Издательство: «Поляндрия NoAge»

То, что день выдастся не таким хорошим, как предвещало утро, предвестил звонок из банка. Как только я в расстройстве ушел, вспоминая тебя и кляня на чем свет стоит, мне позвонил Роберто. Я тебе о нем рассказывал.

— Доброе утро, Сегисмундо, у меня есть хорошая новость и плохая, — сказал мне этот шутник. Плохая новость оказалась страшно плохой: мне отказали в финансировании. Хорошую он, скорее всего, придумал, пока набирал мой номер: мне согласились предоставить потребительский кредит на сказочных условиях — залог не требовался, надо было просто подписать страховку от неплатежа, не слишком дорогую, и...

— Почему мне отказали? — прервал я его.

— Я все испробовал, — сказал он мне, — ты даже не представляешь, как я носился с твоим делом, но у начальства свои резоны.

— Какие резоны?

— Не знаю, я же просто посредник. Наверное, они посмотрели твой бизнес-план и он им не понравился...

— Это из-за моего отца? С той стороны — тишина. — Из-за него, да? Я действительно так подумал. Нас снова перепутали, и все из-за одного и того же имени. Вот какое наследство ты мне оставил: банковский черный список да проклятое имя, ну и предрасположенность к старческому слабоумию. А еще я подумал, что, может, камера видеонаблюдения им поведала, как с утра в первый день каждого месяца я снимал с твоей карты деньги, чтобы якобы гарантированную часть твоей пенсии снова не конфисковали.

— Это из-за него?

— Нет, не из-за него, — сказал он со вздохом и перешел на шепот; я так и видел, как он прикрывает трубку рукой. — Твоя финансовая история доверия тоже не внушает. Но главная причина вряд ли в этом. Просто у тебя необычный бизнес, и это хорошо, но и риски большие. Сам знаешь, как легко спугнуть миллион евро. Вот если бы ты занимался налоговыми убежищами... — засмеялся этот кретин.

Тут до меня попытался дозвониться кто-то еще. Юлиана. Спасибо этой милой девушке, что она привела меня в чувство, иначе я заорал бы на сотрудника банка. Я сделал глубокий вздох и заговорил:

— Послушай, Роберто, давай встретимся сегодня в первой половине дня. После того как я принес вам документы, мои дела пошли в гору, причем стремительно.

— Пошли в гору, — повторил он, и я услышал, как он печатает на своем компьютере.

— Да, я не остановился и практически заключил договор с североамериканским поставщиком, ну и самое приятное: у меня уже сотня подписавшихся клиентов. Сотня. Всего за три недели! Собраны авансы, так что это уже не проект, а реальность. Моя компания только появилась, а у нее уже столько заказов, и я мог бы выполнить первый завтра же, но поставщик не собирается меня обслуживать без гарантии оплаты, мне нужна эта кредитная линия, немедленно. Клиенты ждут начала сборки, а я не в состоянии нанять монтажников, пока вы меня не разблокируете. Я могу прикрепить все эти контракты к делу, чтобы вы приняли их во внимание. Сотня клиентов! У этого бизнеса большой потенциал, мне каждый день звонят и пишут, я уже планирую искать продавцов в других городах, а мы ведь себя почти не рекламируем...

— Я бы и рад тебе помочь, Сегисмундо, но документы подписывают другие люди.

— Тогда позволь мне поговорить с твоим начальником.

— Не думаю, что...

— Этот вопрос по телефону не решить. Я заеду к тебе в офис через час, и мы спокойно об этом поговорим.

— Я сегодня очень занят. — Десять минут. Дай мне всего десять минут. 

Я собирался сказать «десять чертовых минут», но с каждой фразой владел собой все лучше и лучше.

— Буду через час, Роберто, спасибо.

Я повесил трубку, лишая его возможности возразить, и перезвонил Юлиане, чтобы занять линию. 

— Он сам не свой, — сказала мне милая Юлиана, — дедушка сам не свой: он встал в четыре утра, а я проснулась от его стука в дверь. Дала ему воды и плюшку, заставила выпить таблетку. Он стучал в дверь больше двадцати минут — все кричал: «Мне надо выйти, мне надо выйти». Он меня толкнул и укусил за руку. — А почему ты не дала ему выйти? — спросил я расстроенную Юлиану. Инструкций она, видимо, не помнила.

— Было еще темно. — Она рассказала, что ей удалось отвести тебя в гостиную и усадить в кресло перед телевизором. Ночной телемагазин и таблетка тебя в конечном счете угомонили. Но вот ты уже проснулся и борешься с дверным замком. Так устало жаловалась Юлиана.

— Выпусти его, — велел я. — Кто-то должен быть с ним рядом, но пускай он идет себе куда хочет. Осторожно на светофорах и все такое, но не надо ему сидеть взаперти. И держи меня в курсе.

— Если я сейчас отопру дверь, он оттуда выскочит, как бык из открытого загона. И может упасть с лестницы.

— Выпусти его, — настоял я.

Так она и сделала, рассказала мне потом Юлиана: отперла замок и открыла дверь; ты выбежал очертя голову и запрыгал по лестнице, а она держала тебя под руку. Когда ты вышел на улицу, то точно знал, в какую сторону идти: по тротуару вправо, через улицу, до угла и в сторону проспекта, быстрым шагом, сталкиваясь с прохожими. Юлиана шла следом и на каждом перекрестке с трудом тебя тормозила.

Тогда я увидел у себя на телефоне твой маршрут, движущуюся по карте мигающую точку, и подумал: сегодня настал тот день, сегодня наконец-то настал тот самый день.