос, который продолжался четыре часа. У него было железное алиби. В то время он снимался на Лазурном Берегу, не покидал съемочную площадку «Бассейна». А посему никак не мог оказаться во время убийства в Париже.

Но я нашел две улики, которые все переворачивают. Авиабилет Ницца–Париж и почтовую открытку. Билет Делон купил своему секретарю Пьеру Коссо, но тот им не воспользовался и поехал в столицу на своей машине. На билете стояли даты: вылет 21 сентября, возвращение – 22-го. Напомню, что тело нашли 27 сентября с поправкой – убийство произошло несколькими днями ранее. Так кто воспользовался тем авиабилетом? Коссо клялся, что приехал на машине. И второе. В квартире проститутки Югетт, любовницы Делона, была найдена почтовая открытка из Сен-Тропе с его нежными словами, которая, судя по штампу, была отправлена из Парижа и опущена в почтовый ящик на улице Боэти вечером, в 21.00, 23 сентября. Делон же утверждал, что отдал открытку Коссо, чтобы тот, будучи в столице, опустил ее в ящик. 

Эксперты исследовали происхождение полиэтилена, в который завернули труп Марковича. Он был произведен компанией «Божанси», поставлявшей этот материал мебельным магазинам. Получив список покупателей – а это восемьсот шестьдесят пять имен, – полиция изучила всех, кто приобрел мебель в данной упаковке в определенный период времени. И какое имя всплыло? Главаря преступного мира послевоенной Франции Франсуа Маркантони, друга Делона. Он купил себе кровать с матрацем, которая была завернута в…

Следствие длилось двенадцать лет и закончилось ничем. Прямых улик не было найдено. Дело закрыли, а в биографии Делона навсегда появилось темное пятно. Знаешь, что противнее всего? Такой человек, как Делон, любит читать мораль людям, выступать по телевидению с возвышенными речами, особенно накануне выборов, советуя, за кого голосовать. В 1984 году он ратовал за Ле Пена. Позже – за его дочь. Я задаю простой вопрос: а имеет ли он вообще нравственное право на это?» 

Анушка

8 ноября 2016 года ему исполнился восемьдесят один год. Он нигде не снимается, никуда не ходит. Последний раз появился в кино в 2008 году. Говорят, принял решение поставить на карьере крест и навсегда спрятаться от внешнего мира. Он живет со своими любимыми собаками и котом в провинциальном местечке Души. Пятьдесят гектаров земли окружают поместье, обнесенное почти Китайской стеной. Когда-то эти владения принадлежали графу Неверли, и здесь между битвами отдыхала Жанна д’Арк. Из внешнего мира сюда нельзя попасть, не получив пропуск лично от Делона. Имение круглосуточно находится под надзором вооруженных охранников. Разукрашенные камуфлирующим гримом, они патрулируют между деревьями, по дорожкам парков, бряцая боевым оружием первой и четвертой категории, продажа которого, кстати, была запрещена еще в 1999 году. С наступлением сумерек стража выпускает специально обученных собак, готовых разорвать в клочья непрошеного визитера. Какую войну ведет Ален Делон? И кто его противники? 

Там же он возвел часовню и устроил кладбище, на котором регулярно хоронит своих четвероногих друзей и где распорядился похоронить себя. Как-то сделал признание: «Когда кот вытягивается вдоль меня, а я кладу на него руку, понимаю: это подлинное счастье». 

Иногда в прессе устраиваются небольшие сенсации, связанные с его именем, но он отмалчивается и никак не реагирует. Например, в полном безмолвии прошел скандальный материал о бисексуальности Делона – был напечатан список его любовных партнеров: среди имен знаменитых женщин было два не менее знаменитых мужских имени – Висконти и Дзеффирелли. Никак не отреагировал на публикацию одного бульварного издания, утверждавшего, что «Делон всю жизнь имел множество любовных связей, многие из которых вел тайно параллельно существующим официальным». В свое время я брала интервью у звезды кабаре Crazy Horse Ловы Мур, бывшей любовницы Делона на протяжении почти двадцати лет. Она рассказывала мне, что, когда его жена Розали уезжала с детьми на каникулы или надолго отлучалась из дома, Лова либо приходила к Алену сама, либо он сажал ее в машину, и они отправлялись развлекаться в отель. 

