«А чего меня никто не читает?» Как быть писателем сегодня
Литературное творчество — очень ненадежный способ обеспечить себя. Но вы сразу после школы поступили в место, где ему обучают профессионально. Зачем?
Олеся Тюрина: Писательство в моем случае абсолютно тождественно желанию есть: я просто без этого не могу. Я не питаю надежды на прикладное применение литературного творчества. Если уж деньги зарабатывать, то как-то по-другому.
Пелагея Инфанте-Арана: Я пришла в Литературный институт, чтобы научиться описывать то, что приносит мне удовольствие. Так, чтобы эта энергия передавалась через текст и заражала других.
Михаил Герасименко: Мне кажется, к литературе нельзя относиться как к ремеслу или как к способу себя обеспечить. Ты можешь заниматься ей всю жизнь — и никогда на ней не заработать. Твоего труда в принципе может никто никогда не оценить. Поэтому я рассматриваю это скорее как злую судьбу или как стихию, которая меня влечет.
Александр Снегирев: Чтобы тебя могли оценить, для начала нужно что-то написать и предъявить публике, например издаться. Писательство — это не работа в офисе, где ты «как-нибудь что-нибудь» сделаешь и тебе потом дадут зарплату. Писатель идет во тьму на ощупь, и любой его шаг может оказаться последним — он может просто провалиться в пропасть. Его поддерживает только вера и собственный внутренний огонь.
Начинающему автору нужно заставлять себя писать?
Мне кажется, если ты совсем себя не заставляешь, то это может тебя очень сильно расслабить. Ты будешь постоянно откладывать это на какой-то другой день, и потом будет очень сложно садиться и хотя бы что-нибудь делать. Александр советует нам вести личный дневник, и это помогает быть в писательском потоке. Когда у тебя нет вдохновения, ты просто делаешь записи. Когда оно появляется, у тебя уже есть записи, которые ты можешь использовать при создании полноценного текста.
Многим начинающим авторам кажется, что они не пишут просто потому, что нет времени, или потому, что им не о чем писать. Но на самом деле за этим часто стоят страхи, а не объективные причины. Например, так называемый «страх белого листа», боязнь начать. Шаг вникуда делать сложно, но по-другому никак. Иногда нужно просто пойти в сторону того, что тебя пугает.
Я себя вообще не заставляю писать, хотя раньше у меня как раз это делалось через усилие. Но когда я изменила стиль и стала писать так, как мне действительно нравится, то отпала необходимость себя принуждать. Мне хочется писать часто, много и по-всякому.
У меня проблема обратная, мне всегда легко начать и абсолютно невозможно продолжить.
Это очень мужская проблема, когда ты заряжен адреналином, гормонами. Так же и в семейной жизни, или в реку забежал зимой. Легко начать, а дальше что? Наполеон советовал: «Ввяжемся, а там посмотрим». К чему это привело уважаемого императора, мы знаем. Хотя он порядочно успел пофестивалить на этом импульсе.
В литературе, как и в семье, все должно быть по любви. Но и в любви иногда надо себя заставлять.
Мне сложно создать какую-то массу текста, потому что идея, которую я хочу раскрыть, исчерпывается уже в самом начале. И это большая проблема, потому что мы живем во времена, когда роман все еще доминирующий жанр. Когда мы говорим о писателе, мы предполагаем, что за ним стоит роман. Никто никогда не скажет: «Это большой писатель, он написал рассказ».
То есть основная цель — «написать роман»?
Мне кажется, что это только в том случае, когда мы говорим про стандартного писателя. За таким, да, должен стоять роман, но в наше время, в эпоху синтеза искусств, мультимедийности, творец может работать в разных рамках. Сейчас очень много форматов, где визуальное сосуществует с текстом: зины, карточки и так далее. И это возможность выбрать более точный способ донести свою задумку, а не ограничиваться только текстом.
По-моему, зины — это просто модное явление. Люди вспомнили что-то прикольное, что было еще сто лет назад, и смогли создать вокруг этого локальный хайп. При этом я не считаю, что это не искусство, мы знаем и примеры великих произведений в разных синтезированных жанрах.
