Зодчий дом. Как на Руси зародилось и расцвело каменное строительство

Первые опыты

Давайте мысленно перенесемся в прошлое. Х век нашей эры. Древнерусское государство. Каменное строительство безумно дорогое и очень сложное. А кроме того… это никому не нужно. Камень на Руси нужно было добыть, привезти, сложить в кучу. Огнестрельного оружия нет, стенобитные машины популярностью не пользуются, и потому дерево прекрасно справляется со всеми необходимыми защитными функциями. А дерева-то, в отличие от камня, вокруг полно. Небольшие, очень скромные сооружения, по всей видимости, все-таки были, но ни о каком масштабном строительстве речи не шло.

Все меняется в конце Х века, когда великий князь Владимир принимает христианство. Владимир вел весьма активную внешнюю политику — по тем временам это означало, что он договаривался с одними соседями, чтобы вместе воевать против других. В одном из таких походов Владимир захватил византийский город Корсунь — сейчас это Херсонес Таврический. Итогом вскоре заключенного мира стала женитьба на византийской принцессе Анне, принятие христианства и заодно знакомство князя с масштабной корсуньской каменной архитектурой. Чтобы укрепить положение новой веры и продемонстрировать людям всю мощь и важность Бога, после возвращения из похода князь решает соорудить в Киеве нечто подобное. Для этого ему приходится пригласить греческих мастеров, ведь своих пока еще нет.

Новая церковь обходится безумно дорого. На ее строительство и содержание князь отдает десятую часть от всех своих доходов. В историю церковь вошла под названием Десятинная. Она очень впечатлила киевлян — в те времена это было все равно, что увидеть небоскреб: нечто немыслимое, огромное, поражающее воображение. Десятинная церковь стала буквально центром государства, самой важной и самой значительной точкой города.

С приходом к власти Ярослава Мудрого каменное строительство расцветает. Строятся каменные терема для князей, пока еще немногочисленные, и три великих памятника древнерусского зодчества, три сестры, три Софии. Киевская, Полоцкая и Новгородская. Киевская и новгородская — Ярославом, а полоцкая, чуть позже — Всеславом Полоцким, чтобы не отставать от прочих. Образцом для них послужил знаменитый Софийский собор в Константинополе — ныне Айя-София, а строились они тоже под руководством византийских мастеров. Те привезли свой стройматериал, византийский кирпич (плинфу). Почти квадратный, он всегда получался очень разным по размеру, и потому его укладывали с толстым слоем раствора. Получившиеся стены при этом почти никогда не штукатурили. До середины XII века плинфа будет основным строительным материалом всех каменных зданий на Руси. Сегодня увидеть такую кладку можно, например, в храме Иоанна Предтечи в Керчи или на освобожденном от штукатурки участке Софийского собора в Киеве.

Обязательно стоит отметить, что все три Софии дошли до нас не в первозданном виде. Меньше всего изменилась новгородская — после реконструкции конца XIX века она стала почти такой, какой и была задумана византийскими мастерами. Киевскую и полоцкую перестроили, соответственно, в стиле украинского и виленского барокко.

Десятинная церковь до наших времен не дожила. Она была разрушена войсками Батыя в середине XIII века, и о ее масштабе и очертаниях мы можем судить лишь по сохранившемуся фундаменту.

Соревновательная практика и белый камень

Время шло, постепенно богатели и крепли города, развивалась торговля. Сильного внешнего врага не было, и некому было сплотить государство. Княжеские уделы дробились с каждым новым поколением, центральная власть слабела и в конце концов превратилась в чисто номинальную. Князья ринулись в борьбу за главенство и, чтобы подчеркнуть свое могущество, стали соревноваться между собой в значимости и богатстве. Кто построил храм богаче и выше, тот сильнее и по праву может подчинить соседей. Особенно отличилось в этом плане Суздальско-Владимирское княжество.

Князь Андрей Боголюбский, сын основателя Москвы Юрия Долгорукого, первым среди русских князей подытожил новые порядки. Он взял Киев, но не стал оставаться в городе по примеру своего отца, а отдал его своим воинам. Два дня его люди грабили «мати русских городов», в том числе и его жемчужину — Софийский собор. Украшения, иконы, ризы, колокола… Вместе с многочисленными пленными киевлянами князь вывез награбленное в свое родное Владимирское княжество. Боголюбского признали как самого сильного на Руси князя — великого, и он перенес великокняжеский престол во Владимир. Чтобы подчеркнуть статус и могущество новой столицы Руси, князь принялся за масштабное строительство.