Делон принципиально не соглашается на интервью, выступая в прессе лишь тогда, когда сам сочтет нужным что-либо заявить. Пространно рассуждает о душевном надломе, одиноком детстве, войне в Индокитае, армейской жизни. Во всем винит бросившего его в младенчестве отца, отчима – служившего охранником при тюрьме Френ, во дворе которой малыш Делон и провел детство, ну и, конечно же, войну. Актер признавался, что никогда больше, нигде и ни при каких обстоятельствах не испытывал такого первозданного страха, как в Индокитае. А звук стучащих зубов солдатиков «теф-теф-теф», сидящих ночью в засаде, он слышит по сей день. Он заявляет: «…пережив все эти трагедии, я ощутил себя неуязвимым и всесильным». Железной стойкостью он будто оправдывает свои жесткие поступки и трудный характер. Считает, что настоящий мужчина не имеет права плакать, он обязан вставать и идти вперед, даже получив ранение. Этому научился в армии. Выживанию в смертельном пекле. А также дисциплине, борьбе с врагами и их устранению. Неудивительно, что в обычной жизни Делон всегда воссоздавал формат экстремальной армейской системы ценностей. Единственный понятный для себя формат существования. Но всем ли по силам оказались подобные условия жизни? И прежде всего женщинам и детям? Трем сыновьям, трем братьям?

А еще ему нравятся эффектные заявления. «Актером меня сделал случай. Я никогда не учился профессии, не проходил курсы. Так что я есть сама Случайность». Или: «Единственный артист, с кем я всегда мечтал поработать, – Марлон Брандо. Мечтал бы сыграть с ним в одном фильме, скажем, роль слуги. Открывал бы дверь его кабинета, держа в руках поднос, кланялся ему и говорил: “Месье, кушать подано”».

19 июля 2000 года по радио Франции прошло сообщение, что популярный актер Ален Делон погиб в автокатастрофе. Дезинформация прогремела, как взрыв бомбы, переполошив всю страну. А ведь по сути в ней была доля истины. Разве Ален Делон не считал себя умершим лет двадцать-тридцать тому назад? Разве он не умер в тот день, когда его бросил отец? Разве его не убили в Индокитае? Тогда событие его смерти прошло незаметно для окружающих, никто не сообщил об этом ни по радио, ни по ТВ, ни в газетах. Смерть наступила в его душе тайно от всего мира. Не тогда ли у него появилась манера говорить о себе в третьем лице? О, сколько над ним смеялись из-за этого! Во время телешоу или интервью он мог неожиданно произнести высокопарную фразу: «Ален Делон считает, что одиночество  въелось в его кожу, как татуировка». Создавалось впечатление, что он лично, по странному совпадению носящий со звездой одно имя, к этой самой звезде не имеет никакого отношения. И что этот самый Ален Делон – персонаж мифический, нереальный – снимается в кино, о нем все говорят, но вот в обычной жизни его увидеть невозможно. Потому как он давно умер…

Вот цитата:

– Месье Делон? Это Лемуан из журнала «Фигаро», хотелось бы взять у вас интервью, – обратился к артисту репортер в 1992 году во время деловой встречи на Каннском фестивале по поводу нового фильма Делона «Возвращение Казановы». 

– Сожалею, но месье Делон вынужден отказать вам. Ваше издание в свое время посвятило его скромной персоне безнравственный материал о якобы проведенной артистом пластической операции на лице, перекройке носа, устранению лопоухости. Что вы теперь хотите от него? 

Иногда его увозят на таинственные операции в частные клиники, говорят, страдает аритмией. Недавно его вызывали на допрос, когда бывший друг, адвокат Верлюцер (тот самый, который всегда вызволял клиента из трудных ситуаций и помог, в частности, заполучить полную опеку над двумя детьми после развода с Розали) выстрелил в свою сиделку. Он признается журналистам, что часто задумывается о самоубийстве. И что живет лишь ради своих детей: «Я хочу жить ради них и для них, ведь ничего нет страшнее для ребенка, чем потеря отца! Знаю это по себе. Мой бросил меня, когда я был четырехлетним малышом. И меня воспитывал чужой человек, который с легкостью отправил меня в Индокитай на войну, где я мог умереть». При этом все знают, что он не поддерживает с детьми отношений и даже не разговаривает. Иными словами, отсутствие отца представляется Делону некой нормой. Моделью привычного существования. И эту свою личную модель он, сам став отцом, воссоздает и для своих детей. 