Сейчас литература перестала быть такой важной, потому что сначала появились альтернативные источники интеллектуального развлечения, а потом к ним прибавился телефон. И литература не осталась в стороне, ведь она всегда идет вслед за прогрессом. Когда появилась печатная машинка, изменился язык. Когда появился смартфон, литература снова изменилась. Язык изменился, формы меняются, ритм. Важно понимать: литература — это не только книги. Если вы размещаете в сторис селфи с пляжа и вписываете туда текст, это литература. Другой вопрос, как мы пользуемся этим инструментом, можно поэзию делать, а можно вообще не придавать значения словам.
Но говорить о том, что отрывистость — это исключительно примета времени, тоже странно. Вспомните Евангелие. Это очень короткие тексты, разбитые на короткие стихи. И этот отрывистый короткий текст невероятно важен для человечества. Там каждое слово, даже прошедшее через переводы, искажения, чрезвычайно насыщенно.
Как справиться с ощущением, что все уже написали до тебя?
Свойство человеческой культуры — делать одно и то же веками и называть это традицией. И когда мы осознаем, что делаем вторичные, третичные вещи, мы можем просто подразумевать, что это часть литературной традиции, и, скорее всего, это так и будет.
У меня есть другая проблема: когда я анализирую свои тексты, то вижу в них кучу слабых мест, которых никогда нет у классиков. Я хочу добиться высокого уровня в писательстве, но понимаю, что он просто недосягаем. Это не вопрос конкуренции, не вопрос того, чтобы выделиться на фоне современников, это личный зачет, в котором я соревнуюсь с Пушкиным, Тютчевым, Гумилевым, со всей остальной литературой — и все время проигрываю.
Мы все в европейском мире, и в России особенно, если занимаемся литературой, оказываемся в роли наследника миллиардера: ты вообще себе не принадлежишь. У тебя есть некий суперпапа, который сколотил миллиард, а ты как бы уже априорно обязан это наследие обслуживать. Очень трудно проложить свою дорогу, говорить своим голосом. Пока мы пишем, за спиной у нас стоят отцы с бородами и смотрят на нас. Читатели в России и за границей тебе скажут: «А чего это у тебя невеликая какая-то русская литература? А где бескрайние снега, где девушка, бросающая деньги в огонь, где пулеметы и ГУЛАГ, где немножко по-французски, где все это?» Если вы обратите внимание на современную русскую литературу, легко увидите, кто подыгрывает этим желаниям.
Получается, все уже правда было?
Конечно. В мире вообще постоянно происходит одно и то же. Новых эмоций не появилось, люди так же страдают, умирают, любят, плачут, смеются. Но все равно есть какие-то вещи, которые вы улавливаете по-своему. Нужно просто отталкиваться от того, что ценно действительно для вас, и все будет окей.
Я считаю, что тут важно ловить кайф от своей жизни. Мы все люди разные, у нас у всех разная жизнь, и в любом случае ты никогда и не напишешь что-то в точности такое же, как у другого человека. Если ты действительно выражаешься искренне и не стараешься кому-то подражать или угождать. Если ты пишешь о том, что переживаешь, то не так важно, будет это грандиозно или нет. Если это искренне, кого-нибудь обязательно зацепит.
С такой проблемой сталкиваются те, кто считает свою жизнь недостаточно ценной. И таких людей, к сожалению, большинство. Такой человек думает: «Ну что моя жизнь, она банальная, у всех такая жизнь. И поэтому я попробую сочинить какой-нибудь удивительный роман, где будет все дико круто». И берет то, что он видел в фильмах, читал у Стивенсона или у Кинга, и получается компиляция чужих идей. Дальше человек удивляется: «А чего меня никто не читает?» Потому что надо сперва оценить собственную жизнь, а потом решить, есть ли в тебе вот это сексуальное желание ею поделиться. И это не только про какие-то события, непосредственно происходившие с вами, но и в целом про все, что вам небезразлично, про ваши мысли, взгляды, фантазии, переживания.
И про страхи тоже?
Конечно. Мы живем в мире, где очень много психологии. Она подталкивает к избавлению от страхов. Не надо от страхов избавляться. Их надо бросать в топку собственного творческого двигателя, и этот двигатель вас вытащит из любых трясин. Вы и сами выберетесь, и добудете какой-нибудь самородок, который сможете подарить людям.
Подготовил: Илья Склярский