Византийских мастеров сменили русские, а византийский кирпич — белый камень, из которого были построены самые знаменитые памятники зодчества восточной Руси. Например, «Золотые ворота», названные так потому, что были украшены позолоченным листами меди. И это тоже было в пику Киеву — там были свои золотые ворота, но памятник, возведенный во Владимире, вышел грандиознее и значительнее. Парадный въезд в город ярко сверкал на солнце и буквально ослеплял горожан в ясную погоду. Их нынешний вид опять же не совсем похож на первоначальный замысел. Монголы Батыя сорвали листы меди и разграбили надвратную церковь. В конце XVIII века обветшавшие ворота были слегка перестроены, в частности, полукруглых контрфорсов изначально не было, но после того, как убрали высокий земляной вал, подпирающий ворота справа и слева, постройку потребовалось дополнительно укрепить.

Из других знаменитых построек Боголюбского выделяется изящная и стройная церковь Покрова на Нерли и, конечно же, вершина владимиро-суздальского зодчества — Успенский собор. Последний был значительно расширен уже при брате Боголюбского — великом князе Всеволоде Большое Гнездо. Грандиозный белокаменный храм стал символом могущества Владимирского княжества.

При монголах собор был подожжен; в огне погибла великая княгиня Агафия Всеволодовна вместе с несколькими сотнями горожан. После этого собор еще несколько раз грабили, но каждый раз отстраивали заново. В конце XIX века состоялась масштабная реставрация, вернувшая собору облик времен великого князя Всеволода и очистившая сохранившуюся часть фресок Андрея Рублева и Даниила Черного.

Великий Новгород и символ торгового успеха

Примерно в то же время на севере власть в Великом Новгороде взяли боярские роды и богатые горожане. Они не стремились установить гегемонию по праву рождения, чтобы доказать всем соседям, кто тут самый главный, но тоже возводили масштабные каменные храмы. Причем, в отличие от других княжеств, с начала XII века деньги на постройку некоторых храмов собирались в кооперации богатых торговцев и ремесленников. Целью новгородской знати, помимо религиозной, было продемонстрировать коммерческий успех: у нас так много денег, что мы можем себе позволить все, что захотим; наш город — центр торговли всей Руси, привозите сюда свои капиталы.

Конечно, нельзя сказать, что все, что сохранилось в Новгороде от древнерусского зодчества, было построено в складчину. Кооперации жителей были лишь частью общего наследия. Зато какого! Например, любопытный, богато украшенный Спас на Ильиной, который оплатили жители торговой Ильиной улицы, с фресками Феофана Грека. Или церковь Петра и Павла, построенная на деньги кожевенников. Всего в городе сохранилось 37 объектов всемирного наследия ЮНЕСКО — больше только в Риме, да и то не намного.

Возвышение Москвы и Аристотель Фиораванти

В середине XIII века началось нашествие татаро-монголов под предводительством хана Батыя. Там, где прошла орда, каменное строительство замерло почти на столетие. Зодчие были убиты, взяты в полон или бежали. Архитектурное искусство на этих землях было утеряно и забыто. За первые 50 лет татаро-монгольского ига на восточную и южную Русь орда совершала походы почти каждый год, и некоторые из них по своей разрушительной силе не уступали походу Батыя. Людей продолжали убивать и угонять в рабство, пашни приходили в запустение, города и церкви горели и умирали.

В начале XIV века, с окончанием регулярных грабительских походов татар на Русь, зодчество снова ожило. Возвысилась новое княжество — Московское. Чтобы подкрепить свои права на главенство, князья стали возводить богатейшие храмы. Соборная площадь Московского кремля, построенная при Иване III, поражала воображение современников. Ее жемчужиной стал Успенский собор, спроектированный по образцу Владимирского, в том числе для демонстрации преемственности власти, а строил его первый на Руси итальянский архитектор.

Сначала, по примеру Боголюбского, Иван III поручил строительство архитектурного символа русским мастерам. Однако через три года, когда собор был достроен до сводов, случилось очень редкое в этих землях явление — землетрясение. Недостроенный храм рухнул, превратившись в груду камней. Зодчие пеняли на природу и недостаточное качество камней; никто браться за работу больше не хотел. Спасла ситуацию, по-видимому, жена князя. Византийская принцесса, племянница последнего императора Софья Палеолог посоветовала обратить внимание на европейских мастеров. У одного из них — знаменитого архитектора и инженера Аристотеля Фиораванти — на родине как раз случились крупные неприятности: его обвинили в чеканке фальшивых монет и посадили в тюрьму. Расследование показало, что обвинение сфабриковано, архитектора отпустили, а тут как раз подоспело интересное предложение от далекого московского князя — и Фиораванти рискнул.