Единственный ребенок, с которым он дружен, – дочка Анушка. У них никогда не случалось конфликтов, девочка отличалась отменным послушанием и покорностью. У Анушки не было проблем с отцом. В недавнем интервью девушка заявила: «Для меня самым страшным поступком было бы разочаровать папу». Не потому ли, что с женщинами Делону всегда было проще находить общий язык? Точнее, ему было легче их сломать? 

Кстати, двадцатипятилетняя красавица недавно поселилась отдельно со своим бойфрендом, актером Жульеном Дереном, который, по иронии судьбы, как две капли воды похож на ее отца. 

Карьера у начинающей актрисы складывается весьма неплохо. Сейчас она успешно выступает на сцене в спектакле «Свободны только бабочки». Своим успехом она целиком обязана отцу. Пару лет назад Делон попросил своего друга, драматурга Эрика Ассу написать для него и дочери пьесу. А режиссера Жан-Люка Моро поставить ее в Буфф-Паризьен. Так появился спектакль «Особый день» (ставший седьмым театральным опытом Делона), который прогремел на всю страну. Девушка, игравшая главную женскую роль рядом с отцом, показала себя одаренной актрисой, она стала модной и популярной.

…Когда я шла на этот спектакль, мною владело лишь любопытство. Говорили, на сцене Делон плачет. Не верилось! Еще режиссер Жан-Пьер Мельвиль тонко подмечал: шарм Делона в его холодности. Во внутреннем надломе, в le mal-être (способности жить плохо), в ледяной красоте дикого мужчины-зверя. Никому он не принадлежит, никому не служит, только дерется и влюбляется. Без надежд на завтрашний день.

Спектакль начался. Делон с дочкой будто и не играли вовсе, а рассказывали зрителю о самих себе – искренне, честно. Странное ощущение исповедальности. По сюжету пьесы отец двадцатилетней девчонки, недавно ставший вдовцом, узнает, что дочка влюбилась, хочет собрать вещи, переехать жить к своему жениху. В тот самый «особый день» они начинают выяснять отношения, отец жалуется, что боится остаться один. После потери жены одиночество его пугает. Дочь же доказывает, что взрослеет, хочет быть самостоятельной. Оба понимают: настал неминуемый час разлуки. И разлуки по сути светлой. Ведь жизнь продолжится в новых условиях, повзрослевший ребенок уходит за своим счастьем, а отцу остается лишь принять и понять.

Два часа Делон пытается убедить Анушку остаться дома – он будет любить ее, заботиться о ней, он станет лучше, чем был. Но в конечном итоге дочка все же уходит. И вот последняя сцена. В зале мертвая тишина. Зрители даже не двигаются, боятся дышать. Оставшийся один, отец-Делон выходит на середину сцены, держа в руках забытый дочкой цветной шелковый платок. Он говорит уже с самим собой: теперь надо учиться жить иначе, без ребенка, одному, будет больно, будет страшно, будет очень одиноко. Он прячет лицо в платок дочки, вдыхает ее запах (именно запах, а не аромат) и плачет. Этот пахнущий ею неодушевленный предмет – единственный друг, что отныне будет рядом с ним. Плачет несколько минут, а в зале все сидят, как околдованные. Тихо-тихо. 

И мне почему-то захотелось поверить, что Делон плакал не как актер. Поверить, что в это мгновение он вспомнил всех своих брошенных детей. Поверить, что, может быть, ему стало если не стыдно, то хотя бы горько. Он всех растерял. И, кроме собак, в большом доме его никто больше не будет согревать. Эти несколько минут, пока он плакал в невыносимой тишине зала, не забуду никогда. Захотелось принять его покаяние. Пусть даже отменно сыгранное.Ɔ.