Бабский период

Я не знаю, как Шнур придумывает песни. Вообще не представляю. Ни разу не видела. Может, он часами ходит туда-сюда по комнате, может, сидит и тупо смотрит на зеленые обои, может, пьет один на кухне и курит сигарету за сигаретой. Да это и неважно. Важно, что ты, как дурак, слушаешь эту песню, а потом ходишь весь день и мычишь под нос: «Но только ты – рыба моей мечты! Только ты... Тьфу, блин, ну сколько же можно!» Можно, конечно, соскочить с этой песни, но только при помощи следующей. Не знаю, как вы, а я снимаюсь с песен Шнура только «Дельтапланом» Валерия Леонтьева.

Никогда всерьез не задумывалась, почему такая вот напасть со мной случается каждый раз после прослушивания песен группировки «Ленинград». Мне казалось, что во всем этом есть простое волшебство. Умеет Шнуров как-то вот так сделать, чтоб ты «завис» на одной его песне примерно на неделю. Но если взять себя в руки и попытаться проанализировать, то выходит следующее. Сергей Владимирович Шнуров – прекрасный мелодист. Я бы даже так сказала: лучший из сейчас существующих. Но меня завораживает другое. Шнур точно знает все наши тайные мечты. И с удовольствием рассказывает их нам. Даже то, что нам о самих себе знать совершенно не хочется. Казалось бы, что в этом такого прекрасного? Даже неприятно, когда кто-то тебе твоими тайными желаниями в нос со сцены тычет. Но дело-то в том, что он не только про нас поет. Он и про себя поет. Он не поднимается выше, не отодвигается вбок. Он и менеджер, и водила, и терминатор, и все-все-все. Мой, конечно, любимый персонаж – это «дикий мужчина», собранный из простых, но важных вещей: яйца, табак, перегар и щетина. Я помню двоих мужиков лет сорока, которые на одном из питерских концертов, не обращая внимания на своих спутниц, отжигали твист и орали: «По-моему, эта баба не моего масштаба!» Так песня Шнура нашла путь к сердцу конкретного человека. Вернее, к двум сердцам. А потом уже вся толпа прыгала и радостно скандировала «Любит наш народ всякое говно», потому что это чистая правда и она про всех нас без исключения. И пусть тот, кто ни разу водку бананом не закусывал, кинет в меня камень.

Сейчас у группы «Ленинград» бабский период. Вернее, период этот уже давно. Я бы так обозначила в «Википедии» – сейчас новый бабский период. За все это время он создал просто волшебную галерею женских образов. Они такие точные, что я их всех знаю. И ту, которая умоляет: «Я прошу, не бухай без меня...», и ту, которая злится: «Я ей ставлю лайки, а она ни разу», и ту, которая хвастается: «Я четко патриотка!» Больше того, я бываю всеми этими тетками. Еще больше. Все бывают. Как-то ведь смог Шнуров в девичий мозг проникнуть. Ладно, скажут те, кто там выше камнем кидал, бабский мозг – не бином Ньютона, не такие уж там и лабиринты. Отлично. Только я могу по пальцам сосчитать мужчин, которые смогли бы так же точно передать, что в небольшой женской черепной коробке происходит. Я, как человек, пытающийся писать и снимать смешное, знаю, какая сила таится в узнаваемости. Если найти точный образ или ситуацию, в которой зритель узнает себя, то все, ты – молодец! И здесь главное – не описывать своих героев с высоты авторского положения. Как только зритель чувствует, что над ним насмехаются, – все, «давай, до свидания». И я знаю два способа создать абсолютно узнаваемый образ, то есть быть точным в описании чувств и мыслей персонажа. Первый – ты сам это переживал. Второй – ты полюбил этого персонажа и пожалел его, как себя. Можно, конечно, предположить что-то вроде «Шнур когда-то был женщиной», но мне больше нравится версия, что он их просто очень любит. И жалеет. Вот и не обидно никому из дам, когда он берет и сочиняет про лабутены и штаны.

Еще мне очень нравится, что Сергей Владимирович не пишет песен о том, что наболело. Он всегда пишет, что ему захочется. Просто захотел про женщин, просто неинтересны стали мужики. Такую же свободу он дает тем, с кем хочет работать. Это я так изящно перехожу к совместной нашей работе – к клипам. «Хочешь про это снимать? Да пожалуйста». И объяснений не ждет, почему именно про это. «Ты же хочешь? Значит, чувствуешь. Ну и давай». Есть мнение среди моих друзей, что союз наш исключительно удачный. Мне, конечно, это страшно льстит. Но я-то понимаю, откуда происходит эта «исключительная удача». В песне уже все есть. Есть яркие образы, есть готовый сюжет. Главное, не повторять все это в точности. Потому что так ирония и юмор Шнура превращаются в пародию. А это уже не его жанр.

Поэтому и появляются истории, которые «по мотивам песен Шнура».

Для меня любой сценарий начинается с одной картинки. Вот она возникает в голове, и потом медленно разматывается остальной сюжет. Когда я слушала первую песню – «VIP», возникла парочка – парень и девушка. Они в торговом центре случайно встречаются взглядами. Он смотрит на нее через стеклянную витрину с бутылками, она на него – через витрину с кружевными трусами. Этого не было буквально в песне, но это там было. Послушайте, и вы увидите.

В «ЗОЖ» это был парень на тарзанке, который ушел головой в песок.

В «Экспонате» – отпечаток лица и ресница, которая застряла в коврике после падения героини на пол. И уж кстати про «Экспонат». Это никакая не история про дурочку из предместья, которая грезит миром гламура, о времена, о нравы. Это обычный случай из жизни молодой женщины, которой представился шанс. И она его не упустит. Не вижу я там никаких глупостей. Все она делала по обычному женскому плану. Ну разве что немного поторопилась – не просушила красные подошвы феном.

А «В Питере – пить», конечно, первый придуманный кадр – это роскошная женщина-экскурсовод, которая танцует в пустом коридоре музея.

То есть я тоже пытаюсь угадывать мечты и желания и, так же как он, любить своих героев.

И напоследок. Правда же, Шнуров «идет на отлично» за границей? Ну то есть когда берешь в прокат небольшую машинку, едешь по чистой немецкой (французской, итальянской) деревеньке и врубаешь во всю мощь колонок: «Побрей *****, сука! Побрей *****...» Не знаю, как у вас,  а у меня в этот момент такая гармония внутри. Просто эйфория.Ɔ.

Интервью с Сергеем Шнуровым читайте здесь.