На Русь он принес множество новшеств. Аристотель первым начал строить по чертежам. До него зодчие лишь прикидывали идею на эскизах. Свою задумку они продолжали формировать и дополнять даже во время строительства. Во-вторых, Фиораванти обнаружил, что столь распространенный на востоке белый камень слишком хорошо впитывает влагу — при сильных зимних морозах и летней жаре это приводило к тому, что постройки быстро «плыли» и ветшали. Не годилась и древняя византийская плинфа, она получалась слишком уж разноразмерной и не очень крепкой. Аристотель стандартизировал строительный материал и открыл первый на Руси кирпичный завод со стандартными формами и более-менее современной процедурой отливки материала. Из кирпичей и возведут Успенский собор, а белый камень будет лишь облицовочным материалом. Кстати, у нас не сохранилось четких доказательств, но, скорее всего, Фиораванти начинал строить стены Московского кремля. Правда, делал он это уже не один. После удачного опыта строительства Успенского собора Иван III третий выписал из Италии целую россыпь архитекторов, которые сначала отстроили соборную площадь, а потом и сам кремль.

Центры обороны и значение Троице-Сергиевой лавры

Кроме религиозного и «презентационного» аспектов у храмов и монастырей была и другая важная функция. Они были оборонительными сооружениями, за стенами которых находило защиту местное население. Именно поэтому храмы и монастыри того времени больше всего походили на мощные крепости. Высокие стены, узкие окна и крепкие ворота. Да, они спасали не всегда, иногда погибая в пожаре вместе с укрывшимися в них людьми, но тем не менее не раз и не два они выдерживали тяжелейшие осады, срывая планы врагов.

Особенно отличилась этим Троице-Сергиева лавра, основанная Сергием Радонежским в XIV веке. Именно там Сергий благословил Дмитрия Донского перед сражением на Куликовом поле, а для ее иконостаса написал свою знаменитую Троицу Андрей Рублев. Лавра быстро стала духовным центром Московского княжества и соответственно Русского царства.

В начале XVII века, во время Великой Смуты, поляки и тушинские отряды Лжедмитрия Второго 15 месяцев и девять дней осаждали лавру. К финальному штурму в гарнизоне осталось всего 200 воинов и еще около 800 гражданских. Атаковало же лавру 12-тысячное войско. Командующий объединенными войсками осаждающих Ян Сапега разработал интересный план. Наступление должно было состояться с четырех сторон, а условным сигналом должен был стать выстрел из пушки. Однако Сапега перемудрил. Штурм должен был начаться только в том случае, если выстрел из пушки вызвал бы в лавре пожар. Если бы этого не произошло, то сигналом должен был стать пожар после второго выстрела. Если бы и в этот раз его не случилось, то атаковать следовало после третьего выстрела вне зависимости от его результата.

Как и следовало, ожидать все перепуталось. Кому-то почудился пожар, кто-то принял за сигнал к наступлению выстрелы пушек защитников… В итоге все пошли на штурм вразнобой. И это было еще не самое страшное. Поляки, которые бросились на штурм раньше, услышали позади русскую речь. Решив, что это засада, устроенная защитниками крепости, они открыли огонь по своим же тушинским союзникам. Те начали стрелять в ответ, а сверху всех накрыла своя же артиллерия, которая решила, что раз на поле перед лаврой стреляют, значит, там идет бой и надо прикрыть своих.

В результате штурм провалился, а раздоры в лагере осаждающих, пытающихся найти виновных, вызвали массовое дезертирство. Для защитников все это выглядело как самое настоящее Божье чудо. Многократно превосходящий числом враг вместо быстрого и решительного успеха терпит фиаско. Неудачная осада лавры вызвала подъем национального самосознания и повысила боевой дух русского войска. Едва ли не впервые за время Смуты оно смогло дать отпор полякам. Это подготовило почву для созыва второго ополчения и позволило спасти государственность Русского царства.

Авторы Семен Аксенов, Никита Дешевых

Библиография:

1. Заграевский С.В. Зодчество Северо-Восточной Руси конца XIII — первой трети XIV века. М., 2003
2. Тимофеева Т. П. Архитектура времени Андрея Боголюбского // Памяти Андрея Боголюбского. Сб. ст. М., Владимир, 2009
3. Раппопорт П. А. Древнерусская архитектура. — СПб.: Стройиздат, С.-Петербургское отд-ние, 1993
4. Заграевский С. В. Новые исследования памятников архитектуры Владимиро-Суздальского музея-заповедника. М., 2008
5. Тихомиров М. Н. Древнерусские города. Издание второе, дополненное и переработанное. М., 1956
6. Тиц А. А. Загадки древнерусского чертежа. М., Стройиздат, 1978
7. Пилявский В. И., Тиц А. А., Ушаков Ю. С. История русской архитектуры. Архитектура-С, Москва, 2003
8. Тюменцев И. О. Оборона Троице-Сергиева монастыря в 1608–1610 гг. — М.: Цейхгауз, 2008